Кёлер. Если ты спустишься, я тут же исчезну. И ты никогда больше обо мне не услышишь. Может, ты хочешь, чтобы я исчез?
Ребах. Я хочу тебя видеть... И как же я дам тебе деньги, одежду и еду, если я не могу спуститься, а ты не хочешь подняться наверх?
Кёлер (смеется). Прости, что я смеюсь. Но ведь существует старый, проверенный способ: брось все это в окно.
Ребах. Бросить в окно? Но так бросают только мелочь бродячему музыканту.
Кёлер (смеется). Тебе нестерпима мысль, что ты швыряешь деньги в окно? Ты можешь взять коробку и положить в нее деньги. Конечно, я не знаю, какая там будет сумма...
Ребах. У меня в доме наберется марок пятьсот. Я могу тебе дать еще чек.
Кёлер. Пятьсот марок? Столько я давно не держал в руках.
Ребах. Я дам тебе три тысячи, четыре... Но у меня их нет при себе. Наличными. Я выпишу тебе чек...
Кёлер. Чек мне бесполезен...
Ребах. Ты можешь пойти в банк...
Кёлер (смеется). Стоит мне появиться в банке, как швейцар тут же поднимет тревогу. (Смеется.)
Ребах. Неужели у тебя такой вид?
Кёлер (смеется). Ты не можешь себе представить, какой вид у человека, при одном взгляде на которого швейцар банка поднимает тревогу? (Смеется.)
Ребах. Почему ты все время смеешься?
Кёлер. Оставь мне хотя бы смех. Разве он горек? Или пошл? Или полон упрека?
Ребах. Нет-нет, но только... (Запинается.)
Кёлер. Что — только? Чем он тебе не нравится?
Ребах. Он звучит так безответственно.
Кёлер долго и громко смеется.
Да, я выразился точно: безответственно.
Кёлер (смеется). Давай побыстрей деньги, а то тебя осенит, что давать мне деньги тоже безответственно.
Ребах. Ты... (с запинкой) больше не занимаешься своим делом?
Кёлер. А ты служишь в благотворительном обществе?
Ребах. Нет, я твой друг.
Кёлер (смеется). Тот же вопрос мне задала Елена.
Ребах (смеется от всего сердца). Ты был у Елены?
Кёлер. Смотри-ка, теперь уж смеешься ты...
Ребах. Елена стала такая смешная! (Смеется.) Ну прямо чудачка. Даже чересчур. Фанатичка. (Смеется.) Я сам стою за порядок... Но для нее порядок — святыня. Когда ты у нее был?
Кёлер. Я от нее иду. У нее, увы, нет микрофона, и мне пришлось опустить последние гроши в телефонный автомат.
Ребах. Она тебе ничего не дала?
Кёлер. Ничего. Сказала, что такой интеллигентный человек, как я, и так далее... Затем она хотела непременно знать, где я прятался все это время... (Смеется очень громко.) Продвинулся ли я... (смеется) продвинулся ли я дальше...
Ребах. А где ты все это время прятался?
Кёлер. Послушай, дорогой Франц! Брось-ка сначала деньги вниз, ладно?
Ребах. Ты был... ты был в тюрьме?
Кёлер (смеется). Конечно, не все эти годы...
Ребах. Куда ты скрылся из Осбергена? Тогда...
Кёлер. К французам... Послушай, Франц, ты приготовил коробку?
Ребах. Они хорошо относились к тебе, я хочу сказать, они...
Кёлер. Они были просто чудо, просто чудо! Сразу докумекали, что со мной стряслось. Сразу до этого дошли, говорю я тебе. (Смеется.) Сделали меня бургомистром. Все полномочия, свобода, еда, питье... Но какой я бургомистр, я — художник... был художником.
Ребах. Ты больше не пишешь?
Кёлер. Нет, я теперь только рисую.
Ребах. Могу я посмотреть твои рисунки?
Кёлер. Ты хочешь знать, есть ли у меня талант? Подаю ли я надежды? (Смеется.) Нет, я рисую только в определенных условиях.
Ребах. Понимаю. Нет материала. Нет мастерской.
Кёлер. Материал. Мастерская... (Смеется.) Нет-нет... Мне мешает климат.
Ребах. Понимаю... Солнце. Тепло... Может быть, тебе нужен юг?
Кёлер. Ничего ты не понимаешь, Франц. Я рисую, когда придется, правым указательным пальцем на запотевших стеклах, а они запотевают не всегда, только рано утром. (Смеется.) И в ванной, но ванная... (Настойчиво.) Почему ты не бросаешь вниз деньги? Ведь все мое или нет? Друг ты мне или нет? А? Ты еще здесь?..
Ребах (после мгновенной паузы). Я еще здесь. (Решившись.) Хорошо, я брошу тебе вниз деньги. Подожди.
Кёлер. Я жду.
Ребах. А ты сразу же уйдешь, если я брошу тебе деньги... (тихо) через окно?
Кёлер (смеется). Ты начинаешь мне действительно надоедать, Франц. Бросай деньги вниз, и ты увидишь, останусь я или нет. Или ты хочешь поставить это условием? Давай-ка без условий, а?
Ребах. Ты уже был у Георга?
Кёлер. Нет. Ты думаешь, он мне что-нибудь даст?
Ребах. Мы постоянно говорим о тебе, Роберт. Он так обрадуется, когда тебя увидит... а ты еще спрашиваешь, даст ли он тебе что-нибудь! Почему ты не пришел раньше, Роберт?
Кёлер. Меня задержали... (Смеется.) Высшие силы. (Впервые с горечью.) Бросишь ты деньги или нет?
Ребах (нетерпеливо). Да, сейчас... Тебе так некогда?
Кёлер. Да, мне очень некогда. Мне нужны деньги, Франц. Ты разве не слышал?
Ребах. Подожди. (Идет обратно в комнату.)
Франц. Что это за человек, папа?
Ребах. Ты подслушивал?
Франц. Дверь была открыта. Я не подслушивал.
Ребах. Все?
Франц. Все, что говорил ты. Это действительно Роберт Кёлер? Тот человек, о котором ты столько рассказывал?
Ребах. Да, это он.
Франц. Почему он не поднимется сюда?
Ребах. Не хочет.
Франц. А почему ты не спустишься к нему?
Ребах. Он не хочет, чтобы я спускался.
Франц. Почему?
Ребах (немножко сердясь). «Почему! Почему!» А я откуда знаю почему?
Франц. Отсюда его совсем не видно.
Ребах. А ты пытался?
Франц. Да, я высунулся из окна. Он, видно, прижался к входной двери.
Ребах. Иди спать, Франц, уже поздно.
Франц. Мама разрешила мне ждать ее возвращения.
Ребах (сердито). Ладно, жди, мне все равно.
Слышны шаги Ребаха в комнате. Он выдвигает ящик. Шуршит бумага.
Франц. Что ты там делаешь, папа?
Ребах. Я брошу ему деньги вниз.
Франц. Через окно?
Ребах. Да.
Франц. Через окно...
Ребах (идет в переднюю и говорит в микрофон). Роберт!
Кёлер. Да?
Ребах. Я сейчас брошу их вниз!
Кёлер. Обещай не смотреть, как я буду поднимать пакет.
Ребах молчит.
Ты обещаешь?
Ребах. Думаешь, это — любопытство... Нет, это гораздо больше, Роберт.
Кёлер (мягко). Знаю, Франц, знаю. Но поверь, нам лучше не видеть друг друга.
Ребах (поколебавшись). Хорошо, я не буду смотреть.
Ребах идет в комнату, открывает окно. Слышно, как падает пакет. Ребах возвращается в переднюю.
Ребах. Роберт?
Кёлер. Что? Спасибо, я взял, Франц. (Смеется.) Спасибо, Франц. (Слышно через динамик, как он разрывает пакет, шуршит бумагой. Вдруг громко смеется.) Но тут нет пятисот марок, Франц. Тут ровно двести десять. (Смеется.) Ты просчитался или не знал, сколько у тебя дома денег? Если мне принадлежит все, то ты должен мне все минус двести десять марок. А почему — десять марок? (Смеется.) Почему — не ровно двести? Пятьсот... Спасибо, Франц, это много денег... но по сравнению со всем, что ты имеешь, это очень мало!
Ребах. По-моему, ты сейчас несправедлив.
Кёлер. Я лишь точен! Ведь не я же говорил, что мне принадлежит все. (После короткой паузы.) Ты еще здесь, Франц?
Ребах. Я рад, что ты еще здесь.
Кёлер. Я жду остального, Франц. Недостающую часть до пятисот. Учти, что я не смогу пойти к Георгу.
Ребах. Почему?
Кёлер. Ты ему позвонишь, все расскажешь, может, даже предостережешь. (Словно цитируя.) Роберт появился неизвестно откуда, явно опустился, деморализован... У него темное прошлое... ему нужны деньги... И Георг меня где-нибудь подкараулит, зацапает. (Смеется.) Скажи ему, что я приду... но не сегодня, как-нибудь... познакомь его с нашим способом: бросать через окно. Ты слышишь?
