Николай Гарин-Михайловский - Зора

Один из парней пускается вприсядку.

Жрец. Так, детушки, так. Так и деды наши веселились. Богиньку нашу не забудьте тоже в веселый месяц май. Это ей бог великий Тура подарил веселый месяц май. (Лукаво подмигивает.) Зораим, может быть, споешь ты нам свою песенку?

Хор. Вот, вот - послушаем и мы.

3ораим. Что ж? Я спою. Кто пришел на землю, всякий поет свою песню любви - так велел великий Тура, и куда уйти живущему от его повеления? И мне велел он. Я пахал мою землю, и солнце светило, и пар шел от нее, потому что была весна, было веселое утро и табуны бежали в поле. Тогда громко звал теленок свою мать, и птицы пели свою песню любви, а Зора шла к своему отцу. И сердце сказало мне: "Вот кого я люблю и буду любить, пока бьется мое сердце".

Хор. О-го! Молодец!

Жрец. А Зора что скажет нам в семнадцатую свою весну?

3ора. Зора ничего не скажет. Зора спит без снов. Не надоели ей ласки матери и отца, спокойно живется ей в избушке на берегу пруда. Так живет Зора и ни о какой другой жизни не думает она. А когда надоест ей, она позовет тогда Зораима.

Жрец. Ну и дай ей еще год, Зораим.

3ора. А пока будь мне другом, Зораим.

3ораим. Не того хотел я. Но что же делать? Хорошо, я буду ждать год, а пока буду тебе другом, верным другом, Зора.

Жрец. Вот так! А теперь не будем терять наше время...

Входят незаметно Гарри со стариком и останавливаются в стороне.

Хор.

Один из парней пускается вприсядку.

Гарри (выходит вперед), Скажите, добрые люди, отчего вы не пашете вашу землю, как это делают все другие, а пляшете здесь?

Жрец. Праздник Уяв у нас теперь: великий Тура, бог наш, велел нам праздновать его.

Гарри. Великий Тура?

Жрец. Бог наш...

Гарри. Язычники... Из страны на высшей ступени культуры я попадаю сразу на первую ступень... Но как же уцелели вы? Откуда вы узнали о вашем Боге?

Жрец. Мы - бедные чуваши - без книг, со слов отцов обычай предков строго держим. Великий Тура - бог наш добрый, а Ирик[2] злой и на глаза болезнь пускает. Богинюшка ж, дочь молодая Тура, нам свадьбы правит, и так живем мы. Мы пашем землю и круглый год работаем, а в веселый месяц май мы веселимся. Мы любим Туру, богинюшку нашу и мать земли. Мы знаем голос ее и, слушая его, мы знаем, какому хлебу будет урожай; такой и сеем хлеб. И, глядя на нас, и все тот хлеб сеют. Никому от нас обиды нет. Мы весело работаем, весело празднуем свой праздник, а когда смерть приходит - умираем, и друзья веселятся на нашей тризне. Теперь ты знаешь, как живем мы, бедные чуваши. Если хочешь, мы споем тебе наши песни.

Гарри. Да, да, хочу, старик.

Девушки тихо, без слов поют. Гарри смотрит задумчиво.

Быть может, предок мой таким же чужестранным гостем стоял, как я стою теперь, и в честь его так же пели. Странное волнение я ощущаю. Словно отдернул вдруг я волшебную занавеску и сам стою над своею собственной колыбелью... (Стоит в пол-оборота и молча смотрит.)

Девушки громче поют без слов и медленно движутся в хороводе. Они делают шаг, останавливаются, делают следующий.

Что они поют?

Жрец. Они ничего не поют. Они изображают, как после смерти они будут подходить к своему богу Туре. Тогда они будут смотреть ему прямо в глаза. У них не будет тогда слов. Ему не надо слов: он все знает. Ах, грешен человек! Так грешен, что слова не помогут больше ему.

Гарри. Как торжественно и прекрасно это пение. В нем сохранился аромат веков, веков промчавшихся. Завеса вдруг раскрылась, ум, потонувший в бездне знаний, замолчал, а сердце радостно трепещет и рвется к утру жизни. О, сердце, узнало, может быть, ты эту песню? А эта девушка? Какая необыкновенная красота! Это сочетанье молодого, почти детского лица с суровым головным убором воина... И из-под кольчуги еще нежней румянец щек. А взгляд? Какая сила и огонь!.. Весталки[3] взгляд. Ты кто, старик?

Жрец. Я жрец. Будь гостем нашим.

Гарри (радостно). Охотно. Как старость манит к себе юность, так и меня влечет неотразимо туда, назад, к колыбели народов.

Старик (тихо Гарри). Вы приказали исполнить работу и ждать вас?

Гарри. К черту работу. Вы видите эту девушку (показывает на Зору). Узнайте осторожно, кто она, из какой избы, кто ее отец?

Старик (угрюмо). Перед отъездом нашим...

Гарри (нетерпеливо). Довольно...

Старик бессильно разводит руками и, недовольный, скрывается в толпе. Пение кончается, девушки, держась за руки, останавливаются в пол-оборота.

Гарри. Прекрасно, чудно! (Смотрит восторженно на Зору.)

Жрец. Скажи теперь и ты нам: откуда и кто ты?

Гарри. Кто я? Кто я? Слушайте же, мои друзья, кто я: когда великий Тура создал землю - он не только создал землю: он создал солнце и луну, и звезды. И одному ему уж трудно было управлять всем миром. И вот послал он на солнце, на луну, на каждую звезду, на землю по духу, чтоб помогали ему. И духу этому земли великий Тура передал неисчислимые богатства для людей. Но обманул дух Туру и спрятал все богатства в волшебном замке на горе. Злой дух, он даром ничего не отдает из тех богатств людям. И дорогую плату он берет с людей за них: здоровьем, молодостью, жизнью, страданиями. Но когда люди все-таки придут к замку, и овладеют, и духа недостойного прогонят прочь с земли...

Жрец (угрюмо). Что нам в его богатствах - и так живем мы...

Гарри. В его богатствах? Вся сила жизни. Теперь вы хилы и больны, боитесь голода и стужи, и страданий... Тогда же голод, стужа и страданья в счастье превратятся.

Жрец. Ты говоришь, он не боится бога Туры?

Гарри. Тура далеко - и делает, что хочет, дух мятежный.

Жрец и Хор. Ирик, знать, он, и его - все сокровенные богатства.

Гарри. Увы! Мятежный дух он. Гордый дух. Он властный дух. Он силой власти кого коснется, тот навсегда уж следует за ним: его богатства любить тот будет всем сердцем, всей душой, но духа злого сильнее ненавидеть. Меня коснулся он, и горе мне и счастье мне, — его слуга я. Со мной его и сила, кого коснулся я - пойдет за мной тот...

Жрец. Так вот кто ты? Ты - вестник Ирика. О, горе нам! Пророчество сбылось. Да, точно, старик наш говорил: придут тяжелые годины, и Тура Ирику над нами волю даст...

Гарри. Зачем же испугались и смутились вы? Я вам не зло принес: дома построю вам, дворцов получше, покой животный заменю вам счастием сознанья...

Жрец (падает на колени). О, пощади!

Гарри (весело). Пощады нет, друзья. Вставай, старик, вставай!

Жрец (вставая тяжело). Покорны мы.

Хор. Покорны мы.

Гарри (в сторону). Несчастные рабы, — не будете вы скоро ими.

Старик (входя, тихо Гарри). Зорой зовут ее, она живет на озере, отец ее этот старик (показывает на жреца). Но позвольте мне напомнить вам...

Гарри. Не трудитесь. (Жрецу.) Вот, видишь этот кошелек? Его с твоего разрешения отдать хочу я девушкам.

Жрец. Во всем твоя воля.

Гарри (подходя к Зоре). Прекрасное дитя, в твоем лице я благодарю всех этих добрых девушек и хотел бы поцеловать тебя. (Целует ее, кладет ей деньги в руки.)

Зора стоит смущенная. Зораим быстро, с вызывающим лицом подходит.

Гарри (насмешливо). Таков у нас обычай, что целуем девушек, не спрашивая у других разрешенья...

Жрец (покорно). Такой его обычай, и покориться надо.

Зораим с опущенной головой отходит.

Гарри (в сторону, презрительно). Всегда во всем рабы. (Громко.) Теперь же я уйду до вечера, мои друзья. А вечером мне нужен будет отдых: старик, к тебе прошусь я на ночлег.

Жрец. Покорен я. Будь гостем дорогим... А, девушки, все за подарок благодарите гостя.

Девушки разрывают цепь и, став в полукруг, полусадятся. Музыка играет гимн Туре.

Гарри. Как прекрасно! (Тихо.) Как она смотрит...

Озеро, бедная избушка, завалинка; садится солнце. 3ора, старуха-мать ее, 3ораим.

Старуха. Что с Зорой нашей вдруг стряслось? Горяча голова, и тело все горит, не узнает меня. Ах, Ирик, Ирик злой, и в самый праздник не пожалел ее.