Зинуля (оборачивается. Обрадовалась). О! (Спрыгнула со стульчика.) Здрасьте, Виктор Николаевич! Прямо в точку! Что же вы делаете, Виктор Николаевич, — я же вас неоднократно просила, докладные писала, на собраниях выступала: если вы пишете «дать» (показывает разорванную записку), напишите, вместо кого «дать»! Вам же известно, что у меня нет бетона сверх разнарядки. Вам лишь бы отмахнуться, а они приезжают сюда с вашими записками и разрывают меня на части! Вы же авторитет своей подписи принижаете… неужели непонятно? (К Петренко, грубо.) Тебе что надо?
Петренко. Сейчас Виктор Николаевич тебе скажет, что мне надо.
Зинуля (насторожившись). Чего?
Виктор Николаевич (подходит к столу, в громкоговоритель). Аппаратная! Здравствуйте, девушки, это Виктор Николаевич. Пожалуйста, загрузите самосвал под вторым бункером.
Водитель в свитере. Спасибо! (Счастливый, убегает.)
Виктор Николаевич (Зинуле). Посмотрите, сколько там бетона заявлено на очистные.
Зинуля (покосившись на Петренко, смотрит в разнарядку). Нисколько не заявлено.
Виктор Николаевич. Хорошенько посмотрите.
Зинуля (снова изучает разнарядку). Нисколько…
Виктор Николаевич. Зачем же вы туда послали? (Кивнул на Петренко.)
Зинуля (с ходу, агрессивно). Как это, интересно, я могла послать, если в разнарядке нет? Вы что! (К Петренко.) Какой номер? Номер машины?
Петренко. Тридцать один — двадцать один.
Зинуля (смотрит в разнарядку. Показывает начальнику). Пожалуйста. Тридцать один — двадцать один. Направлен на водозабор. А вовсе не на очистные. Выехал в четырнадцать двадцать.
Петренко (сощурившись). Что-что-что? Куда направлен?
Зинуля. Во-до-за-бор! Вот, отмечено… Почему, интересно, ты оказался на очистных?
Петренко. Я сейчасу отмечу. (Срывается.) Так отмечу, что мать родная не узнает! (Начальнику.) Я-то думал — прораб мозги крутит… оказывается, она!
Зинуля. Я? Ты соображаешь, что говоришь? Как я могла направить на очистные, если их даже в разнарядке нет?
Петренко (жестко). Я пока не глухой! Я пока не чокнутый! Три года вожу бетон — ни разу не спутал! Что мне за радость кататься туда-сюда! (Начальнику.) Клянусь вам, Виктор Николаевич, первый раз слышу — водозабор!
Зинуля. А я первый раз слышу — очистные!
Петренко (подступает к Зинуле вплотную). Я двадцать минут здесь находился! Пока встал под загрузку! Вообще это слово — водозабор — не звучало! Не было такого слова — водозабор! Я не слышал — водозабор!
В это время, запыхавшись, к окошечку подбегает коренастый рабочий.
Коренастый (с ходу). Я — водозабор! Я — водозабор! Где бетон? Виктор Николаевич! (Быстро обегает конторку вокруг, врывается.) Виктор Николаевич, что же это у нас делается? Непрерывное бетонирование, ответственнейший фундамент, а она уже три часа не шлет! Теперь придется полфундамента раздолбить! Представляете? (Зинуле.) Ты же вроде техникум какой-то кончила, неужели непонятно, что такое непрерывное бетонирование? Тут же написано, написано (тычет в разнарядку), подчеркнуто, восклицательный знак стоит!
Зинуля. Я направляла!
Петренко. Что ты направляла? Глаза бесстыжие!
Виктор Николаевич. Прекратите! (Помолчав.) Составите акты — вы и вы. А вы (на Зинулю) сегодня работаете здесь последний день. Завтра сдать дела, с понедельника — в бригаду. Дозировщицей!
Зинуля (ошеломлена). Вы что вообще?.. За что?
Виктор Николаевич. Языком молоть надо поменьше. Прямо рвутся все управлять государством, а вот послать машину бетона куда положено, вовремя — некому! (Уходит.)
Зинуля (выскакивает из конторки, вслед). За что вы меня? Я же… Вы что, не верите мне? Мне?..
Виктор Николаевич скрывается. Зинуля идет обратно в конторку — оттуда, навстречу выходят коренастый и Петренко.
Петренко, ну-ка вернись!
Петренко (резко). Ты мне еще нукать тут будешь! Дерьмушка! (Уходит.)
Зинуля (остается одна, смятенная ходит по конторке. Сама с собой). Да что это такое… да что это такое! (Схватила громкоговоритель.) Аппаратная! Девчонки!..
В самом высоком проеме окна высовываются две девичьи головки в платочках, обсыпанных цементом.
(В громкоговоритель.) Валя! Немедленно спускайся вниз! Остаешься за меня! Нинка, ты остаешься за Валю! (Бросает громкоговоритель, выбегает из конторки. Кричит.) Стой, стой! Стой! Петренко, останови!
На дороге.
В кабине самосвала за рулем — Петренко.
Зинуля (подбегает, распахивает дверцу самосвала). Петренко, зачем ты сейчас врал? Я не посылала тебя на очистные! Я не могла отметить одно место, а послать в другое! Со мной не бывает такого — никогда!
Петренко (сухо, неприязненно). В чем дело? Дверцу закрой. Мне ехать надо. На свалку.
Зинуля. Я с тобой поеду!
Петренко (с усмешкой). Чего? Хочешь в лесочек со мной? На травку? Ну, садись!
Зинуля забирается в кабину. Едут.
Зинуля. Я прошу тебя, Петренко, скажи правду: что произошло? Ты что, не расслышал? Перепутал? Признайся — тебе ничего не будет особенного. Могут только за бетон высчитать. Я тебе верну с получки, если такой крохобор. Слышишь? Я тебе верну. Ты перепутал?
Петренко (жестко). Я ничего не перепутал!
Зинуля. А как же так вышло?
Петренко. Что — вышло?
Зинуля. Что я тебя направила в одно место, а ты повез в другое?
Петренко. А я нарочно так сделал.
Зинуля. Ты что несешь?
Петренко. А вот так. Специально, чтоб тебя проучить.
Зинуля. Шутишь?
Петренко. Я человек серьезный, я не люблю шутить. Будешь теперь знать, как писать докладные записки на людей!
Зинуля. Какие записки?
Петренко. Такие. Будто ты не знаешь, какие. Каждый день пишешь. На меня месяц назад написала. (Злобно.) Сейчас ее вытащили! Пришло три «жигуленка» на гараж, я первый стою в очереди… в обед побежал, обрадовался, а мне вместо машины твою докладную показывают! Мол, вот, Петренко, нарушаешь. Подождешь…
Зинуля (ошеломлена). Из-за этого? Ты с ума сошел. Ты с ума сошел! Ты сейчас не соображаешь, что наделал! Ну-ка, останови! Да останови, тебе говорят! (Дергает рычаг сцепления.)
Петренко тормозит.
Разворачивайся немедленно! Поедем признаваться! К начальнику поедем!
Петренко. Сейчас прямо разбегусь разворачиваться!.. Вылезай! Я еду на свалку!
Зинуля. Петренко, опомнись. Я что, со зла на тебя написала? Я всегда пишу, на всех… если нарушение. Я обязана так. Ты тогда проболтался полсмены неизвестно где. А теперь я виновата? Ты же меня знаешь, Петренко… я это так не оставлю. Я не дам тебе эту подлость захоронить. Я докажу!
Петренко усмехается.
Лучше поехали сейчас. Потом пожалеешь!
Петренко. А как ты докажешь? Соберешь слова обратно… из воздуха? Ах, тебе боженька кассетку пришлет, да? Там у него все записано, да? А ты на магнитофончике прокрутишь: вот, Виктор Николаевич, сам всевышний подтверждает, что я посылала его на водозабор… да? (Смеется. Резко меняет тон.) Имей в виду: про водозабор я ничего не слышал. Не звучало — водозабор! И сейчас я тебе ничего не говорил. Поняла? Свидетелей нет, видишь — кругом лес. Я — господь бог! Поняла? (Наклонившись, открывает дверцу на стороне Зинули.) Вылезай. Я еду на свалку!
Зинуля (у нее выступили слезы). Со мной так не надо, Петренко… я не заслужила… со мной так не выйдет.
Петренко. Выйдет, выйдет. Дерьмо из тебя все выйдет, а человеческое останется. За такие вещи, знаешь, что надо делать? Взять топорик, и вот эту рученьку, которая писала докладную, отрубить!
Зинуля (вся сжалась). Ты… ты не бог, ты зверь! (Отодвигается к краю кабины — не рассчитав, сваливается, падает на землю.)
