Он: Пап, а я этого не помню!
Отец: Зато я помню.
Он: Но ты ведь никуда не поехал.
Отец: Не поехал…, никуда не поехал. Но, ты извини за пошлость, время было другое. У меня вот так долго скулить, как ты, возможности не было… Не-бы-ло. (Встает.) Ну все. Больше я тебе ничем помочь не могу. Давай, езжай, делай что хочешь.
Он: Пап, я же ещё не прощаюсь. Я как соберусь, так к вам забегу. А ты, пожалуйста, если я уеду, поговори с Татьяной. Объясни ей, ну, то, что мне сказал, то и ей скажи. И так… присматривай за ней.
Отец: Ты же только что сказал, что мы не прощаемся.
Он: (усмехается). Да-да… Пап, только не смейся… Должен тебе сказать, что только ты меня так понимаешь, только ты.
Обнимает отца, тот стоит, опустив руки, отвернув лицо.
Отец: Так, значит, ты поедешь все-таки?
Он: Поеду, скорее всего, поеду.
Отец: Зря я согласился прийти сюда. Зря. И знаешь, Сережа, ты эгоист посильней меня. Зря я пришел. Пока. (Поворачивается уходить.)
Он: Пап, ещё один момент… Я как-то беспокоюсь за вас за всех, как-то в этот раз особенным образом боюсь. Боюсь… вас оставлять, предчувствие неприятное какое-то… я не знаю…
Отец: Та-а-кх!
Он: Все, пап…. извини. Пока, пока.
Отец: Вот именно, пока. (Уходит.)
Он стоит, молча качает головой.
Ее монолог
Она один.
Она: У нас в шкафу лежат морские ракушки…несколько разных морских раковин…, которые мы сами привезли с моря. Они не какие-то особенные…а такие маленькие. И есть одна, которую можно слушать, она у нас давным-давно. Ее мой отец привез когда-то мне откуда-то… Она сохрани-лась, и я уже своему сыну давала её слушать. И говорила то, что все говорят…. говорила, что так шумит море.
А папа, наверное, купил её где-то на рынке, в каком-то курортном городке. Одну из множества таких же раковин… И купил-то, скорее всего, потому, что положено что-нибудь морское с моря привозить. А потом эта раковина стала таинственным предметом, который мне иногда давали подержать и послу-шать…. а потом она стала тем же самым для моего сына. Маленькие ракушки я сама собирала на море, лет семь назад. Их было много в прибое. Я сидела и вы-бирала более или менее целые. Но когда они высыхали, то переставали быть красивыми и яркими. Некоторые из них лежат в шкафу за стеклом. Я с них (ус-мехается) раз в год стираю пыль. Я каждую из них знаю. А там их было так много — просто прибой, пляж…
Или у нас есть старая мельхиоровая ложечка. Красивая, вся потертая, лю-бимая всеми чайная ложечка. Она у нас всегда была одна. Сервиза никто не помнит. А когда-то она лежала в магазине новая, блестящая, одна из многих, точно таких же. А куда они все потом подевались?… И кто мог предположить, что именно эту ложечку будут так любить в какой-то семье. (Улыбается.)
Идешь мимо магазинов, а там в витринах манекены… забавные или дурац-кие. С глупыми глазами… ну, пластмассовые. Но вот эта пластмасса имеет форму человека!..А точно такая же, ну, вот в точности такая же пластмасса пошла на изготовление какой-нибудь пластмассовой посуды. И хоть в этом нет ничего особенного, но все-таки странно, как это все выходит.
Звучит несколько пафосно, но я, в самом деле, об этом думаю… и это для меня не просто так.
Я же родилась в этом городе. И он для меня такой один. Другого не будет. В смысле, такого, где есть школа, в которой я училась, где…, ну и так далее. Родной город.
И еще… я же живу с мужчиной. С человеком, который мне даже не род-ственник. (Усмехается.) Не родственник… Как-то же он выбрался. От слова «выбирать», конечно. (Усмехается.) И хотя я отлично помню, как мы познако-мились и как все было… но это же ничего не объясняет.
Вот так. (Улыбается, уходит.)
Разговор в такси
Он и водитель.
Он останавливает машину.
Он: Здравствуйте! Мне до…(Называет название улицы, вокзала или какого-то другого места.) За сколько доедем?
Водитель: Минут за пятнадцать.
Он: (усмехается). Не…, я не в этом смысле…
Водитель: Тогда за полтинник.
Он: Не-е-е, спасибо… всего доброго…Полтинник!
Водитель: А сколько?!
Он: Ну я не знаю… Ну… тридцать…
Водитель: Смеетесь, что ли, за тридцать… Это же несерьезно…
Он: Знаете, я здесь каждый день езжу, так что…
Водитель: А я?… Я здесь вообще работаю.
Он: Да я что, спорю, что ли… Всего доброго… (Отходит.)
Небольшая пауза.
Водитель: Ну ладно, поехали… за сорок.
Он: Поехали…(садится)…за тридцать пять.
Водитель: И не стыдно?!.. Тридцать пять…, ужас какой! Что я делаю…
Он: Да все в порядке, меня отвезете…, а так бы пустой ехали.
Водитель: Есть цена, понимаешь? ЦЕ-НА… Тридцать пять…
Он: Да нормальная цена, я здесь каждый день езжу за тридцат-ник.
Водитель: Не знаю, как ты ездишь…, а я сказал — полтинник, а везу тебя за тридцать пять. Это что значит? Что я подвинулся больше, чем ты. Это же обидно…
Он: (усмехается). А мне приятно… И знаете, вот вам деньги сразу… сразу заплачу… (Протягивает деньги.)
Водитель: Это ещё почему?… Мы не доехали еще…
Он: Непонятно?… Просто я сейчас заплачу… сразу, а дальше как бы поеду бесплатно.
Водитель: (смеется). Хорошо, давай…
Он: А доедем — я вам скажу спасибо, пожелаю всего хорошего…. и у меня будет ощущение, что вы мне просто помогли. Просто так помогли…бесплатно.
Водитель: (по-доброму). Да пошел ты… (Берет деньги.)
Пауза.
Он: Что же за погода такая? Льет и льет! Лета не было, теперь, может, хоть бабье настанет…
Водитель: И не говори… Я вообще такого лета не помню. Не…, когда сильно жарко, я тоже не люблю…Но такое лето — это уже ни в какие ворота…
Он: Да-да… точно.
Небольшая пауза.
Водитель: Ты посмотри, что делает! Наверное, баба за рулем… Ну точно!.. Ужас… Я бы просто запретил бы им права выдавать.
Он: А у меня жена водит машину хорошо. Как-то так уверенно, спокойно.
Водитель: Спокойно?… угу… ну вообще-то они… так, аккуратно… некоторые ездят, но бывает… вообще ужас, тока успевай уворачиваться.
Он: А что, среди мужиков дураков нету, которых за руль нельзя пускать?
Водитель: Оо-оо-оо! И не говори! Скока хочешь. Вот смотри, что делает!..
Он: Да-а…
Пауза.
Водитель: Тебе как лучше… слева или справа подъе-хать?
Он: Да все равно… без разницы.
Водитель: Я тогда справа подъеду.
Он: Да Бога ради…вон там тормозните…
Водитель: Тормознуть или остановиться?
Он: (усмехается). Да-да, конечно, остановиться… Ну… спасибо, всего доброго…
Водитель: С вас пятерочку.
Он: Мы же договаривались! Как не стыдно?!..
Водитель: Наоборот…, сам посуди…, ты мне платишь щщас пятерку, и у тебя остается ощущение, что доехал за пятерку, то есть дешево. Я тебе точно говорю. Ощущение, что доехал дешево, лучше, чем ощущение, что тебе просто помогли… А?
Он: (усмехается). Да… да-да. (Усмехается, расплачивается.)
Водитель: Ну вот…
Он: Ловко…
Водитель: Чего?
Он: Не-не…. все в порядке, нормально. Спасибо, всего добро-го…
Водитель: И тебе всего хорошего.
Он: Спасибо, спасибо…
Водитель: Угу…
Он остается один, стоит, наклонив голову, улыбается, качает головой.
Этот город
Бывают странные дни, длинные и без дел, не выходные, а такие, когда, допустим, уже начался отпуск, а вы еще не уехали, задержались в городе. Или наоборот, уже вернулись откуда-то, но отпуск еще не закончился. И тогда можно целый день спокойно просидеть дома. Но как же можно просидеть спокойно… дома… в ЭТОМ городе?! Особенно, если за окном знакомое вам давным-давно, и незаметно выросшее дерево, а за этим деревом туда дальше… линии новостроек, которые уже тоже давно не новостройки. Просто эти дома построили при вас. И значит, вы уже давно живете в ЭТОМ городе.
И тогда вы выходите, и можно идти или ехать куда угодно. А что значит «куда угодно» в ЭТОМ городе?
И вот вы едете, и вдруг понимаете, что едете туда, куда ездите каждый день. Каждый божий день. Но вы даете себе указание — сегодня я никуда не тороплюсь. И вдруг можно все увидеть, все рассмотреть. И даже получить удовольствие от того, что обычно раздражает. Потому что город проживает свой обычный день, а у вас сегодня день необычный.
И можно встать наглухо в пробку, и получить удовольствие именно от этой пробки. И оглядываться по сторонам, и во всех машинах вокруг видеть только очень спешащих и очень раздраженных людей, которые давят на клаксоны и прошевеливают губами ругательства. Ругательства, которые вам не слышны. И эти люди напоминают вам рыб в аквариумах.
А у вас есть время заняться радиоприемником и найти приятную волну. И вдруг услышать музыку! Услышать так, как вы уже давно не слышали музыку.
А потом вы едете по бульварам, и где-то впереди над домами мелькнул край чистого неба, а справа мелькают красивые дома… И вы проезжаете мимо какого-то посольства какой-то такой страны, название которой вам ни о чем не говорит, и вы там никогда не побываете, и даже мыслей таких нет. Но на ветру развивается флаг этой страны. А он развивается на вашем ветру… И пускай.
