Иоганн Гете - Внебрачная дочь

                                           Высший перст?
Ужели лицемерка говорит
О вездесущем? Непричастен бог
К безбожным ковам. Или короля
Она в виду имела? Я опалу
Его снесу покорно. Но не след
Сомненьями мне тешиться, витать
Меж страхом и надеждами, по-женски
Щадить свое измученное сердце,
Потворствуя изнеженности чувств.
Нет, будь что будет! Дай мне прочитать
Указ ужасный. Кем бы ни был он
Подписан, этот смертный приговор, —
Отцом иль государем, я спокойно
Взгляну в глаза неумолимой силе,
Которая меня повергла в прах.
Хочу предстать пред ней лицом к лицу:
Ужасен взгляд невинности гонимой!

Когда же я отказывала в том?

Мы странною наделены чертой:
Великое несчастье испытав,
Мы будто ждем утрат и бедствий худших…
Ужель мы так богаты, силы неба,
Что разом нас всего лишить нельзя?
Все отнял от меня казнящий рок,
И все ж указ грозит мне большей карой.

Итак, мужайся, сердце! Пей до дна,
Не отрываясь, кубок, яда полный.

Печать и подпись короля!

Родная!
Себя жалея, не кляни меня.
Я лишь затем покорствовала власти
И вызвалась тебя сопровождать,
Чтоб облегчить страдания твои,
Не отдавать тебя в чужие руки.
Позднее ты узнаешь, что́ меня
Заставило согласье дать; пока —
Еще не время. Так не обессудь:
Железная необходимость нам
Велит теперь готовиться к отплытью.

Пустынею мне кажется страна,
Когда-то милая, шумливый порт,
Людьми кишащий, — я как перст одна.
Здесь судьи произвол смиряют правом,
Приказам повинуются войска,
Священники мольбы возносят к богу
И о достатке грезит черный люд.
Лишь я одна, безвинная, в забросе:
Ничья рука меня не защитит.
Приюта мне не обрести; ни в ком
Не шевельнется мысль подать мне помощь.
Изгнанье! Я изведала сполна,
Что значит это слово роковое,
Я — будто член отмерший; для меня
В жизнеспособном теле места нет.
Полуживой мертвец, лежу в гробу,
Бессильно сознавая, что несут
Меня могиле вырытой предать.
О, участь неизбывная! Но так ли?
Мне выбор предоставлен: я могу
Всегда прибегнуть к помощи того,
Кто благородно предложил мне руку.
Но это означало бы от прав
Рождения высокого отречься.
А в силах ли я навсегда порвать
С мечтою горделивой? Никогда!
Схвати меня железными руками,
Нещадный рок! И грозно повели
Одну беду из двух избрать вслепую.
Остановиться на одной из них
Не легче ли, чем колебаться всуе?

Вот понесли сокровища мои —
Последнее, что у меня осталось,
Коль грабежа враги не довершат.
Опустят груз. И позовут меня.
Попутный ветер вымпелом играет,
И вскоре напрягутся паруса;
Уж флагманский корабль покинул порт,
А вот и наш корабль зашевелился.
Идут за мной! Зовут! О, боже мой!
Ужели из железа небосвод
И этой тверди не прорвать мольбою?
Итак, иду! Но — видит бог! — меня
Плавучая тюрьма не поглотит:
Последняя доска пред входом в ад
Ступенью станет первою к свободе.
Примите же меня, крутые волны,
И опустите на морское дно,
Где вечная зияет тишина!
А позже, если мир меня забудет
И мне ничем не сможет угрожать,
Прибейте к брегу мой застывший труп,
И набожной рукою поселянин
Меня предаст возлюбленной земле.

Иду!

         Иль мне уж неподвластны ноги?
Что с места мне препятствует сойти?
Ужели недостойною любовью
К постылой жизни я пригвождена?
Изгнанье, Смерть, Бесчестье заключили
Меня в нерасторжимое кольцо, —
Куда ни глянешь, чудища повсюду,
И отвернувшись, их не избежать!
Ужели нет ни на земле, ни в небе
Спасенья от бессчетных этих мук?
О, если б долетело до меня
Из чьих-то уст пророческое слово
Иль птица мира моего плеча
Наставнически перышком коснулась!
Безропотно я покорюсь судьбе,
Как только знак она мне явит зримый,
Священный знак! — Любую я приму
Доверчиво, исполнена надеждой.

Я спасена! Грешно тому не верить.
Вот он, моленный вестник, кто меня
Освободит от тягостных раздумий
И верный путь перстом укажет мне.
Ему открыться я во всем готова!

Отец мой! Дай мне это обращенье,
Столь непривычным ставшее, теперь
Перенести с любовью на тебя!
Я о себе немногое скажу.
И не как умудренному годами,
А как посланцу присносущих сил
Тебе повем гнетущую печаль.

Откройся мне во всем чистосердечно!
Страдальца сводит промысел порой
С тем, в долг кому господь вменил — смягчать,
По мере сил, страдания людские.

Не жалобы услышишь ты — загадку,
Оракул нужен мне, а не совет.
К двум целям ненавистным два пути
Открыты мне; один ведет направо,
Другой — налево. Так каким идти мне?

Не искушай меня! Негоже быть
Безвестным жребием.

                                        Нет — богоданным!

Насколько понял я тебя, твой взор
Возносится из бездны мрака к небу:
Иссякла воля в искрушенном сердце,
И ты решенья ждешь от горних сил.
Бывает так, что зиждущая мощь,
Для всех незримо, как бы ненароком,
На благо нам сплетает нить судеб,
Таинственно свою внушает волю
И неприметно к цели нас ведет.
Стократ блажен, кто это испытал!
Но требовать чудес — великий грех.
Нам бог велит хранить надежду в бедах.
О, если б я был послан божеством
Тебе поведать, в чем твое спасенье!
Но голос сердца моего молчит.
И если ты мне больше ничего
Не скажешь, наша встреча бесполезна.

Корабль разбит. Страшась свирепых хлябий,
За щепку я хватаюсь. Вопреки
Неверию в спасенье — доскажу:
Я княжеского рода, а меня
Изгнанницей на острова увозят,
Коль скоро я не соглашусь на брак,
Лишающий меня высокой доли.
Ну, как теперь? Что скажет голос сердца?

Он промолчит, покуда трезвый разум
Свое бессилье не признает сам.
Ты краткие мне сведенья дала,
А потому ответ мой будет краток:
Два ненавистных жребия тебе
Даны на выбор. Взвесь их беспристрастно
И предпочти тот, что тебе простор
Дарует больший для достойных дел
И не стеснит стремленья твоего
Высокому призванию отдаться.

Ты в брак мне не советуешь вступать?

В брак против совести и чувства — нет.
Ужель священник брак благословит,
Когда невесте он — что лечь в могилу?
Не вправе пастырь воссоединять
Несродное для непрерывных распрей.
Стремленье двух сердец в едином чувстве
Взаимную любовь навечно слить,
Пресуществлять порыв мгновенный в вечность —
Таков священника отрадный долг.

Так за море на муки мне отбыть?

На утешенье страждущим, как ты.

К лицу ли безутешной утешать?

Отвагу, твердый разум, светлый дух
Мне удалось прочесть в твоих чертах.
Они помогут и тебе и присным
Свой крест нести. И если бог сподобит
Тебя чужие искупать грехи
Безвинностью младенческой твоей,
Как существо из горних сфер, ты всюду
Внесешь отраду, где б ты ни была.
Плыви бесстрашно к островам. Спустись
К погрязшим во грехах, ободри их
Высоким подвигом долготерпенья.
Могучим словом и усердным делом
Вдохни надежду в робкие сердца.
Объедини блуждающих в пустыне
Друг с другом и сплоти их вкруг себя.
Восстанови, чего лишилась здесь,
Свой род, свой край и княжество свое.

Ты в силах сделать, что повелеваешь?

Я это сделал! — К диким племенам
Я в юности поплыл по доброй воле.
Я кротость внес в суровые их нравы,
Бессмертие — в глухую пропасть: в смерть.
О, если б не поддался я желанью
Напрасному — отечеству служить,
Я мерзости б не встретил запустенья,
Утонченного блуда в стогнах града,
Преступного разгула себялюбья!
Я к месту дряхлой немощью прикован.
Привычкой давней, роком, может быть,
Не пощадившим старости моей.
Ты молода, от всех свободна уз;
Беги от места гиблого! Что днесь
Несчастьем ты считаешь, то поздней
Воспримешь ты как благо. Но спеши!

Скажи ясней, чего страшишься ты?

Грядущее нам предстаёт в ночи.
Ближайшего и то нельзя прозреть
При свете дня ни глазом, ни умом.
Когда я прохожу в дневное время
Неспешно по роскошным площадям,
Гляжу на башни грозные, на храмы
Священные, на мачты кораблей,
Стоящих на причале в людном порте,
Мне кажется: всё это на века
Построено и пригнано. И толпы,
Снующие в трудолюбивом рвенье,
Мне представляются все тем же людом,
Незыблемо в бессчетных обновленьях
Хранящим свой, нам всем знакомый, лик.
Но только в час полуночный в моем
Сознании встает виденье града,
Как тут же вихри подымают вой,
Земля дрожит, шатаются твердыни,
Каменья падают из прочных стен,
И в крошево, в зыбучий прах времен
Распался город. Те, что уцелели,
Взбираются на вновь возникший холм,
И под любой развалиной — мертвец.
Стихию обуздать невмоготу
Согбенной, обезлюдевшей стране,
И хляби, набегая вновь и вновь,
Песком и илом засыпают бухту!

Обезоружив человека сном,
Пустым виденьем ночь его пугает.

Ах! Слишком скоро на злосчастья наши
Направит солнце помутневший взор!
А ты беги! Тебя твой добрый гений
От здешних бед упас. Но поспеши!