ЦАРЬ. Ах, ах, ах! (Хлопает себя руками по бокам, смеется.) Ну чтоб вам лопнуть – веселый вы народ, действительно!
ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ. Так точно – голосом пляшем, ногами поем, с воды пьяны живем, с квасу бесимся.
ЦАРЬ. Ну что ж, Удивительные Люди, чем еще удивить можете?
ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ. А вот, дай срок – удивим.
Шепчет 2-му Халдею, тот уходит из палат наружу и там, на виду у публики, быстро переодевается Курьером. Царь жует. Кисельвроде стоит, ковыряет в носу.
ЦАРЬ (строго). Граф Кисельвроде, сколько раз вам говорёно, чтоб официально не ковырять в носу!
КИСЕЛЬВРОДЕ. Я... я... я это так только, для моциону...
2-Й ХАЛДЕЙ. Скороход-курьер стучит снаружи.
ЦАРЬ. Кого еще нелегкая принесла? (К Кисельвроде.) Граф, сбегай, отопри.
Кисельвроде, приседая, бежит, отпирает. Входит СКОРОХОД-Курьер. Лекарь-аптекарь подмигивает ему.
Кто такой?
СКОРОХОД-КУРЬЕР. Вашего величества Скороход-курьер, здравия желаю! Из Англии только сейчас прибыл – еще горяченький.
ЦАРЬ. А! Ну, здравствуй, что ли. Поди, поди сюда поближе.
Скороход-курьер подходит.
Что же это у тебя циферблат-то разнесло эдак?
СКОРОХОД-КУРЬЕР. Это я как, значит, по морю плыл, то у меня от водного колтыхания морская свинка изделалась.
ЦАРЬ. А ну, дыхни! Поближе, поближе. Дыхни-ка... Как из бочки! Хорош!
СКОРОХОД-КУРЬЕР. Так точно, ваше царство!
ЦАРЬ. Ну что же: с добром или с худом явился?
СКОРОХОД-КУРЬЕР. Уж так худо – хуже бы, да некуда. Захвастали англичане – ну прямо не продыхнешь. У вас-де, говорят, ни свету, ни совету, ни толку нету. У вас-де, говорят, лаптем щи хлебают, гвоздем хлеб ковыряют...
Кисельвроде дергает Курьера сзади. Генералы все разом начинают перхать.
ЦАРЬ. Вы, перхуны, тише! Не ровен час – рассыпетесь. (Курьеру.) Говори. Да говори всю правду, а то у меня... знаешь?
СКОРОХОД-КУРЬЕР. Хвастают: ваша-де казна против нашей – тьфу, а ваши-де пушки против наших игрушки.
Царь хмурится.
КИСЕЛЬВРОДЕ. Не расстраивайтесь, ваше царское величество: врет. Это ему со страху попритчилось – как по нашей русской пословице: пуганая ворона на молоко дует.
ЦАРЬ. Уж ты – русский! Сию минуту казну сюда: вот увидим, врет или нет.
КИСЕЛЬВРОДЕ. Неси казну!
Генералы бегут, ковыляют за казной. С ними уходят 1-й и 2-й Халдеи.
ЦАРЬ (Скороходу-курьеру). Ну, еще что? Говори все равно.
СКОРОХОД-КУРЬЕР. А еще хвастают: ваше-де сукно против нашего рядно, а вашим-де мастерам аглицкие-немецкие нос утрут.
ЦАРЬ. Что-о? Аглицкие – нашим? Да ты... да я тебя...
КИСЕЛЬВРОДЕ. Не расстраивайтесь, ваше царское величество: врет, дело ясное. Что немец! По нашей русской пословице: немцев обезьяна выдумала.
ЦАРЬ. Тебя вот действительно обезьяна выдумала! Открывай-ка сундук лучше, нечего зубы заговаривать.
Кисельвроде открывает сундук с казной. Поддерживаемый под локоток Царь слезает с трона, садится на корточки у сундука, перебирает казну. Сбоку к сундуку пристраиваются несколько Генералов.
(ГЕНЕРАЛАМ.) Ну-ка, вы отойдите в сторонку – целее будет! (Вытаскивает шкатулку.) Стой! Это что тут за особенная шкатулка за семью замками? (Вертит, пробует открыть.)
СКОРОХОД-КУРЬЕР (напевает).
Он взад и вперед,
Он и так, и сяк, и эдак...
ЦАРЬ (протягивает шкатулку Скороходу-курьеру). Отопри-ка, братец.
СКОРОХОД-КУРЬЕР. Это нам раз плюнуть! (Плюнул, открыл, подает Царю.) Пожалте, ваше царство.
Царь вытащил из шкатулки бриллиантовый орех, вертит его, с трудом раскрывает.
ГЕНЕРАЛЫ (глядят, вытянув шеи). Раскрыл! – Орех! Бриллиантовый! – Из ореха, из ореха вытряхивает! – На ладошку... – На собственноручную... – Что, что? Бло... Блоха... Гляди, ей-же-ей, блоха! – Блоха, ей-богу, блоха!
ЦАРЬ (встает. К Кисельвроде – строго). Это что ж такое? Как же это ты, братец, в казне каких-то блох содержишь? Да и блоха-то дохлая, коченелая. Ну, чего же молчишь? Говори!
КИСЕЛЬВРОДЕ. Не расстраивайтесь, ваше царское величество. Дозвольте, я ее вон выкину.
ЦАРЬ. Нет, стой, брат: выкинуть успеется. Это не так, это что-нибудь да обозначает. Тут какая-то есть секретная хитрость... (Разглядывает.) Фу-т-ты! Как есть вся личность блошиная, блоха! Ну, скажи ты, пожалуйста! Нет, тут мы не годимся, тут надо кого-нибудь этакого... с мозговой конструкцией... А ну-ка, привести сюда голландского Аптекаря из Аничковской аптеки. Живо!
КИСЕЛЬВРОДЕ (Генералам). Привести Аптекаря! (Втаскивает под руки голландского Лекаря-аптекаря.)
ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ. Батюшка, ваше величество, не буду, прости, помилуй!
ЦАРЬ. То-то! Милую. А ты за это разгадай, что мы тут за диковину обнаружили. Никто не знает. А ты всевозможную химию произошел – должон знать, что к чему.
ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ (вынимает складной аршин, мерит блоху вдоль и поперек, разглядывает). Во-первых, это есть называемое животное – извините – блоха, по-нашему, которая сосет кровь, согласно науке, у всякого человека, даже хотя бы у скота – без разницы.
ЦАРЬ. Ну, этакую премудрость не велика химия знать. Говори дело, а то... знаешь?
ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ. Ой, знаю, знаю! (Зажмурившись, пробует блоху на язык.) Во-вторых... Гм! Согласно науке – температуре, чувствую на языке хлад, как бы от крепкого металла. (Пробует зубом.) В-третьих... (Думает.)
ЦАРЬ. Ну?
ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ. Как вам будет угодно, а только это не настоящая блоха.
ЦАРЬ. А что же это, коли не блоха?
ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ. А это есть, согласно науке, называемая нимфозория, под видом блохи. И произведена она из настоящей железной стали, а работа эта – не русская, заграничная. А как нынче у нас с заграницей трудновато, то я больше вам на этот счет ничего произъяснить не могу.
ЦАРЬ. Спасибо. Ступай к себе в аптеку.
Лекарь-аптекарь задом, с поклонами уходит.
Ну, граф Кисельвроде, вот что: если да ты мне сейчас не дознаешь, откуда у меня в казне эта иностранная нимфозория и на какой предмет – кормить тебе блох да тараканов в крепостном каземате.
КИСЕЛЬВРОДЕ. Сейчас, сейчас, сейчас... Знаю! Дозвольте фрелину Малафевну сюда кликнуть: ей от роду сто годов без году, может, она чего про блоху помнит.
ЦАРЬ. Ну, ладно, так и быть: зови.
КИСЕЛЬВРОДЕ. Малафевна!
ГЕНЕРАЛЫ. Малафевна, Малафевна!
МАЛАФЕВНА (вскакивает, подходит к Царю, делает книксен). Здравия желаю, ваше царское величество.
ЦАРЬ. Ну, здравствуй, что ли. Не знаешь ли чего вот про эту штуку: бриллиантовый орех нашли, а в орехе – блоха?
МАЛАФЕВНА. Глуха? И то, и то, батюшка, глуха! Еще хоть куда, а вот с приглушью стала – это истинно.
ЦАРЬ (машет рукой). Ну! Вот и сквозь печку ее пропустили, а толку чуть. (Кричит.) Блоха, говорю тебе, блоха!
МАЛАФЕВНА. Без греха? Верно: кто ж без греха. Я хоть и не первой молодости, а как время к постели – беда: одна ни за что не усну, покамест Василий Иванович под одеяло не влезет. Васька – кот мой ангорский, это я про него...
ЦАРЬ (гневается). Уйди! Уйди с глаз моих долой – увести, чтобы духу ее тут не было!
Малафевну уводят. Царь показывает Генералам перстом на Кисельвроде.
Взять его в каземат без сроку!
Генералы подбегают к Кисельвроде.
КИСЕЛЬВРОДЕ (отбивается). Ваше... ваше царское... дозвольте... Ой, сейчас-сейчас-сейчас...
ЦАРЬ. Ну?
КИСЕЛЬВРОДЕ. Дозвольте в казначейской книге посмотреть – может, там что записано насчет этой государственной блохи.
ЦАРЬ. Ну, ладно, погляди, так и быть.
КИСЕЛЬВРОДЕ. Неси книгу!
Два Генерала подают громадную книгу.
КИСЕЛЬВРОДЕ. Сейчас-сейчас-сейчас, сию минуточку! Аз, буки, буки... Вот: «Блохи». Нашел, оно самое.
ЦАРЬ. Ну, читай, да гляди, а то у меня... знаешь?
КИСЕЛЬВРОДЕ (читает). «От блох средство. Для сего надо, отходя ко сну, взять меду наилучшего пчелиного и сказанным медом рачительно простыню обмазать, и тогда к оной простыне все блохи неизбежно прилипнут. Ежели же, паче чаяния, к простыне прилипнет также особа мужеска или женска пола или оба одновременно, то сим смущаться отнюдь не надобно – напротив того...»
ЦАРЬ (стучит кулаком). Да ты что – со мной шутки шутить вздумал? Так я с тобой пошучу – до новых веников не забудешь! Взять его!
Генералы схватили и ведут Кисельвроде.
