Некоторые из учеников. Ах! Но мы не виноваты. (Плачут ) Ведь мы не знаем!
Миллер. А кто мне поручится, что это правда!
Ваня (про себя). Есть чего бояться! Не идти домой так не идти, а всё-таки я на своем поставил.
Митя (тихо Ване.) Ваня! Признайся лучше, мне кажется, ты виноват, за что же все эти бедные мальчики будут терпеть?
Ваня (в испуге). Что ты говоришь! Да я столько же тут виноват, сколько и ты.
Между учениками подымается ропот, многие плачут.
Несколько учеников. Простите, господин Миллер, право, мы не знаем.
Миллер. Ни за что невозможно простить!
Ропот учеников усиливается; они плачут.
Один из учеников. Что скажет, маменька! я обещал ей вести себя хорошенько, чтобы не заслужить наказания!
Другой. Папенька обещал мне сделать подарки для завтрашнего праздника, а теперь… о, как я несчастен!..
Третий. Если б я знал, кто это бессовестный, который заставляет всех нас плакать!
Митя (тихо Ване). Ваня! друг мой! не стыдно ли тебе притворяться! Посмотри: ты причиною слез товарищей!..
Ваня. Что ты тут выдумываешь! С чего ты взял, я совсем ничего не знаю…
Митя. Но кто же подставил этот стул?
Ваня. Когда я пришел, этот стул уже был тут.
Митя. А когда это было?
Ваня. За полчаса до твоего прихода…
Митя (про себя). Нет сомнения, что это он сделал! Ах, какое у него дурное сердце! Ваня, повинись…
Ваня (с гневом). Отвяжись от меня, твои подозрения очень глупы!
Митя (про себя). Что же мне делать! Как мне жаль моих товарищей, они терпят совсем напрасно… Если бы я не боялся ошибиться или прослыть низким… они бы были свободны…
Ваня (про себя). Отчего этот Митя подозревает меня? Впрочем, что за важность. Он не знает наверно, а если и пожалуется, так всю беду я свалю на него же… Ага! господин Шпринк, попались! Чего эти мальчишки плачут? Велика важность не быть один праздник дома! Положим, между ними есть маленькие, есть новички, но всё это ничего!
Миллер. Сколько хотите плачьте, это не поможет, упрямство -- порок непростительный. Дети! У вас обыкновенно бывают странные понятия о чести: вы боитесь обличить проступок своего товарища, потому что вас прозовут низкими. Поверьте, эта боязнь ни на чем не основана, низок тот, кто скрывает пороки товарищей и тем мешает начальникам принять меры к их исправлению. Кроме того, что ваш нынешний поступок дурен, вы грешите против бога и справедливости. Жалею вас, но принужден поступить с вами строго, для вашей же пользы… (Ширинку.) Окончите с ними урок, а я между тем уведомлю гувернеров, чтоб их не отпускали… (Уходит.)
Некоторые из учеников. Господин Шпринк, мы не виноваты; заступитесь за нас; попросите господина Миллера.
Ваня. Гу! Гу! ш! ш! ш! (Он всячески старается увеличить шум в комнате.)
Шпринк (с гневом). Что это значит! Вам мало этого наказания! Тише!
Топает ногой, Ваня тоже топает.
Кто это?
Все молчат.
Нет, с вами нельзя поступить как с добрыми детьми. Тише! Господин К., говорите урок.
Один из учеников (захлебываясь от слез). Я не могу отвечать моего урока, потому что у меня вчерась книга пропала…
Шпринк (сердится). Хорошо, я запишу, что вы не знаете! (К другому.) Говорите вы!
Другой ученик. У меня в книге та страница, на которой нынешний урок, залита чернилами…
Шпринк (бесится; бьет звонок; он берет шляпу, уходя). Нет, это вам не пройдет даром! Я настою на том, чтоб вас не пустили домой…
Явление 7
Ваня, Митя и прочие ученики.
Хор учеников.
За что мы страдаем, за что мы страдаем,
Один кто-нибудь напроказил из нас,
А все наказанье его разделяем,
И капают слезы невольно из глаз;
Что маменька скажет, сестрицы что скажут,
Когда не придем мы на праздник домой!
На наши гостинцы с насмешкой укажут
И их уберут до субботы другой!
За что нас постигло такое несчастье!
Мы думали праздник роскошно провесть
Меж дружбы привета и ласки участья,
А нам не дадут здесь, пожалуй, и есть.
Нет, это ни на что совсем не похоже!
Кому ж мы обязаны этой бедой!
Что всё это значит? О боже, о боже!..
За что не пойдем мы назавтра домой!..
Митя. Как они плачут! мне их жаль, очень жаль; мне кажется, я бы лучше один согласился терпеть, только б они были веселы…
Ваня. Как это их огорчает! Мне даже их немного жалко, да что за дело, поплачут и перестанут, неужели мне одному терпеть… Теперь веселее… (Мите.) Полно горевать, ведь это малодушно, братец!
Митя. Не за себя, мне за них больно! Видишь, как они огорчены…
Ваня. И полно, их слезы происходят от глупости. Как порассудишь, так не побывать один праздник дома -- сущий вздор.
Митя (с укором). Особенно для того, кто заслужил это.
Ваня. Что это значит? Не думаешь ли ты, что я виноват…
Митя (берет его за руку). Ваня, будь друг! не криви душой: ведь это ты сделал… Признайся, попроси у Ширинка прощенья, он добр и, верно, простит.
Ваня. Стану я просить у него прощенья! Да и в чем это?
Митя. Неужели то, что другие невинно за тебя страдают, не трогает твоей совести? Право, я не понимаю тебя…
Ваня. А я тебя не понимаю; ты, брат, толкуешь что-то вроде господина Миллера…
Митя. Я говорю то, что должен говорить в таком случае всякий благородный человек! Стыдно заставлять других терпеть за свой поступок! Если ты не признаешься, то я на тебя скажу, я ведь знаю, что ты переменил стул…
Ваня (в испуге). Я! вот забавно! Да чем ты это докажешь? Или ты хочешь быть доносчиком, этак товарищи не делают.
Митя. Ты так думаешь! по-твоему, это неблагородно, хорошо, я найду другое средство.
Входит Миллер.
Явление 8
Те же и Миллер.
‹Миллер›. Что ж, господа, вы не нашли виновного? Ну, видно, придется вам поскучать для праздника, да еще притом и попоститься, потому что намерен всех вас оставить без обеда!
Некоторые из учеников. Ах! Да мы ничего не сделали!
Митя (про себя). Должно решиться, я мог бы спасти и их, и себя, но он говорит, что это неблагородно, так я хоть их спасу. (Подходит к Миллеру с заплаканными глазами.) Господин Миллер! мне нужно вам что-то сказать!
Миллер. Что? Не хотите ли вы просить отпуска домой? Нельзя, мой друг, хотя я и уверен, что вы не виноваты, но тогда и другие будут иметь право проситься.
Митя. Ах, господин Миллер! Я меньше всех заслуживаю доброго мнения, которое вы обо мне имеете; я меньше всех имею право проситься домой…
Миллер. Почему?
Митя. Потому… потому… (Решительно.) Потому что я и есть тот самый виновный…
Миллер. Как! Неужели! Не может быть! Вы всегда были у меня на хорошем счету и, по справедливости, заслужили название умного и скромного мальчика…
Митя. Отпустите других, пусть я один буду наказан, я этого достоин, я переменил стул…
Ваня (вслушиваясь, про себя). Что он говорит? Он переменил стул! Просит, чтоб его наказали, а других отпустили?..
Миллер. Но что же вас заставило?
Митя. Я сам не могу себе дать отчета…
Я сам не знаю, отчего
Такую вдруг я сделал шалость,
Сперва боялся я всего,
Боялся проступиться малость…
А тут охота вдруг пришла,
Я не подумавши решился,
Охота силы придала,
И я ужасно оступился!..
Миллер. Жаль мне вас, сердечно жаль, однако ж я отчасти рад, потому что это удостоверяет меня в благородстве вашего характера…
Ваня (про себя). О! что он сделал! За что его теперь накажут! Как он мне странен! Сам на себя сказал, а я думал, он на меня скажет, какой он добрый! Мне жаль его вдвое, чем давеча всех моих товарищей! Надобно признаться, что у него душа лучше моей, я, виноватый, не хотел потерпеть, чтоб избавить товарищей, а он… нет, это несправедливо… О! что я сделал!.. Как теперь спасти его… Лучше бы я и не трогал этого стула! Бедный Митя!
Миллер (к ученикам). Господа, вы невинны и можете идти домой, когда за вами пришлют слуг, виновный нашелся и признался. (Обращаясь к Мите.) А вы…
Ваня (с усилием, быстро вскакивает и бежит к Миллеру). Господин Миллер, господин Миллер, это не он сделал, божусь вам, не он… Он нарочно сказал…
Миллер. Как, что такое? Кто же?
Митя. Полноте его слушать, он этого не знает, накажите меня.
Ваня. Нет, Митя, я не хочу, чтобы ты за меня терпел.
Миллер. Что такое?
Ваня. Это я переменил стул у Шпринка, поставил ему безногий, а целый отнес в переднюю. Божусь вам, господин Миллер…
Поверьте мне,-- не допущу,
Чтоб потерпел за грех мой Митя,
Я сам наказан быть хочу,
Его домой вы отпустите!
