Все тихо, только слышатся звуки оркестра, исполняющего венский вальс.
Сесили. Для больных играли музыку.
Сесили вместе с двумя докторами, которые вновь надели цилиндры, торопливо идет по коридору.
Сесили. Я вспомнила! Ковер был протертый, я чуть не упала.
Мы видим, что пол покрыт красным ковром. Ковер грязный и местами порван. Правой домашней туфлей Сесили зацепилась за край дырки.
Она оступается, но удерживает равновесие. Врач опускается на колено и протягивает ей туфлю. Музыка звучит громче, становясь игриво-веселой.
Сесили. Я не могла ее вынести!
Брейер (голос за кадром). Что?
Сесили. Музыку. (Сухим тоном.) Вальсы не играют, когда покойник в доме.
Внезапно с правой стороны распахивается дверь. Врачи становятся по обе стороны двери и, склонившись в поклоне, показывают, куда ей следует идти. Она входит в небольшую комнату, стены которой обиты шелком.
Фреска на низком потолке изображает пифий Микеланджело. Их фигуры скомпонованы вокруг стеклянной люстры (освещение газовое). Громко звучит музыка. Во всех углах какие-то безглавые греко-римские статуи.
Сесили. Мы вошли. Это была какая-то странная комната. Всюду статуи. Санитарки дрожали от холода, у них мурашки бегали по коже.
Мы видим, что вокруг кровати, заслоняя лежащего на ней человека, толпятся женщины в коротких рубашечках, на которые они наспех набросили больничные халаты, даже не позаботившись их застегнуть. Все ярко накрашены, но лица у них суровые и строгие, волосы стянуты в пучок.
Брейер (с удивлением). Мурашки? Почему?
Сесили. Было поздно, наверное, их подняли с постелей, как и меня. Под халатами у них были одни рубашки. (Одна из санитарок поворачивается и идет к Сесили.) Так глупо.
Санитарка в одной рубашке подходит к Сесили и показывает на кровать.
Сесили. Так нелепо. Я видела одну, которая была совсем без халата. (Крупный план: Сесили в ужасе смотрит на санитарку, ту не видно.) Должно быть, я вспомнила что-то не то.
Снова появляется санитарка в застегнутом на все пуговицы халате.
У нее строгое, без косметики, лицо, строгая прическа.
Она берет Сесили за руку и подводит к кровати.
Голос Сесили за кадром (совсем изменившийся, несколько пошловатый). Живо, девочки, катитесь отсюда!
Брейер (потрясен). Что вы сказали?
Сесили. Это не мои слова.
Женщины отходят от кровати. Кровать железная. Похожа на ту койку, что мы видели в первой части, в больнице.
Сперва в кадре ступни и отвороты брюк какого-то мужчины. Камера скользит снизу вверх. Мужчина в сюртуке, с орденами. Головы его мы не видим.
Сесили. На больничной койке я увидела моего отца. Брошенного всеми, как собака. (Спокойным тоном.) У него была голова мертвеца.
Брейер. Голова мертвеца?
Сесили. Да, как у скелета. Должно быть, маска. Разве в больницах мертвым не надевают таких масок?
Брейер. Вам, наверное, было тяжело видеть это.
Сесили (по-прежнему спокойно). Очень тяжело.
Сесили в слезах бросается к изголовью трупа. Она хватает руку мертвеца, прижимаясь к ней лицом.
Сесили (безмятежно). Чтобы не видеть эту голову, я схватила его руку. (С неожиданной страстностью.) Перед глазами у меня были только пальцы, эта тонкие пальцы, которые я обожала.
Она осыпает руку поцелуями. Влюбленно разглядывает большой палец, поднеся его совсем близко к глазам.
В кадре – лицо Сесили анфас, крупным планом. Она глядит на этот палец, и ее глаза, уставившиеся на палец, который она прижимает к губам, к носу, снова начинают косить.
В комнате.
Сесили лежит на постели (она косит). Фрейд и Брейер. Брейер бросает на Фрейда красноречивый взгляд, который означает: «Теперь все ясно».
Брейер. В последующие дни вам виделась голова мертвеца.
Сесили.Да. Когда я была у гроба. И утром, в день похорон, когда проснулась.
Брейер. И всякий раз, как вы видели покойника, вы снова думали о руке вашего отца, воображая, будто подносите ее к глазам.
Сесили (закрыв глаза). Да. Помню… В день похорон меня разбудил кошмар. Я увидела голову мертвеца, прямо над собой. И тут же у меня появилось косоглазие. С тех пор я могу разглядеть что-то, лишь поднеся близко к глазам.
Брейер (ласково). Ну вот и все, Сесили, довольно. «Прочистка мозга» закончилась. Раз вы видели голову мертвеца с определенного расстояния, вы стали косить обоими глазами, как если бы смотрели на нее совсем вблизи.
Сесили. Да. Чтобы защитить себя.
Брейер (нежно). С этим покончено, Сесили. Покончено. Сейчас вы откроете глаза и вновь обретете ваш прежний, прекрасный взгляд. (Она пошевелилась.) Откройте глаза: у вас больше никогда не будет косоглазия. (Сесили открывает глаза. Косоглазие не исчезло. Брейер с раздражением говорит почти шепотом.) В чем же дело?
Он делает нервный жест и поворачивается к Фрейду, одновременно и смущенный, и несколько агрессивный.
Он похож на человека, которому не удался фокус.
Брейер (шепотом). Необходимо большое терпение. Удача сама собой не приходит.
Фрейд молчит. Он растерян, погружен в свои раздумья.
Брейер. Сейчас я разбужу ее.
Фрейд (вздрагивает). Позвольте мне задать несколько вопросов.
Брейер (раздраженно). Вы от нее больше ничего не добьетесь. К тому же эти сеансы утомительны. Не следует ими злоупотреблять.
Он поворачивается к Фрейду, который действительно увлечен опытом. Несколько мгновений Брейер смотрит на него, понимая, кажется, то значение, какое Фрейд придает этому «допросу».
Брейер(угрюмо и покорно махнув рукой). Ладно! Только будьте кратки.
Фрейд(не вставая со стула, склоняется к больной, говорит голосом, который душит робость). Сесили! (Кажется, что больная его не слышит. Говорит громче.) Сесили!
Пауза. Фрейд с нескрываемой досадой откидывается назад.
Брейер (улыбается со скрытым удовлетворением). Я же сказал вам, что она слышит одного меня.
Фрейд (у него вновь появляется надежда, он горящими глазами смотрит на Брейера). Прикажите ей выслушать меня. И отвечать.
Брейер (к нему вернулась властность). Фрейд, вы никогда этим методом не пользовались и не знаете больную… Мы сильно рискуем.
Пауза.
Фрейд (раздраженно). Я буду осторожен.
Брейер. Скажите ваши вопросы, я сам задам их.
Фрейд. Прошу вас, дайте попробовать мне. Я хочу прямого контакта.
Брейер(склоняется к Сесили, говоря вкрадчивым, но властным голосом). Сесили, мой друг доктор Фрейд хочет задать вам несколько вопросов.
Сесили. Вы же знаете, что я его не услышу.
Брейер (настойчиво). Вы будете его слышать, Сесили. Я прошу вас слышать его. И вы должны отвечать ему.
Сесили. Хорошо.
Брейер откидывается на спинку стула и жестом приглашает Фрейда начинать.
Фрейд склоняется вперед.
Брейер смотрит на все это недоброжелательно. Чувствуется, что он следит за Фрейдом, готовый вмешаться при малейшем промахе.
Фрейд. Сесили, расскажите мне еще раз о той ночи с субботы на воскресенье. Соберитесь с воспоминаниями. В дверь постучали, вы пошли открывать…
Мы снова видим Сесили в халате перед запертой на засов входной дверью.
Сесили отодвигает засов и хочет раскрыть створки двери; это мы наблюдали в предыдущей сцене.
Фрейд (голос за кадром). Вы открыли и кого же увидели?
Но в тот момент, когда она намеревается распахнуть створки и увидеть визитеров, ее заставляет застыть на месте голос Фрейда.
Фрейд. Это были не врачи, Сесили! Наверняка были не врачи. Дежурные врачи ни на секунду не покидают больницу. Тогда кто же приходил? (Резко.) Может быть, полицейские?
Резким движением Сесили распахивает створки двери: на пороге двое полицейских.
Оба смущены, хотя кажутся грубыми, совсем мужланами.
Фрейд. Отвечайте, Сесили! Отвечайте!
