Лавр Мироныч. Как вам угодно. Не извольте себя стеснять ни в чем. Пожалуйте кушать; а послезавтра прошу на вечер ко мне, познакомитесь с нами покороче, посмотрите, как живем.
Дульчин. А вы мастер ужины заказывать.
Лавр Мироныч. Какой это ужин! Здесь клуб, тот же трактир, вот дома другое дело! Отчего ж себе и не позволить, коли есть средства. Пожалуйте, пожалуйте, ждут-с.
Лавр Мироныч и Дульчин уходят. Прилив публики.
На авансцену выходят разносчик вестей, москвич, иногородный.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ
Разносчик вестей, наблюдатель, иногородный, москвич, публика.
Разносчик вестей (наблюдателю). Вот вы и не угадали, Дульчин женится на Прибытковой.
Наблюдатель. Погодите, не торопитесь.
Разносчик вестей. Да чего годить. Я сейчас был у их стола и разговор слышал между дамами и невестой. Вот посмотрите, их посадили вместе, за их здоровье пьют.
Наблюдатель. Погодите, цыплят осенью считают.
Иногородный. За чье здоровье пьют-с?
Разносчик вестей. За здоровье жениха и невесты.
Иногородный. Какая оказия-то! Помилуйте, как такой случай пропустить? И мы за их здоровье по бокальчику, по другому опрокинем. (Москвичу.) Пожалуйте в буфет-с.
ЛИЦА:
Юлия Павловна.
Глафира Фирсовна.
Флор Федулыч.
Дергачев.
Михевна.
Лавр Мироныч.
Комната первого действия.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Юлия Павловна (у двери направо), потом Михевна.
Юлия. Михевна, дай-ка там из шифоньерки картон!
Михевна, за сценой: «Синенький?»
Да, синенький.
Михевна: «Запереть шифоньерку-то?»
Не надо, после запрешь, от кого нам запираться-то?
Михевна. Что это какой он легкий, ровно пустой?
Юлия. А вот посмотрим, что в нем. (Садится у стола, открывает картон и вынимает подвенчальный газовый вуаль с флердоранжем.)
Михевна. Ай, прелести какие!
Юлия. Я венчалась в этом, Михевна.
Михевна. Помню, помню. Уж больно хорошо было смотреть на тебя; все как есть любовались. Вот опять бог привел, опять скоро наденешь.
Юлия. Нет, надо новенький купить, да и цветы не годятся; я не девушка.
Михевна. Вот еще разбирать, надела, да и все тут. Стоит на один раз покупать.
Юлия. И, мать моя, неловко, не годится. Да что на такое дело жалеть! Я и платье новое закажу. Я знаешь что думаю? Сделать себе убор из незабудок.
Михевна. Из незабудок? Да, мол, не забудь меня.
Юлия. Уж теперь мне чего бояться? Все мои страхи кончились: связаны будем на всю жизнь. И какой человек, Михевна, превосходный! Прямо можно сказать, что благородный человек.
Михевна. Чего лучше! Бравый кавалер, ловкий, смелый, разительный. Кажется, ни перед кем на свете не сробеет.
Юлия. А что Глафира Фирсовна говорила: «Брось ты его сама, пока он тебя не бросил». За что так обижать человека, что он ей сделал?
Михевна. Зависть: ненавистно чужое счастье.
Юлия. Я так и подумала. Конечно, я ему все свои деньги отдала; так ведь я не без рассудка, не без расчета это сделала. Я таки довольно скупа и на деньги жалостлива.
Михевна. Ох, жалостлива! К мужчинам-то вы больно жалостливы!
Юлия. Что ж делать-то! А все-таки денег даром не брошу.
Михевна. Как можно бросить. Вперед-то не угадаешь: бог знает, как придется век-то доживать.
Юлия. Да, да; первое дело себя обеспечить… Я, нужды нет, что женщина, а очень хорошо жизнь понимаю. И до чего он благороден! Он ведь ни одной копейки у меня так не взял, на всё документы выдал. А разве не все равно, что деньги, что документы? Значит, все мои деньги при мне. Разумеется, с другого взять нечего, а у него имение большое. Он мне все планы показывал и все рассказывал, где леса, где луга. Только оно еще не разделено с сестрицей, нужно часть какую-то ей выделить. Как разделятся, он все имение на мое имя запишет, а я ему документы отдам – вот и квит. А имение-то гораздо дороже. Вот как благородно с его стороны. Летом будем в деревне жить, ты у меня будешь хозяйством заниматься. То-то всякой птицы разведешь.
Михевна. Ах, страсть моя! Вот уж душеньку-то отведу. Я вчера у соседей белых индюшек видела, так на чужих больше часу любовалась. Петуха кохинхинского мы отсюда своего возьмем; этакой красоты за сто рублей не сыщешь.
Юлия. Какое чувство в человеке! Вчера по его делам ему вдруг деньги понадобились; ну, я выручила его; так веришь ли: на коленях стоял, руки целовал, плакал, как ребенок.
Михевна. Когда свадьбу-то думаете?
Юлия. Да мы решили, что в будущую середу. Сегодня приедет, поговорим, когда вечер сделать, родных позвать. (Разбирая в картоне). Ах, что это, как попало сюда?
Михевна. Что такое, матушка?
Юлия. Иммортель, цветы с гроба. Это я на похоронах мужа в сумасшествии-то ухватила… Как они очутились здесь?
Михевна. Да что мудреного! Сунула сама как-нибудь; а то кому же?
Юлия. К добру ли?
Михевна. Ничего. Что ж тут дурного? Память. Съезди на могилку!
Юлия. Ах, сердце упало. Какая я глупая, суеверная, теперь все будет думаться. А ведь ехать надо платье заказывать, а то после некогда будет с хлопотами.
Михевна. А что ж, поезжай! Убрать кардон-то?
Юлия. Оставь до меня, я скоро приеду.
Уходит. Михевна за ней и скоро возвращается.
Михевна. Чего испугалась? Сама не знает, чего. Ну, вот и мы скоро заживем по-людски… А то всех стыдимся, от людей прячемся, только и свету в глазах, что Вадим Григорьич… Что хорошего? А насчет индеек я секрет знаю, я цыплят выхожу, всех выхожу. Главная причина, когда они будут оперяться…
Звонок.
Кого бог дает? Гости за гостями! Что-то разъездились! А бывало, по месяцу человека не увидишь.
Входит Глафира Фирсовна.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Михевна и Глафира Фирсовна.
Глафира Фирсовна. Никак, опять не застала?
Михевна. Не застала, матушка.
Глафира Фирсовна. То-то я вижу, прокатила как будто она. Я было крикнула, не оглядывается, не бежать же мне за ней, я не скороход. Все-таки, думаю, зайду, хоть отдохну. (Садится у стола.) Что новенького, с чем поздравить?
Михевна. Свадьба у нас.
Глафира Фирсовна. Что ты говоришь? Когда?
Михевна. В середу.
Глафира Фирсовна. Ну что ж, давай бог! (Взглянув в картон.) Уж и вуаль подвенечный вынула, вот как торопится.
Михевна. Платье заказывать поехала.
Глафира Фирсовна. Подвенечное?
Михевна. Подвенечное.
Глафира Фирсовна. Какая заботливая!
Михевна. Уж поскорей бы, да из головы вон. Легко ли дело, полтора года маемся.
Глафира Фирсовна. Бывает, что и накануне свадьбы дело расходится.
Михевна. Ну, уж не дай бог и вздумать-то. Да она, кажется, не переживет.
Глафира Фирсовна. Все на свете бывает! Вольный человек, что ветер, как его удержишь? Как бы на цепь их приковывать, другое дело. Да я так болтаю. Пируйте, пируйте, да и нас зовите. Чтой-то, мать, стала я замечать за собой: меня около этого часу все как будто на пищу позывает.
Михевна. Нешто дурное дело! Значит, весь здоров человек. Там пирожок есть.
Глафира Фирсовна. В шкапчике?
Михевна. В шкапчике.
Звонок.
Глафира Фирсовна. Вон звонит кто-то. Ты не беспокойся, я дорогу знаю. (Уходит.)
Входит Лавр Мироныч.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Михевна, Лавр Мироныч.
Лавр Мироныч. Юлия Павловна у себя?
Михевна. Нету, батюшка, нету; сейчас только выехала.
Лавр Мироныч. Скоро будут, может быть?
Михевна. Не знаю, батюшка, к портнихе поехала.
Лавр Мироныч. Уж я дожидаться ни в каком случае не могу. Потрудись сказать, милая, что я сам заезжал.
Михевна. Хорошо, батюшка, хорошо.
Лавр Мироныч. Так и скажи: Лавр Мироныч сами, мол, были.
Михевна. Уж знаю, знаю.
Лавр Мироныч. Просят пожаловать завтра на вечер.
Михевна. Хорошо, скажу.
Лавр Мироныч. Усерднейше, мол, просят.
