Бранислав Нушич - Покойник

Спасое. Ужасно!

Джурич. Если еще… у вас случайно нет телефона?

Спасое. Вот он, у вас под рукой.

Джурич (подходит к телефону и набирает номер). Алло, алло! Это господин шеф кабинета? Это вы, господин Маркович? Говорит Джурич. Значит?… (Слушает, лицо его озаряется радостью.) Спасибо! Большое спасибо! (Кладет трубку и идет к Спасое с распростертыми объятиями, восклицая.) «Иллирия», «Иллирия»! (Крепко его обнимает.)

Спасое. «Иллирия!»

Джурич. Да!

Спасое. Свершилось?

Джурич. Да!

Спасое (бросается ему в объятия). «Иллирия»! Миллионы! (Вдруг отпрянув.) А балка?

Джурич. Какая балка?

Спасое. Та, которую если вытащить – рухнет дом?

Джурич. Не беспокойтесь, теперь мы на коне. Сделаем и это. Сегодня же заходите ко мне! Я должен только зайти в министерство, хочу собственными глазами увидеть подписи министров. Заходите сегодня же, к тому времени я уж придумаю, вернее сказать, у меня уже есть кое-какой план; не беспокойтесь! До свидания! (Уходит.)

Спасое. До свидания! (Провожает его до дверей.)

Спасое, Рина, Новакович, Любомир, Вукица.

Спасое (возвращаясь от дверей, довольный, потирает руки и шепчет). «Иллирия»! «Иллирия»! (Направляется к дверям комнаты Вукицы.) Дети, господа, сюда, сюда!

Входят Рина, Новакович, Любомир, Вукица.

Все. В чем дело?

Спасое (растроганный). «Иллирия»! «Иллирия»! «Иллирия»!

Анта, те же.

Анта (влетает, запыхавшись). Добрый день! Господа, важное сообщение! У кого из вас больное сердце? (Подбегает к дверям в глубине, кричит Софье.) Пять стаканов воды! Вещь, господа, очень приятная, но я из осторожности должен начать издалека…

Спасое. Вы хотите, вероятно, сообщить, что «Иллирия» получила концессию?

Анта (разочарованно). Следовательно, вы знаете? (Подходит к дверям в глубине.) Софья, не нужно воды!

Спасое. Да, господа, получены миллионы, то есть получена концессия. О, придите, придите все в мои объятия!..

Анта бросается к нему в объятия.

(Отталкивает его.) Да не вы! Акционеры, приникните к моей груди! Братья и сестры-акционеры! (Обнимает всех, кого может захватить в объятия, и восклицает.) «Иллирия»! «Иллирия»!

Рабочий кабинет в доме Спасое.

Спасое, Софья.

Спасое стоит возле стола и разбирает почту. Софья приносит письмо.

Спасое (берет письмо). От кого?

Софья. Не знаю, мальчик принес.

Спасое (распечатывает, читает про себя и хмурится, потом снова читает и ворчит). Конечно! Так я и знал! Так я и знал! (Софье.) Здесь этот мальчик?

Софья. Да, ждет ответа.

Спасое. Ну да, ждет ответа; разумеется, ждет ответа, а это значит, я должен ответить, не так ли?

Софья. Не знаю, барин.

Спасое. Кому же отвечать, как не мне? Должен ответить. Я могу возмущаться сколько угодно, но ответить должен. (Достает бумажник и отсчитывает из него пятьсот динаров, кладет их в конверт и заклеивает.) На, отдай ему ответ, коли я должен ответить!

Софья (взяв конверт, идет, но в дверях останавливается). Там какой-то господин.

Спасое. Кто?

Софья. Не знаю; я его не знаю.

Спасое. Пусть войдет!

Софья выходит и пропускает Миле.

Спасое, Миле.

Миле с портфелем подмышкой, кланяется и подает письмо.

Спасое (распечатывает письмо). Опять письмо. О, брат, что это меня сегодня с самого утра письмами завалили? (Читает подпись.) А, это от госпожи Рины!

Миле. Да, госпожа Рина направила меня к вам.

Спасое (прочитав письмо). А, вот что? Ну, мне очень приятно! Пожалуйста, пожалуйста, садитесь, молодой человек.

Миле садится.

А вы, как мне пишет госпожа Рина, делопроизводитель адвоката Петровича?

Миле. Да.

Спасое. К этому адвокату обратился за защитой так называемый Павле Марич?…

Миле. Да, для того чтобы возбудить против вас уголовное дело.

Спасое (вздрогнув). Против меня? Как, против меня? Почему против меня? Вам по всей вероятности это дело известно?

Миле. Да, я сейчас над ним работаю.

Спасое (взволнованно). Как работаете? Каким образом работаете? Скажите, прошу вас, в чем там дело? Вы говорите, он хочет возбудить иск? Ну хорошо, пусть себе возбуждает! Но почему против меня? Вы мне скажите, почему именно против меня?

Миле. Не только против вас, у нас четыре иска.

Спасое (предлагает сигарету). Какие четыре иска?

Миле. Один – против вас, в котором он утверждает, что вы при помощи ложных свидетельств на суде захватили его имущество. Он требует его возврата и возбуждает против вас уголовное обвинение.

Спасое. Смотри пожалуйста! Уголовное?! А остальные три?

Миле. Один – против господина Милана Новаковича, за совращение его жены и нарушение законного брака.

Спасое. Так я и думал; а третий?

Миле. Третий – против профессора университета господина Любомира Протича, за кражу рукописи и опубликование ее под своим именем.

Спасое. Ну и разошелся! А четвертый иск?

Миле. Против некоего Анты Милославлевича, за ложную клятву.

Спасое. Неужели и его не минуло? А вы, это… что я хотел сказать?… Да неужели все это так серьезно, эти обвинения?

Миле. Ей-богу, мой шеф, рассмотрев материал, воскликнул: «Да я их, как цыплят, общиплю!»

Спасое. Кого он собирается общипать, как цыплят?

Миле. Да вас!

Спасое. Чего же ему меня общипывать и за что, скажите, пожалуйста? За что именно меня общипывать?

Миле. Это он так выражается, фигурально!

Спасое. Не люблю я подобных вещей даже фигурально. Впрочем, скажите мне, он уже подал эти иски?

Миле. Нет, сейчас он над ними работает, а затем я их перепишу.

Спасое. Очень хорошо! Очень хорошо! Следовательно, вы их будете переписывать! И вы можете как-нибудь затянуть эту переписку, не правда ли? Нам нужно это дело немного оттянуть.

Миле. Да, я уже дал слово госпоже Рине, что буду тянуть.

Спасое. Очень хорошо! Очень хорошо! Поверьте, молодой человек, мы вам будем весьма благодарны и постараемся вас как следует отблагодарить.

Миле. Лучше всего было бы, если бы вы – как я уже говорил госпоже Рине – приняли меня, скажем, на службу в ваше товарищество «Иллирия». Вам, безусловно, потребуется большое количество чиновников?

Спасое. Разумеется! А какое у вас образование?

Миле. Да… как вам сказать… незаконченная гимназия, незаконченная коммерческая академия, незаконченная средняя техническая школа, а также незаконченный юридический факультет…

Спасое. В общем, вы незаконченный. Впрочем, зачем вам это, для вас самый лучший документ об образовании то, что вас знает госпожа Рина.

Миле. Это, понимаете, случайное знакомство.

Спасое. Ну да, случайное, я так и думал. Следовательно, я охотно обещаю вам службу, но только, само собой разумеется, после того, как предприятие «Иллирия» начнет работать. Это будет не так скоро, но как только оно начнет работать…

Миле. А до тех пор?

Спасое. До тех пор? До тех пор потерпите!

Миле. Да, конечно, но только, знаете, я получаю у господина адвоката такое скромное жалованье, а жизнь так дорога.

Спасое. Ах, да!.. Теперь понимаю. Вы хотели бы, как говорится, получить за услугу, которую нам окажете?

Миле. Боже сохрани, ни в коем случае! Все это я делаю исключительно из уважения и внимания к госпоже Рине. Другое дело, если бы вы мне предложили какую-нибудь небольшую сумму взаймы, ее я принял бы без разговоров, но вознаграждение – это было бы оскорблением.

Спасое. А какую сумму представляет собой это оскорбление?

Миле. То есть заем?

Спасое. Ну да, я это и подразумеваю.

Миле. Не имею обыкновения просить больше, чем мне на самом деле требуется. В данный момент мне необходимо, скажем, динаров пятьсот.

Спасое (неохотно достает из кармана деньги). Это самое большее, больше я вам сейчас и не смог бы дать. (Подает ему деньги.)

Миле (принижая деньги). Только очень вас прошу, госпожа Рина не должна этого знать.

Спасое. Ну, разумеется, то, что знаете вы и госпожа Рина, не должен знать я, а то, что знаем мы с вами, не должна знать госпожа Рина. В арифметике это, как мне кажется, называется тройным правилом?

Миле (смеется). Да, да! Итак, я постоянно буду извещать вас о том, как идет дело у адвоката. (Идет к дверям.)

Спасое (провожая его). И оттягивайте, оттягивайте, как только можно!

Миле. Ваш покорный слуга! (Уходит.)

Спасое, Ант а.

Спасое перечитывает письмо Рины и улыбается.

Анта (входит, с порога). Вот и я!