Сесили. Ах, мисс Карр, вы меня согласились принять!
Это – честь для меня, ах, не надо вставать!
Я любезностью вам отвечаю…
Гвендолен (Беннетту). И еще одну чашечку чаю… Сесили. Я не знаю, с чего и начать…
Гвендолен. Мисс Каррутерс, Сесили Каррутерс!
Зовите меня просто Гвен,
И будьте как дома,
Словно я вам знакома
С детских лет, а условности – тлен.
Сесили (изображая светскую даму).
О Гвендолен, о Гвендолен!
Вы взяли мое сердце в плен…
Во имя дружбы и любви
Зовите просто Сесили
Меня…
Гвендолен. Я, конечно, согласна!
Сесили. Ну и прекрасно, Гвендолен.
О Гвендолен, о Гвендолен!
Нам уже доводилось быть,
Быть вместе в одном странном месте,
Где я вяну среди мрачных стен.
Гвендолен. Ах, милочка, как я могла позабыть!
О Сесили, о Сесили!
Надеюсь, вы меня простили?
Ну, так все ли в порядке
В вашем Цюрихском банке?
Сесили. В библиотеке, Гвендолен…
Гвендолен. В библиотеке, Сесили!
Сесили. О Гвендолен, о Гвендолен!
Хоть неловко мне вам говорить,
Но абонементную плату
За «Одиссею» Гомера и подшивку «Айриш таймс»
За июнь девятьсот четвертого года
Вы должны уж давно заплатить.
Гвендолен. О Сесили, о Сесили!
Мой приятель, он пишет «Улисса», и
Мы ужасно огорчены
Тем, что книги просрочены…
Сесили. С октября, Гвендолен!
Гвендолен. С октября, Сесили…
Входит Беннетт с чайной чашкой. Следуют звуки наливаемого чая, отхлебываемого чая, не говоря уж о позвякивании ложечек и т. д., но воздержимся от детального описания этих звуков.
О Сесили, о Сесили…
Кстати, как там ваш друг из России?
Тот, что возле шкафов «Экономика»
Все сидел между буквами А и К…
Сесили. Ах, я плакать хочу от бессилия!
О Гвендолен, о Гвендолен,
Большевистской он партии член
И уехал сегодня обратно в Россию,
Но в России он к осени станет всесильным.
Гвендолен (неискренне). Ну конечно, Сесили!
Сесили. Клянусь, Гвендолен!
Беннетт выходит.
О Гвендолен, о Гвендолен,
Вы бы знали, как он был рад,
Когда все, кроме мистера Тцара,
Большевики уселись на старый
Паровоз, что повез их в родной Петроград!
Гвендолен. О Сесили, моя Сесили,
Вы мне только что сердце разбили…
Большевик! Неужели он тоже?…
Большевик! Совсем не похоже.
Сесили. Без сомнения, Гвен.
Гвендолен. Вы меня поразили.
О Сесили, моя Сесили,
Не прощу я его и вовек
И встречаться не стану
Больше с этим Тристаном!
Сесили. Как с Тристаном? Его имя – Джек.
О Гвендолен, о Гвендолен,
Два брата Тцара в этом поколении…
Гвендолен. Я не знала о брате Тристана.
Сесили. Что поделать, семейная тайна…
Гвендолен. Удивительно, Сесили.
Сесили. Поразительно, Гвендолен.
О Гвендолен, о Гвендолен,
Я открою вам первой секрет:
Тристан разделяет убеждения брата
Во всем, что касается пролетариата,
И он сам признался мне в этом…
Гвендолен (встает, потом снова садится).
О Сесили, о Сесили!
Мой Тристан пишет лишь о любви,
И в его артистической шляпе
Места нет ни одной грязной лапе
Пролетария.
Сесили. Гвен!
Гвендолен. Сесили!
О Сесили, моя Сесили,
Вы стали жертвой заблуждения.
Тристан излил мне свои чувства:
Искусство ради искусства
Есть и будет его убеждение.
Сесили. О Гвендолен, о Гвендолен,
С тех пор он стал другим совсем.
Он сказал мне без огорчения,
Что искусство – лишь способ решения
Социальных проблем.
Гвендолен (ледяным тоном). О Сесили, о Сесили!
Больно слышать мне ваши признания;
Ведь, читая «Улисса»,
В экстазе он бился
От идеи потока сознания.
Сесили. О Гвендолен, о Гвендолен,
Я не верю в правдивость описанных сцен:
Только классовое сознание
У Тристана найдет понимание…
Гвендолен. Класса горничных?
Сесили. Как, Гвендолен?!
Гвендолен (вставая). Мисс Каррутерс!
Сесили (жестко). Что вам, мисс Карр?
Гвендолен. Не хочу вас больше держать.
Сесили. И надеюсь, что впредь
Вы не будете сметь
Книги вовремя не возвращать.
Мисс Карр. (Откланивается и направляется к двери?)
Гвендолен. Мисс Каррутерс,
Может, я и вышла чуть из
Себя, но ваш моветон…
Сесили. Да чего там, мисс Карр – Тристан]
Входит Карр. Пауза.
Гвендолен (с осуждением). Это мой брат.
Сесили. Ваш брат?
Гвендолен. Да. Мой брат, Генри Карр.
Сесили. Вы хотите сказать, что это не художник, не Тристан Тцара?
Гвендолен. Совсем даже нет. Мой брат – британский консул.
Карр замирает в стойке, как охотничий пес. Он держит под мышкой папку, которую передала ему Сесили в библиотеке. Беннетт открывает дверь.
Беннетт. Мистер Тцара…
Входит Тристан. Беннетт удаляется. У Тристана под мышкой его папка.
Гвендолен. Тристан! Мой Тристан!
Сесили. Товарищ Джек!
Гвендолен. Товарищ Джек?
Сесили. Да, джентльмен, который сейчас обнимает вас, – выдающийся вождь Циммервальдской левой фракции.
Гвендолен. Это ведь то же самое, что большевики?
Сесили. Они приняты в нашем доме.
Гвендолен. Мы обе жестоко обмануты. Бедная моя оскорбленная Сесили!
Сесили. Дорогая обиженная Гвендолен!
Девушки направляются к двери.
(Спохватившись?) Есть один вопрос, который я хотела бы задать мистеру Карру.
Гвендолен. Прекрасная идея! Мистер Тцара, я хотела бы задать вам один вопрос.
Сесили. Каково на самом деле ваше мнение по поводу эссе, которое я дала вам прочесть?
Гвендолен. Что вы честно думаете по поводу главы, которую я показала вам?
Карр (медленно и запинаясь). Очень… хорошо написано… Интересный стиль…
Тцара (медленно и запинаясь). Очень… хорошо написано… Богатый материал…
Сесили. Но никуда не годится как социальная критика???
Гвендолен. Но никуда не годится как искусство для искусства???
Карр (потеряв выдержку). Полная чушь! Он безумец!
Тцара. Ахинея! Невозможно читать!
Гвендолен и Сесили. Ах! Лицемеры!
Карр. Прости меня, это из-за любви!
Гвендолен и Сесили. Из-за любви?
Гвендолен. Он прав…
Сесили. Да, прав.
Синхронно они направляются к мужчинам, но затем так же синхронно изменяют свои намерения.
Гвендолен и Сесили. Но различие в нашем интеллектуальном развитии по-прежнему встает между нами непреодолимым барьером!
Дверь закрывается за девушками.
Карр и Тцара усаживаются на стулья.
Карр. Кстати, до меня дошли слухи, что Беннетт показывал вам мою частную переписку.
Входит Беннетт с двумя бокалами и бутылкой шампанского на подносе. Начинает разливать шампанское по бокалам.
Тцара. Он симпатизирует радикалам.
Карр. Трудно найти большего радикала, чем слуга, на свободу которого распоряжаться хозяйским шампанским только что посягнули.
Тцара. Я того же мнения.
Карр. Надо положить этому конец.
Тцара. Уволить его?
Карр. Нет, покупать больше шампанского.
Тцара. Нам, румынам, предстоит еще учиться и учиться у вас, англичан.
Карр. Наверное, вы ужасно тоскуете по Софии?
Тцара. Вы имеете в виду Гвендолен?
Карр (недовольно нахмурившись, поправляется). Я имею в виду Бухарест.
Тцара. Ах да, да, наш балканский Париж…
Карр. Дурацкое место для Парижа, верно? (Делает глоток?) Это что, «Перрье-Жуэ», «Брю», « 89» в конце концов????!!!
Беннетт. Нет, сэр.
Карр (с таким видом, словно увидел надпись на стене). Все кончилось?…
Беннетт (безжалостно). Боюсь, что так, сэр.
Карр. Очень хорошо, Беннетт.
Беннетт. Я положил телеграммы и газеты на буфет, сэр.
Карр. Есть что-нибудь интересное?
Беннетт. «Нойе цюрихер цайтунг» и «Цюрихер пост» сообщают о пьесе, сыгранной вчера вечером в театре «Цур Кауфляйтен», которую они считают лучшим и худшим, соответственно, событием театрального сезона в Цюрихе. «Цайтунг» особо отмечает ваш личный триумф в ответственной роли. Министр послал поздравительную телеграмму, в которой также благодарит вас за направленное ему приглашение. Он просит вас любой ценой не дать мистеру Ульянову покинуть Швейцарию. (Выходит?)
Пауза.
Карр. Ирландский хам!
Тцара. Русский…
Карр. Да нет, я об этом, как его там – Дейдре?
Тцара. Бриджет?…
Пауза.
Карр. Джойс!
Тцара. Джойс!
Карр. Хам. Четырехглазое ирландское чучело… Подошел ко мне в гримерке и вручил десять франков словно чаевые! Даже и глазом не моргнул! Пропойца!
Входит Беннетт.
Беннетт. Мистер Джойс.
