Валентин Герман - Философская драма. Сборник пьес

Сволочь!
Нет для тебя ни Божьего закона,
Ни человеческого… Зверь – и тот
Не так свиреп, ему знакома тень
Сочувствия…

А мне она совсем
Не ведома, поскольку я не зверь.

О диво: дьявол правду говорит!

Гораздо удивительнее, леди,
Что ангелы – столь злобны… Соизволь,
О ты, божественнейшая из женщин,
Дать разрешенье мне все те грехи,
Что тут тебе пригрезились, сличив
С действительностью, от себя отместь!

О, соизволь, из всех мужчин гнуснейший,
Дать разрешенье мне вот эти все…
Все несомненные твои злодейства
Сличить с действительностью и тебя,
Проклятого, проклясть бесповоротно!

Твой облик справедливей, чем язык…
Ну, дай же мне целебную отсрочку,
Чтобы себя когда-нибудь простить!

Мерзей, чем твоё сердце, мысль твоя.
Ты б должен не простить себя стремиться,
А подыскать верёвку для крюка!

Так ведь таким отчаянным порывом
Я бы уж точно подтвердил вину.

Отчаяньем бы ты себя обмыл,
Поскольку совершил бы месть себе же,
Так подло убивавшему других.

Произнеси, что я – не убивал их!

О, если б мог ты словом воскресить
Убитых!.. Но они – увы! – мертвЫ,
Раб Сатаны, и то – твоя работа.

Я мужа твоего – не убивал!

А? Так он жив?

Он мёртв, но он убит
Рукой ЭдвАрда.

Изрыгаешь ложь!
Да королева видела МаргО
Твой меч в его кровИ, твой меч,
тот самый,
Что ты однажды ей направил в грудь,
И только братья вовремя отбили Вбок остриё…

Тогда я раздражён
Был языком её несправедливым,
Что мне вменил мне чуждые винЫ.

Ты раздражён твоим кровавым нравом,
Что грезит лишь убийством. Значит, ты
Не убивал и короля?

Ну что же…
Тебе – всё позволяю я!..

Ехидна!
Ты позволяешь мне? Тогда и Бог
Мне позволяет проклинать тебя
За преступления твои.

Он был
Так мужествен, и мягок, и достоен…

Ну, ангел прямо! Вот небесный царь
И взял его к себе.

На небесах —
Да-да! – он – там, где ты, увы, не будешь.

Так пусть он будет благодарен мне,
Что я помог послать его туда.
Ведь для небес он более подходит,
Чем для земли.

А ты – ни для каких
Не годен мест, несчастный, кроме ада.

Да… И ещё для места одного,
Которое сама ты назови мне…

Темница в подземелье!

Твоя спальня…

Отравой пропитаешь угол тот,
Где ляжешь ты…

Коль мы с тобою ляжем,
Насквозь он пропитается, поверь!..

Пожалуй…

Точно! Дорогая Анна,
Оставим перебранку, при которой
НесогласИмы наши голоса,
И – перейдём разумно к диалогу…
Подумай: ну а вдруг… тот, кто убил
Плантагенетов – Генриха с ЭдвАрдом,
Не столько сам виновник,
сколь —…наёмник?

Ты – и зачинщик, ты – и исполнитель
Проклятых дел!

Была к тому подначкой
Твоя краса! Да-да!.. Твоя краса,
Что в снах моих меня не оставляла,
Преследуя, как зверя гончий пёс!..
Твоя краса… Лишь целый мир убив,
Я б мог мечтать о том, чтоб час один
Прожить, припав к твоей груди…

Когда бы
Я знала… я – клянусь! – проклятый кат,
Ногтями б содрала со щёк моих
Проклятую красу!..

Нет-нет, не надо!
Мои глаза не вынесли б такого…
Ты не должна дурнеть, пока смотрю!..
Как целый мир ликует в свете солнца,
Так я – при ней! Она – мой день и жизнь!..

Так ночь же мраком омрачит твой день,
И смерть поглотит жизнь твою!

Не надо!
Не проклинай саму себя, дружок,
Не будь в одно и то же время сразу
Тем, кто клянёт, и тем, кого клянёт он.

Хотела б я, чтоб за меня тебе
Кто отомстил!..

Чудовищно стремленье
Тому отмстить, кто полюбил тебя…

Естественно стремленье отомстить
Тому, кто мужа моего убил.

Тот, кто… освободил тебя от мужа,
Хотел, чтоб было лучше, а не хуже.
Он это сделал, леди, для того,
Чтоб лучшее нашла ты существо!

Да лучшего, чем он, земля не носит!

Ещё как носит… И тебя он просит,
И более тебе он даст любви,
Чем тот давал…

И кто он? Назови!

Плантагенет!

И тот – Плантагенет.

Он есть, он лучше. А того уж нет.

И где же он?

Да вот!
Она плюет ему в лицо.
Зачем плевать?
Утирается.

О, был бы яд в слюне, чтоб убивать!

Тебе и яд не страшен, паразит,
Ведь сам ты, как ехидна, ядовит.
Прочь с глаз моих! Ты отравляешь их…

Нет, это я – в отраве… от твоих…

О, быть бы василиском, чтоб разить
Одним лишь взглядом, чтоб тебя убить!

Да, я хотел бы, чтоб ты им была:
Я б умер сразу, а теперь меня
Ты убиваешь медленно. Твой взгляд
Язвит меня, и очи, солонЫ,
Сочатся, точно каплями полнЫ,
Накапанными в них глазным врачом.
Глаза мои… они не знали слёз…
К тому же – покаянных… Нет… Когда
Йорк, мой отец, и твой ЭдвАрд, мой брат,
Навзрыд рыдали, слыша жалкий стон,
Что Рэтленд издавал, когда над ним
Зловещий Клиффорд поднял
свой клинок…
Иль когда твой воинственный отец
Рассказывал печальнейший рассказ
О смерти моего отца и раз,
Пожалуй, двадцать делал перерыв,
Чтоб отрыдаться, так что все кругом
Стояли с мокрыми щеками. Все —
Подобно деревАм, дождём омытым…
Тогда мои суровые глаза
Одни – презрели влагу… Но твоя
Краса всё то, что там я смог сдержать,
Сейчас призвала и – слепит меня
Солёным плачем… Никогда ещё
Ни друга, ни врага я не молил…
Да, попросту, язык мой не умел
Слова такие жалко лепетать…
Но красота твоя пришла, чтоб взять
С меня налог неумолимый свой, —

Не приучай к такой усмешке рот,
Ведь создан он, поверь, не для острот…
Для поцелуев. А не может лечь
На сЕрдце мир, так вот тебе мой меч!
Благоволи вогнать вот в эту грудь,
Столь верную тебе, чтоб – душу прочь
Изъять и навсегда Творцу вернуть,
Чтоб не смогла любить тебя всю ночь!..
Ты видишь, я подставил для удара
Её и жду погибели, как дара!..

О, не тяни: ведь это ж я убил
Святого короля, твоей красою
На это понуждён… Ну! Бей же, бей!..
Я юного ЭдвАрда заколол,
Чтоб зреть твоё небесное лицо…

Так – подыми! Иль – меч, или – меня!.. АННА:

Встань, скрытник! Мне желанна
смерть твоя,
Но – палачом твоим не буду я.

Так… мне… вели убить себя, и – в миг
Исполню то, что скажет твой язык.

Но он сказал уж.

Это был запал…
Но – повтори теперь, и – я сказал —
ТотчАс, как слово прозвучит, рука,
Что так твою любовь убить легкА,
Ради тебя, не любящей, опять
Готова будет страсть с пути убрать.
Но только знай, что – там
и тут – твой грех,
Твоя вина, участье и успех!