и Бернуэн.
Бери. Его величество!
Кор. Войдя, Бернуэн, войди.
Бери. Ваше величество меня извинит, но я искал его высочество, герцога Анжуйского.
Фил. А, что я говорил! В чем дело, Бернуэн?
Бери. Господин кардинал, узнав от своей племянницы о вашем пребывании в его покоях, просить ваше высочество принять эти триста золотых, в качестве карманных денег.
Фил. А где же деньги?
Берн. Вот здесь, в кошелке.
Фил. Людовик! А что, ведь я угадал! Давай сюда. Бернуэн, давай. (Высыпает золотые из кошелька в свою шляпу,) И это все золото мне?
Бери. Так точно, ваше высочество.
Фил. (подавая горсть золота Бернуэну). Возьмите, Бернуэн, это себе. Тебе, Людовик, не нужно ли?
Бери. Глубоко благодарен вашему высочеству.
Фил. (королю). Бери, бери, не церемонься. Когда я разбогатею, берите у меня сколько хотите,
Бери. На счет его величества не беспокойтесь; я имею также поручение зайти к королю и вручить ему этот пакет, в котором находится миллион.
Кор. Благодарю, Бернуэн, благодарю.
Фил. Что это все значит, решительно ничего не понимаю: Марии — бриллианты, мне — триста золотых, тебе — миллион! И все это от кардинала. (Зовет,) Гено, Гено!
Берн. Ваше высочество! Что с вами? Зачем вам Гено?
Фил. Как зачем? Доктор необходим! Кардинал Мазарини сошел с ума!.. Гено! Гено! (Уходит, подпрыгивая, звеня золотом и призывая Гено.)
Те же и Жоржета (показывается в окошке),
Жор. (снаружи). Кто звал медика Гено? Вы, ваше величество?
Кор. Нет, не я, Жоржета.
Бери. Ваше величество, ничего мне не прикажете?
Кор. Скажите кардиналу, что я его благодарю и лично еще раз выражу ему свою признательность во время вечерней игры.
(Бернуэн кланяется и уходит.)
Король. Жоржета.
Жор. Я спросила о Гено потому, что, как бы вы его ни желали видеть, он не мог бы к вам явиться.
Кор. Отчего?
Жор. Потому, что его здесь нет.
Кор. Нет!?
Жор. Он уехал в дальнее путешествие.
Кор. Буда же это?
Жор. В Брюссель, где он будет лечить больного принца Конде.
Кор. Конде болен? Кто тебе сказал? Подойди-ка, подойди сюда… расскажи хорошенько в чем дело. (Помогает ей влезть в окошко.)
Жор. Никто мне ничего не говорил, но я слышала сама. Лошадь Гено была привязана к садовой решетке и когда я ее кормила свежей травкой, вдруг увидела подходящего Гено, вместе с молодым Мольером. Они с большим жаром разговаривали между собой. Мольер говорил: «Разве король не разрешает принцу Конде вернуться во Францию»? Гено отвечал: «Король ничего не знает; он не знает даже, что Конде изъявил свою покорность». «Но отчего же принц не обратился прямо к королю , а к кардиналу? — спросил Мольер, — король добр и великодушен, тогда как Мазарини бессердечный скупердяй». «А потому, ответил ему Гено, что принц Конде прекрасно знает, что король никогда не вмешивается в государственные дела, а занимается единственно своими любовными похождениями >. «О! Если бы я мог, возразил Мольер, я бы с ним об этом поговорил и вполне уверен, что когда бы я ему высказал все то, что имею сказать по этому поводу, он не только бы на меня не рассердился, но поблагодарил - бы меня за мою откровенность». Вот тут-то они и высказались, что принц находится в городе, который называется Брюссель, а г. Гено еще прибавил, что он туда-то и едет заняться с Конде, чтобы его выздоровление не могло последовать раньше двухмесячного срока.
Кор. Ну, Жоржета, даю тебе слово, что я не уеду из Венсена до тех пор, пока не подыщу тебе мужа и не назначу тебе приданого.
Жорж. Это зачем же?
Кор. Как? Зачем приданое?
Жорж. Нет не приданое, а зачем мне муж?
Кор. Чтобы на тебе жениться, конечно.
Жорж. Нет, благодарю покорно.
Кор. Это почему?
Жорж. Я не хочу выходить замуж.
Кор. Не хочешь?
Жорж. Нет.
Кор. Что же ты будешь делать?
Жорж. А я желаю быть актрисой.
Кор. Актрисой? Как ото тебе могло прийти в голову?
Жорж. Очень просто, государь, отец два раза водил меня в театр, и я с тех пор страшно к нему пристрастилась.
Кор. И воображаешь, что с разу можешь играть комедию?
Жорж. Да, ведь ото не Бог знает как трудно. Я постараюсь подражать тому, что видела в театре. В одном из театров вышла на сцену дама с большими перьями на голове, в длинной бархатной мантии, вышитой золотом, с длинным предлинным шлейфом; она размахивала руками и ходила вот так. (Подражает в походке, манерах и жестикуляции.)
Кор. Ого!.. Я знаю, знаю… играли Агрипину, сочинения Сирано де-Бержерак!
Жорж. А в другом театре, совсем другое: показалась бойкая, пребойкая горничная, такая живая, развязная и все ходила вот так… (Подражает, манерничая и делая глазки.)
Кор. Браво, Жоржета, браво!
Жорж. Ваше величество аплодируете мне вот точь-в-точь как тем дамам.
Кор. И тебе это приятно?
Жорж. Еще бы!.. А вот, если вы когда-нибудь будете королем…
Кор. Как, если буду? Надеюсь, что я и теперь король!
Жорж. То есть я не так сказала: если вы сделаетесь настоящим королем, я стану у вас просить протекции.
Кор. Она и теперь тебе обеспечена. (Входит маркиз Монгла, обер-церемониймейстер.)
Жорж. Вы мне значит поможете поступить в театр?
Кор. Обещаюсь непременно! Однако, постой!.. Не Мольер ли это прошел в той комнате?
Жорж. Да, он.
Кор. Ага! Ступай в нему и пошли его сюда.
Жорж. Сию минуту, государь. (Убегает.) О! Я буду актрисой, я буду актрисой! Сам король обещал!
Король, Монгла.
Кор. А! Это вы, г. оберцеремониймейстер!
Мон. Если бы я знал, что вашему величеству угодно принять г-на Мольера, и бы его предупредил, дабы он мог явиться на аудиенцию согласно обычному церемониалу.
Кор. Любезный маркиз, вы знаете, что Поклены, как наследственно состоящие придворными обойщиками и почетными камердинерами короля, всегда имеют свободный доступ во мне.
Мон. Все это правда, ваше величество, но дворцовая служба… извините, государь…
Кор. Вы пришли за приказаниями на сегодняшний вечер?
Мои. Нет, государь. Распоряжения уже сделаны. Я хотел спросить у вашего величества, достаточно ли будет двух комнат или нужен будет целый апартамент…
Кор. Для кого?
Мон. Для нового сановника.
Кор. Какого это сановника, маркиз?
Мои. Для тайного агента вашего величества.
Кор. Ах, да!.. Но ведь я, кажется, не требовал ни комнат, ни апартамента.
Мон. Моя обязанность не только исполнять королевскую волю, но и предупреждать желания короля.
Кор. Благодарю
