БЕВЕРЛИ. Можно вас спросить о фамилии?
ДЖОННА. Что?
БЕВЕРЛИ. Ведь он был Янгбёрд, а вы…
ДЖОННА. Моневата.
БЕВЕРЛИ. « Моневата ».
ДЖОННА. Я решила вернуть себе имя на родном языке.
БЕВЕРЛИ. И это тоже означает « молодая птичка »?
ДЖОННА. Да.
БЕВЕРЛИ. Вы сами так решили?
ДЖОННА. Ну да.
БЕВЕРЛИ. ( Поднимает стакан .) Ваше здоровье!
( Вайолет зовет из-за сцены .)
ВАЙОЛЕТ. Бев!..
БЕВЕРЛИ (
про себя )
В ночи, в том древнем доме —
Огромном, черном, проклятом, немом… [2]
( На лестничной площадке второго этажа зажигается тусклый свет. Появляется Вайолет, в измятой одежде, только что с постели, с сигаретой в зубах. Сощурившись, она смотрит вниз на полутемную лестницу. )
ВАЙОЛЕТ. Беверли!
БЕВЕРЛИ. Да?
ВАЙОЛЕТ ( говорит невнятно ). Это… ты… пу… пулицию?..
БЕВЕРЛИ. Что?
ВАЙОЛЕТ. Это ты?..
( Долгая пауза. Вайолет напряженно вглядывается в полумрак в ожидании ответа. Беверли смотрит на нее, ожидая окончания вопроса. )
БЕВЕРЛИ. Что, дорогая?
ВАЙОЛЕТ. Черт бы его… побрал. Это ты? Здесь что… полиция?
БЕВЕРЛИ. Нет, что ты!
ВАЙОЛЕТ. Тут окно? Я в окно смотрю, да? Окно?
БЕВЕРЛИ. Ты можешь спуститься?
( Вайолет думает, затем, громко топая, спускается по лестнице в кабинет и приходит в замешательство от присутствия Джонны. )
ВАЙОЛЕТ. О! ( Невнятно .) Добрый вечер!
ДЖОННА. Здравствуйте.
ВАЙОЛЕТ ( обращаясь к Беверли ). Не знала, что у тебя го-ооости.
БЕВЕРЛИ. Это Джонна, молодая женщина, о которой я тебе говорил.
ВАЙОЛЕТ. Ты хочешь сказать… она… женщина?
БЕВЕРЛИ. Что-что?
ВАЙОЛЕТ. Женщина. Жен-щина. Женщи-на.
БЕВЕРЛИ. Да, дорогая, я хочу ее нанять на работу, чтобы она следила за нашим домом.
ВАЙОЛЕТ. О!.. Так ты теперь нанимаешь женщин, вон как? Я думала, ты говорил о другой женщине.
БЕВЕРЛИ. Какой другой женщине?
ВАЙОЛЕТ. ( Пауза, затем угрожающе. ) Что?!
БЕВЕРЛИ. Я ее нанимаю, чтобы она готовила и убиралась… и возила тебя в клинику и в…
ВАЙОЛЕТ ( стараясь говорить максимально четко ). В соответствии с предъявленным… гражданским иском, выражаясь свойственным тебе… языком… я думала, ты имел в виду… что ты решил женщину НАНЯТЬ!
БЕВЕРЛИ. Я тебя не понимаю.
ВАЙОЛЕТ ( Джонне, неожиданно любезно ). Здрааавствуйте!
ДЖОННА. Здравствуйте, мэм.
ВАЙОЛЕТ. Извините. ( Делает реверанс .) Лучше вот так.
ДЖОНА. Да, мэм.
ВАЙОЛЕТ. Я Вайолет. А тебя как зовут?
ДЖОННА. Джонна.
ВАЙОЛЕТ. Ты очень хорошенькая.
ДЖОННА. Спасибо.
ВАЙОЛЕТ. Ты ведь индианка?
ДЖОННА. Да, мэм.
ВАЙОЛЕТ. А из какого племени?
ДЖОННА. Чейен.
ВАЙОЛЕТ. А я, по-твоему, хорошенькая?
ДЖОННА. Да, мэм.
ВАЙОЛЕТ. ( Опять делает реверанс. ) Вот… так, да? ( Опять реверанс. ) Вот так… ( Опять делает реверанс, теряет равновесие, но удерживается на ногах. )
БЕВЕРЛИ. Осторожно!
ВАЙОЛЕТ ( обращаясь по-прежнему к Джонне, невнятно ). Теперь ты… дом. Извини, я… я лекарство приняла для мусс… мысс… мышц.
БЕВЕРЛИ. Дорогая, почему бы тебе не вернуться в постель?
ВАЙОЛЕТ. Почему бы тебе не пойти ко всем чертям?
БЕВЕРЛИ. Хорошо.
ВАЙОЛЕТ (
Джонне ). Извини. Я буду жуууутко милой, аж до тошноты. Такоооой мииилой! Не-про-твор… непритворно милой.
( Гасит сигарету в пепельнице на рабочем столе Беверли. Пристально смотрит на Джонну, будто собираясь еще что-то сказать, но затем внезапно выходит. )
БЕВЕРЛИ. Кажется, я говорил по телефону, что вас порекомендовал доктор Бёрк. Он считает, что вы достаточно квалифицированны, чтобы справиться со всеми нашими нуждами.
ДЖОННА. Мне оставалось всего год учиться в колледже до диплома медсестры. Но когда умер папа, пришлось бросить учебу, чтобы как-то поддержать маму и бабушку.
БЕВЕРЛИ. Доктор Бёрк сказал, что вы долго искали работу.
ДЖОННА. Я убирала дома, сидела с детьми.
БЕВЕРЛИ. Еще он упомянул, что вы хотите жить здесь, с нами.
ДЖОННА. Да, сэр.
БЕВЕРЛИ. У нас тут странноватый распорядок. Постарайтесь не обращать внимания, день на улице или ночь – у нас все едино. Но я сомневаюсь, что вам удастся наладить какое-то подобие здорового образа жизни.
ДЖОННА. Мне нужна работа.
БЕВЕРЛИ. А что касается работы, то она самая обычная. Лично мне нужно очень мало внимания. Я прекрасно обхожусь и без него – я своего рода человек-кактус! А вот у моей жены рак, так что ее надо возить в Талсу на заключительные сеансы химиотерапии. В вашем распоряжении тот драндулет американского производства, что стоит под навесом. Можете пользоваться абсолютно всем в этом доме, всем этим барахлом, что набралось у нас за целую жизнь. Уж коль скоро вы собираетесь здесь жить, то я хочу, чтобы вы жили по-человечески. Вы меня понимаете?
ДЖОННА. Да, сэр.
БЕВЕРЛИ. И пожалуйста, зовите меня Беверли. Вопросы есть?
ДЖОННА. А какой у нее рак?
БЕВЕРЛИ. Я что, не сказал? Господи, чуть не упустил самое важное: рак горла.
ДЖОННА. Какие таблетки она принимает?
БЕВЕРЛИ. Валиум. Викодин. Дарвон. Дарвоцет. Перкодан. Перкоцет. Ксанакс для кайфа. Оксиконтин, когда под рукой нет ничего другого. Амфетамины раз в день, просто чтобы убедиться, что я все еще реагирую на ее выходки. И конечно, дилаудид. Как я мог пропустить дилаудид?
( Беверли испытующе смотрит на нее. Допивает содержимое стакана. )
Моя жена… Вайолет… Вайолет, моя жена, не верит, что ей необходимо лечиться от лекарственной зависимости. С ней такое уже один раз случилось, и тогда ее привели в полный порядок… но потом она все же выбрала для себя другую реальность. Вы хотели спросить, почему она не лечится, да? ДЖОННА. Нет, сэр.
БЕВЕРЛИ. Вот и хорошо. Как гора с плеч. Подождите минутку…
( Беверли встает, пошатываясь – то ли от усталости, то ли от выпитого, – и что-то ищет на книжной полке. )
Вот мое последнее утешение, мои книги: источник такой же простой радости, как дикий лук, найденный у обочины, или взаимная любовь.
( Берет книгу с полки и дает Джонне. )
ДЖОННА. Т. С. Элиот. БЕВЕРЛИ. Хотите – прочтите, хотите – нет. Это уже вне служебных обязанностей. И не стесняйтесь, берите любые мои книги.
( Беверли декламирует или напевает английскую детскую хороводную песенку, смысл которой в повторении одних и тех же действий; в оригинале ‘Here we go round the prickly pear, prickly pear, prickly pear etc…’ ) [3] .
Сцена 1
...
В гостиной находятся Айви, Мэтти Фэй и Чарли. Мэтти Фэй пьет виски. Чарли включил ТВ-канал, по которому показывают бейсбольный матч, на минимальную громкость и пытается краем глаза следить за счетом; у него в руках бутылка пива.
В остальных частях дома: Вайолет говорит по телефону в маленькой гостиной; Джонна на кухне, готовит и убирается.
МЭТТИ ФЭЙ. С Беверли такое и раньше случалось.
АЙВИ. Да, я в курсе.
МЭТТИ ФЭЙ. Помнишь, он просто так, ни с того ни с сего, брал и уезжал – и ни звонка, ничего. Помнишь, Чарли?
ЧАРЛИ. У них вечно были какие-то проблемы…
МЭТТИ ФЭЙ. А однажды, помню, он просто встал и ушел, не сказав ни слова. Я тогда еще сказала Вайолет: «Я бы на твоем месте просто сложила вещи этого мерзавца и выставила на крыльцо». А ведь ты сама знаешь, я всегда любила твоего отца.
АЙВИ. Конечно.
МЭТТИ ФЭЙ. Нет, правда, он всегда мне нравился, можешь ни капельки не сомневаться. В конце концов, это же я познакомила Вайолет с Беверли.
ЧАРЛИ. Ты их не познакомила.
МЭТТИ ФЭЙ. Еще как познакомила.
ЧАРЛИ. У тебя было назначено с ним свидание, а ты не пошла и послала вместо себя свою сестру!
МЭТТИ ФЭЙ. Это и называется « познакомила ». А как же еще, по-твоему, знакомят?
ЧАРЛИ. Все же мне кажется, это не совсем точно сказано…
МЭТТИ ФЭЙ. Просто он был для меня слишком стар, а Вайолет – наша « робкая фиалка » Вайолет сама ни за что бы не нашла себе мужчину.
ЧАРЛИ. Никто никогда не называл ее « робкой фиалкой »…
МЭТТИ ФЭЙ. Чарли и твой отец всегда прекрасно ладили. На рыбалку вместе ездили.
АЙВИ. Я знаю.
МЭТТИ ФЭЙ. Но теперь, когда Беверли просто так вот взял и уехал, без объяснений, и даже записки не оставил, моя прямая обязанность – позаботиться о сестре.
ЧАРЛИ. Ты никому ничего не обязана.
МЭТТИ ФЭЙ. Нет, я обязана поддержать сестру!
ЧАРЛИ. Ты вовсе не обязана вмешиваться, когда речь идет о проблемах в чьем-то браке.
МЭТТИ ФЭЙ. Это не чей-то брак, когда дело касается моей старшей сестры, и даже не пытайся меня остановить. У Айви тоже есть сестры, она понимает, о чем я. Я так ей тогда и сказала: «Вайолет, собери вещи этого мерзавца и выстави на крыльцо! И все эти его чертовы книги, над которыми он так трясется, тоже. Просто сложи и сожги во дворе. Прекрасный будет костер! И бумаги, и все-все…»
ЧАРЛИ. Ну как можно сжечь чьи-то книги?
