поэтом, что не умею писать стихи. А то… я бы сложил газель. Как Алишер Навои: «О ты, чье хорошо лицо, чей рот и смех хорош, Лишь раз посмотришь на тебя, — и глаз не отведешь…»
Х а ф и з а. Так даже?! «Глаз не отведешь»?! Вспомните, Дехканбай, целый год отводили от меня глаза! Уставится в землю — в сторону мою не смотрит.
Д е х к а н б а й. Через год я тоже выполнял три нормы. А поначалу отставал от вас. Стыдно было. Быть пристыженным джигиту — все равно что умереть! Через год я…
Х а ф и з а. Понятно: до этого вы боялись, что вам не хватит трудодней на подарки невесте…
Д е х к а н б а й. Зачем такие обидные слова?! Разве в трудоднях дело? Вы в войну и за себя, и за нас, фронтовиков, работали — ради трудодней разве?! Вас правительство орденом наградило. За что? За ваш великий труд…
Х а ф и з а. Скромность украшает джигита, но джигиту и прибедняться не к лицу. А ваши ордена? Два ордена Славы…
Д е х к а н б а й. Дороги они моему сердцу: на фронте получил. Но когда я вернулся домой, был уже мир. А что такое мир? Сидеть в чайхане и разглядывать, как на меди самовара отражаются твои старые награды? Старая слава, что вчерашний день: о нем вспоминают, а думают о завтрашнем. О многом я думал: и о труде, и о славе колхоза, и о том, как я завоюю вашу любовь, Хафизахон…
Х а ф и з а (нежно). Дурачок… и умный, но глупенький… Мама и то раньше, чем вы, заметила… что я в вас влюблена. (Смутилась.)
Д е х к а н б а й. Я счастлив, Хафиза! Я очень счастлив! Вместе уедем в Голодную степь…
Х а ф и з а (озираясь). Тс-с-с…
Д е х к а н б а й (тихо). Сегодня на собрании мы скажем об этом… О чем я мечтаю? Быть похожим на вашего дядю… На Мавлон-ака! Замечательный у вас дядя! И хлопок у него замечательный! И племянница у него замечательная…
Х а ф и з а. Ну-ну, племяннице до дяди еще далеко… Уехал тогда… в Голодную степь… один…
Д е х к а н б а й. Первым поехал! И куда? Побеждать бесплодные солончаки, пример нам показывать… Это теперь по его следу молодежь… комсомольцы… мы с вами…
Х а ф и з а. Тссс… До собрания, пока все не решится, мама ни о чем не должна знать.
Д е х к а н б а й. И моя матушка ничего еще не знает.
Х а ф и з а. С тетушкой Холнисо будет легче.
На айван выходит Х а м р о б и б и.
А у меня мама такая: она и на собрание прийти может.
Х а м р о б и б и. Хафиза! Что это ты говоришь обо мне, доченька?!
Х а ф и з а (Дехканбаю, растерянно). Ну, вот… (Убегает в дом.)
Х а м р о б и б и (останавливая Дехканбая). Салам, Дехканбай!
Д е х к а н б а й. Салам, тетушка Хамробиби! (Не зная, что сказать.) Все ли у вас благополучно, тетушка?
Х а м р о б и б и. Спасибо, Дехканбай. Если бы не заботы…
Д е х к а н б а й (встревоженно). Какие же заботы, позволю вас спросить, тетушка?
Х а м р о б и б и. Конечно, я старая женщина, и я ни во что не вмешиваюсь. Разве приятно, чтобы старуха вмешивалась в дела молодых. И я молчу. Горько мне, но я молчу.
Х а ф и з а (показавшись в окне, Дехканбаю, тихо). Мама все слышала…
Х а м р о б и б и (обернувшись). Хотя мои старые уши и плохо слышат, но я еще не оглохла. (Дехканбаю.) Я все слышу, я все знаю, но я молчу. И вам я не скажу ни слова, ни единого слова… Я только замечу, что если собрание…
Х а ф и з а (в окне, Дехканбаю). Я так и знала…
Х а м р о б и б и. Да, да… если собрание должно быть в восемь часов, то желающие прийти на него до того, как оно кончится, выходят из дому раньше, чем оно начнется…
Д е х к а н б а й (с облегчением) Вы правы, тетушка…
Х а ф и з а (выбегая из дома). В самом деле, мы могли бы опоздать. Пойдемте, Дехканбай…
Д е х к а н б а й. До свиданья, тетушка Хамробиби.
Х а м р о б и б и (останавливая Дехканбая). Обождите, Дехканбай, я отниму у вас еще несколько мгновений. Конечно, минута для джигита ценнее, чем день для старой женщины, — извините, что я вас задерживаю…
Д е х к а н б а й (встревоженно). Почтительно слушаю вас, тетушка.
Х а м р о б и б и. Хафиза еще девочка. Хотя ее и назначили звеньевой, но, как говорят, у девушки вырастают косы, а у джигита разум.
Д е х к а н б а й. Так говорили в старину, тетушка.
Х а м р о б и б и (строго). Вы меня слушаете, Дехканбай?!
Д е х к а н б а й (встревоженно). Каждое слово, тетушка!
Х а м р о б и б и. Я знаю, что вы благоразумный, образованный, на войне были, в разных странах побывали, и вы меня поймете. Ну скажите, Дехканбай, удобно ли жениху и невесте до свадьбы выходить на улицу из одних ворот? Что люди подумают?
Д е х к а н б а й (с облегчением). Вот в чем дело! Хорошо, тетушка Хамробиби, я выйду из наших ворот. До свиданья, тетушка.
Х а ф и з а. До свиданья, мама.
Выйдя из разных калиток на улицу, Хафиза и Дехканбай подчеркнуто изображают только что встретившихся людей.
Д е х к а н б а й. Кого я вижу?! Хафиза?! Салам!
Х а ф и з а. Салам! Где вы пропадали?
Со смехом убегают.
Х а м р о б и б и (одна). Обычай есть обычай. (Идет затворять калитку.)
Входит Х о л н и с о.
Х о л н и с о. А-а-а, дорогая соседушка, ушли уже наши дети? (Подошла к калитке, глядит на дорогу.) Какая стройная пара…
Х а м р о б и б и. Да будет их путь устлан коврами!
Х о л н и с о. Да будет так!
Затворив калитки, старухи возвращаются к сури.
Х о л н и с о. Если у вас нет, глубокоуважаемая Хамробиби, более приятных дел, давайте поболтаем…
Х а м р о б и б и. Большего удовольствия я не желаю себе, дорогая подруженька. Если вы ничего не имеете против, снова примусь за кусак. Очищу, сколько успею, хлопка.
Х о л н и с о. Для меня будет счастьем помочь вам, хотя ваши руки куда искуснее…
Х а м р о б и б и. Что вы, милая
