Алексей (озирается). Разве?..
Ольга. Я тебя уверяю.
Алексей. Допустим.
Ольга. Во-вторых…
Звонит телефон, Алексей снимает трубку.
Ольга сидит за столом, что-то пишет.
Алексей. Ага… Сколько? А что так мало?
Ольга. Если Вовка Шилов — ничего не давай.
Алексей (прикрывает трубку ладонью). Оля, он слышал.
Ольга. Переживёт.
Алексей. И это слышал?.. Оля, он не переживёт.
Ольга отмахивается.
Алексей. Слушай, ты, художник… гений непризнанный… Приходи вечером в гости.
Ольга поднимает голову, Алексей показывает ей кулак.
Алексей. Вполне серьёзно. И выпивка и закуска. Да, есть повод. Можно без цветочков. Не пил. А сегодня выпью. Проверяй, я же тебя приглашаю. К шести. У меня к тебе только одно условие: раньше — ни капли. Что?.. Твоё слово давно ничего не стоит. Нет, не так, всё равно не верю. Поклянись… Босхом. Я понимаю, что святое… Не всуе, не всуе… Всё, теперь верю. Пока.
Вешает трубку, поворачивается к Ольге.
Алексей. Ни слова.
Ольга. Да пошёл ты… Вот, держи список. И топай по магазинам.
Алексей. У нас праздник?
Ольга. У нас праздник.
ЧЕТВЁРТАЯ СЦЕНА
Накрыт стол, играет негромкая музыка.
Алексей ходит из стороны в сторону, смотрит на часы.
Алексей. Оля! Ты где?
Ольга. Не мешай, я на морду красоту навожу.
Алексей. Ты мне умытая больше нравишься.
Ольга. Не для тебя.
Алексей. Для Белугина?
Ольга. Нет. Для Володьки Шилова.
Алексей. А он этого тоже не любит.
Ольга. Катастрофа.
Алексей. Уже без десяти. Вдруг никто не придёт?
Ольга. Не паникуй, слабак!
Алексей. Тогда я всё равно, один начну. Оля, ты со мной пить будешь?
Ольга. Буду.
Звонок в дверь. Алексей убегает. Возвращается с Шиловым и Ольгой.
Шилов одет небрежно, но смотрит гордо.
Шилов (прогуливается, демонстративно не обращая внимания на накрытый стол). Квартира приличная. Уже расплатились, судя по всему?
Алексей. Завтра последний взнос… Слушай, как же я рад тебя видеть!
Шилов. Особенно вид из окна хорош.
Ольга. На Маркизову лужу.
Шилов. Так бы сидел тут всю жизнь перед мольбертом и писал…
Ольга. Всю жизнь? Одно и то же?
Шилов. Природа… море — оно ведь подобно кокетке, меняющей свои наряды ежеминутно. Нет ещё такого художника, который смог бы отразить все её тончайшие грани даже в этом пейзаже — ограниченном оконной рамой.
Хозяева молча смотрят друг на друга, Ольга выходит.
Алексей. Да ведь ты был на новоселье. Неужели не помнишь?
Шилов (отходит от окна). Не совсем… отчётливо.
Алексей. У меня есть фотографии — обхохочешься!
Шилов. Не надо. Слушай, Пчела…
Алексей. Ну?
Шилов. Я ведь своё слово сдержал.
Алексей. Ты чего, выпить хочешь?
Шилов от возмущения не находит слов.
Алексей. О чём речь, сейчас сделаю!
Открывает коньяк, наливает. Шилов берёт дрожащей рукой, пьёт.
Появляется Ольга. Шилов, поперхнувшись, кашляет и отворачивается.
Ольга. Слушай, Шилов, единственное о чём я тебя сегодня прошу: при гостях веди себя прилично!
Алексей. Оля!
Шилов. При гостях?.. Я что-то не совсем понял.
Алексей. Оля! Это тоже наш гость!
Шилов. Извините, тут вышла какая-то ошибка. Не буду отягощать вас своим присутствием.
Шилов пытается уйти, Алексей его удерживает.
Ольга. Ну надо же! Из пальца высосал себе истерику. Это ещё уметь надо. (Берёт Шилова обеими руками за воротник.) Если ты, Шилов, будешь представлять из меня гадину, я тебе выцарапаю глаза. Сядь!
Шилов садится на диван, Алексей наливает ему и себе, залпом выпивают.
В дверь звонят, Ольга идёт в прихожую.
ПЯТАЯ СЦЕНА
В комнату заходят улыбающиеся Ольга и Цукерман.
Ольга. Познакомьтесь, это мой родственник… То есть, дядя, Давид Семёнович.
Цукерман приветливо пожимает мужчинам руки.
Прохаживается, поглядывая по сторонам.
Цукерман. Неплохо устроились, очень неплохо. Планировочка, вид из окна, удобства… Мебелишко надо вам подобрать. Есть на примете берёзовая спаленка и гостиная из дуба. Потолки, конечно, немножко давят, зато за окном простор! В хорошую погоду на Финляндию без бинокля смотрите? А?.. Всё под старину, ручная работа. Цена вполне приемлемая.
Ольга. Ну нет, нам ещё не до этого. Завтра выплатим последний взнос в этот… как его…
Поворачивается к мужу.
Алексей. «Монолит-Гарант».
Ольга. Да… А после будет видно.
Цукерман. Да ведь я вас не тороплю, боже упаси! У вас и без того повод сегодня очень достойный. Всего каких-нибудь десять лет супружеской жизни, а уже совершенно твёрдо стоите на ногах. Вот, примите в знак уважения и симпатии…
Подносит коробочку.
Ольга (открывает). Ах, как мило! Дорогой Давид Семёнович, мне даже неловко, это царский подарок!
Ольга целует Цукермана в щёку. Пчёлкин и Шилов заглядывают через плечо Ольги, снова садятся на диван, переглядываются и кривят физиономии. Опрокидывают по рюмке.
Цукерман. Не стоит, не стоит, дорогая. Это не золото и не брильянты.
Ольга становится перед зеркалом, подносит брошку к плечу.
Ольга. Но серебро мне так к лицу!
Цукерман. А вы хотели мне что-то показать.
Ольга. Да-да! Очень хорошо, что вы сами напомнили.
Достаёт из ящика комода шкатулку, ставит на комод и раскрывает.
Пауза.
Становится тихо, свет гаснет, на Цукермана сверкает молния, гремит гром.
Пауза.
Снова всё по-прежнему, никто, кроме Цукермана, ничего не заметил.
Ольга. Вот, взгляните. Тут ничего ценного, я знаю. Но, может быть, найдётся что-то интересное для специалиста, коллекционера… Давид Семёнович! (Щёлкает пальцами у него перед глазами.)
Цукерман (вздрагивает, вставляет в глаз диоптрию, склоняется над шкатулкой). Да-да, конечно… (Рассеянно перебирает в руках колечки, брошки и браслеты.) Да-да…
Звонят в дверь.
Цукерман (встревожено). Уберите, Оленька, уберите, чтобы ничего не потерялось. Тут есть пара-тройка интересных предметов. Приносите, нам с вами есть о чём поговорить…
Ольга убирает шкатулку в ящик комода, бежит открывать.
Пчёлкин что-то рассказывает Шилову, но тот смотрит в одну точку на то место, где стояла шкатулка.
ШЕСТАЯ СЦЕНА
Входят Мила Истомина и её муж. Дубов молча пожимает руки мужчинам.
Мужчины расходятся, дамы остаются в комнате вдвоём.
Ольга. Сколько же мы не виделись?
Мила. С тех пор, как я вышла замуж.
Ольга. Ты сильно похорошела за эти годы.
Присаживаются на диван. Ольга держит Милу за обе руки.
Мила. Не благодаря — но вопреки! Диета, массаж, тренажёры, косметологи… Это совсем как в балете: непрерывная, изнурительная работа над собой. Что это такое? (Укоризненно берёт Ольгу за прядь волос.) Что это?.. Дорогая, ты себя не любишь! А если ты сама себя не любишь — то кто тебя полюбит?
Ольга. Ой, Мила… Вот то, что ты всё это сказала, — я бы, наверное, не смогла. Бывает, навалится столько работы, что, честное слово, не до тренажёров.
Мила. Ты думаешь — мне легко? Одиннадцатичасовой сон — это как минимум, ни минуты меньше! Джакузи, маникюр, педикюр, причёска, макияж, вождение, светские рауты — ты думаешь, это утомляет меньше твоей дурацкой работы?.. Я тебя умоляю. (Вставляет сигарету в длинный мундштук, прикуривает.) Начни хотя бы с бассейна. По утрам бывает так приятно сбросить с себя сонную одурь.
Ольга. Ты знаешь, с сонной одурью у меня как-то… не всегда получается. Нет, нет, я не смогу.
Мила. А куда смотрит твой муж? Он ведь, кажется, неплохо зарабатывает. Неужели он такой эгоист и тиран?
Ольга. Совсем не то. Я могу теперь вообще не работать. У нас уже есть сумма для того, чтобы полностью расплатиться за кредит.
