299
Перчатка. — Баллада была написана Шиллером спустя несколько дней после «Кубка». Основой для нее послужил исторический анекдот (Сенфуа. Исторические заметки о Париже, 1776). Действие происходит во Франции при дворе короля Франциска I. Распространенный в средние века и ставший потом пустой условностью поэтический культ женщины к этому времени (середина XVI в.) стал вырождаться, и все чаще раздавались обличения нравов высшего общества. Один из случаев подобного обличения и представляет собой сюжет, которым воспользовался Шиллер.
Поликратов перстень. — В этой балладе Шиллер выразил распространенную у древних греков мысль о непостоянстве земного счастья, которому завидуют бессмертные боги. По античным верованиям, боги не всесильны, они ограничены высшей судьбой и во многом зависят от нее. Они не избавлены от страстей и даже от страданий, полное блаженство им не дано. Поэтому они с опаской глядят на возрастающее счастье какого-либо человека: они боятся, как бы смертный не сравнялся с ними. Счастливец возбуждал в богах непримиримую зависть. Геродот, греческий историк («отец истории», V в. до н. э.), рассказав о Поликрате, счастливом владыке острова Самос, приписал его гибель зависти богов.
Надовесская похоронная песня. — Написанная в «балладный год», «Песня» близка по жанру к балладам. Надовесцы — северо-американское индейское племя, занимавшее земли между Миссисипи и Скалистыми горами. Материал для этой песни Шиллер почерпнул в книжке английского путешественника Джона Карвера, побывавшего у надовесцев в 60-х годах XVIII века. Гете в письме к Шиллеру отозвался с большой похвалой об этой песне, говоря, что она проникнута тем реалистически-юмористическим духом, который так подходит к изображению первобытных натур.
Ивиковы журавли. — Баллада основана на предании о греческом поэте Ивике, убитом разбойниками, когда он шел на так называемые Истмийские игры. Последние имели в Древней Греции наибольшее значение после Олимпийских; они праздновались на Коринфском перешейке (Истм), у храма истмийского Посейдона, невдалеке от сосновой рощи, посвященной богу морей; сосна посвящалась ему оттого, что у нее хвоя цвета морской волны. Победители в этих играх не получали никакой другой награды, кроме соснового венка. Предание об убийстве Ивика и саморазоблачении его убийц Шиллер знал в трех различных изложениях, в том числе в варианте любимого им древнего историка-биографа Плутарха. Античные авторы ссылаются на богинь мщения Эриний и Немезиду. Но Шиллер вовсе не имел в виду рассказать о чуде; у него все замкнуто в пределы естественного, действительно возможного. «Мое произведение, — говорит он, — не должно вторгаться в область чудесного. Обыкновенный случай должен объяснить катастрофу: он ведет журавлей через театр и т. д.». Конечно, журавли сами по себе не открыли бы убийства, если бы их появление не было поставлено поэтом в связь с другим, гораздо более важным мотивом — содержанием зловещей песни, исполняемой хором Эриний, и, далее, всем сценическим представлением. Впечатление, произведенное театральной пьесой на всех без исключения зрителей, — вот действительное объяснение кажущегося чуда. Пьеса напоминает убийце о его преступлении, и при появлении журавлей с уст убийцы срывается опрометчивое слово. У поэта единственное оружие — песня; она и борется за него, проявляя всю свою невидимую, но тем не менее неотвратимую силу. То, что во «Власти песнопения» Шиллер сказал о поэзии вообще, здесь выражено в других образах: поэзия — карающее божество, мстительница. Искусство, над которым надругались в лице его жреца, жестоко карает убийцу, открывая его и предавая гибели. Гете уступил сюжет «Ивиковых журавлей» Шиллеру, как более соответствующий дарованию друга.
Пританы — высшие должностные лица.
Гелиос — бог солнца.
Эринии (греч. миф.) — богини проклятия, кары и мести, у римлян — фурии. По отношению к раскаявшимся преступникам они становились богинями-благодетельницами (эвмениды).
Аид (греч. миф.) — подземный мир, царство теней усопших, а также бог этого царства теней (у римлян — Орк).
Порука. — Баллада основана на рассказе, с которым Шиллер мог ознакомиться несколькими путями. Дамон и Финтий — два друга, история которых изложена Шиллером довольно близко к источникам. Другие называют Мероса и Селилунтия. Просьба тирана Дионисия принять его третьим в союз верных друзей осталась неисполненной, — об этом Шиллер ничего не говорит; мотив тираноборчества дан у него лишь как завязка, не получающая дальнейшего развития, это — вступление к основному в балладе мотиву дружбы, торжествующей даже перед лицом смерти. Своим поступком друзья заставляют тирана уверовать в дружбу, задуматься над тем, что есть блага выше самой жизни, и Шиллер подсказывает читателю, что это начало нравственного перерождения тирана.
Дионисий Старший (400–367 гг. до н. э.) — тиран древних Сиракуз (на острове Сицилия).
Агора (греч.) — площадь для народных собраний, само народное собрание, рынок.
Живых призываю. Мертвых оплакиваю. Молнии ломаю (лат.).
Песнь о колоколе. — Монументальное стихотворение Шиллера, напоминающее «Прогулку» (см. выше) и «Элевзинский праздник», в которых в обобщающих картинах представлено становление человеческой культуры. «Песнь о колоколе» Шиллер вынашивал лет десять. По словам его свояченицы Каролины Ленгефельд-Вольцоген, написавшей книгу о нем, он уже в 1788 году, живя в Рудольштадте, наблюдал в тамошней литейной отливку колокола; по другим сведениям, это произошло в 1791 году (не исключено, разумеется, и повторное посещение), и тогда же Шиллер в письме к Кернеру намекнул ему на свой замысел, но осуществить его он смог лишь долгое время спустя. Шиллер местами не избежал в «Песне о колоколе» банальной идеализации бюргерской жизни; притом, уступая, быть может, давлению придворной веймарской среды, он вставил плоский выпад против Французской революции, воспринимавшийся некоторыми его современниками как пародия. Для творческой истории «Песни о колоколе» характерно, что Шиллер, не удовлетворяясь одними личными наблюдениями, изучал подробное описание отливки колокола по статье Крюница в «Экономической энциклопедии»; там же нашел он и эпиграф — надпись по-латыни на колоколе в Шаффгаузене, отлитом в 1486 году.
К Гете. — Переведя трагедию Вольтера «Магомет», Гете поставил ее в Веймарском театре в 1800 году. Классически четкие формы и бескомпромиссный антиклерикализм просветительской драматургии Вольтера противопоставлялись как мещанской драматургии Коцебу, Иффланда и подобных им авторов, так и драматургии немецких романтиков иенского кружка, композиционно рыхлой и воинствующе клерикальной, прокатолической.
Пинд — горный хребет в Греции между Фессалией и Эпиром, символически (подобно Парнасу) — обитель поэтов.
Возок феспийский — театр. Феспис (Феспид) считался отцом греческой трагедии.
Ахерон — река в подземном царстве (греч. миф.).
Мельпомена — муза трагедии.
Начало нового века. — Стихотворение отражает пессимистическую оценку поэтом политического состояния современной ему Европы, которая полыхала тогда кровавым заревом войн.
Старый век грозой ознаменован… — то есть Французской революцией конца XVIII века.
Бог Нил, // Старый Рейн и Океан суровый… — Намек на войны в Африке, Европе и Америке.
Два народа, молнии бросая // И трезубцем двигая, шумят… — Франция и Англия, подобно Зевсу-громовержцу и Посейдону, атрибутом которого был трезубец.
Бренн — предводитель галлов. При взвешивании дани — золота — с побежденных римлян он бросил на весы свой меч и воскликнул: «Горе побежденным!» — «Vae victis!» Шиллер намекает здесь на огромные наполеоновские контрибуции.
