Ознакомительная версия.
Инга: Господи, тоже гений и тоже сумасшедший…
Фандорин: Услышав мой голос, вы попытались застрелить соучастника, но он выбил револьвер. Вы успели отшвырнуть оружие, криком привели Яна Казимировича в чувство. Он открыл огонь, и вам удалось выйти сухой из воды. Почти удалось.
Инга: Да зачем, с какой стати стала бы я нагромождать все эти злодейства? Сигизмунд любил меня. Вы даже не представляете, как он меня любил! Мне достаточно было попросить, и он отдал бы мне этот веер!
Берёт со стола веер.
Фандорин: Я знаю, что он вас любил. И судя по всему, сильнее, чем предписывают родственные чувства. Но Сигизмунд Борецкий был человеком по-своему нравственным. Он свято верил в силу веера и относился к своей реликвии ответственно. Сам ею так и не воспользовался, даже ради собственного исцеления. Да если бы и воспользовался, его ждало бы тяжкое разочарование. А вас он, хоть и любил, но, похоже, знал вам цену и не желал, чтобы это «мощное» средство (кивает на веер) попало в ваши руки. Состояние, деньги — пожалуйста, но только не Веер Добра и Зла. Незадолго до кончины он вызывает п-племянника, убеждается, что тот искренне увлечён наукой, и решает оставить веер ему. Вы догадывались, что такой исход возможен, для того и стали невестой Яна Казимировича. Вы не остановились ни перед чем, лишь бы достичь своей цели. И несомненно достигли бы её. Ян отдал бы вам веер — ведь ему для исследований нужны деньги, а в мистику он не верит.
Инга: Уже.
Фандорин: Что «уже»?
Инга: Уже достигла. Обменяла веер на дядюшкины капиталы. Теперь он мой. Нотариального акта нет, но ведь для Будды это неважно, правда? Главное, что владелец веера передал мне его добровольно. Вы умный человек, господин Фандорин. Ещё умней, чем я думала. И продедуктировали всё очень логично. Только вот…
Фандорин (изумлённо): Вы сознаётесь?
Инга: Да. Знаете, надоело препираться. К тому же это не имеет ни малейшего значения. Вы человек умный и логичный, только с одним недостатком.
Фандорин: Интересно, каким же?
Инга (приближается к нему, наполовину раскрывает веер, обмахивается): Слишком логичны. А потому за деревьями не увидели леса. Знаете, чего вы не учли?
Фандорин рывком встаёт. Вскрикнул, покачнулся, но удержался на ногах.
Фандорин: Руки держать на виду! У вас второй револьвер?
Инга (смеётся): Ах, умные мужчины, до чего же вы глупы. Второго револьвера у меня нет. Но у меня есть веер. И он действительно волшебный!
С этими словами она бьёт Фандорина чёрной стороной веера по лбу. Тот падает в кресло, как подкошенный. Смотрит на неё снизу вверх широко раскрытыми глазами, не в силах пошевелиться.
Инга: Оп-ля! Не ждали, господин рационалист? Коньяк у него отравленный! Нет, Эраст Петрович. Точно так же я шлёпнула пьяненького дядю Казика — чтоб проверить. И проверила! Милый дядюшка упал и умер. И только тогда, только тогда я по-настоящему поверила! Зачем мне револьвер? Вот самое мощное оружие на свете. И оно теперь принадлежит мне! Сейчас я произнесу заклинание. Мир сделается немножко похуже (ну и чёрт с ним), зато я стану самой великой, самой прекрасной, самой могущественной… (Раскрывает веер, поворачивает его чёрной стороной наружу и нараспев читает молитву.) «Нам-мёхо-рэнгэ-кё, Нам-мёхо-рэнгэ-кё, Нам-мёхо-рэнгэ-кё, Нам-мёхо-рэнгэ-кё, Нам-мёхо-рэнгэ-кё, Нам-мёхо-рэнгэ-кё, Нам-мёхо-рэнгэ-кё, Нам-мёхо-рэнгэ-кё».
Удар грома, вспышка молнии, свет гаснет, зажигается вновь — одним словом, происходит Чудо.
Инга пошатнулась, выронила веер, с криком упала навзничь. Её бьют судороги. Она запрокидывает голову, вытягивается дугой. Это должно быть натуралистично и страшно. Потом застывает прямая, как палка.
Из запертого чулана доносятся крики.
Голос Яна: Она жива! Она жива! Честное слово, жива!
Вбегают Фаддей и Маса.
Фаддей: Господи, барышня! (Бросается к Инге.)
Маса: Данна! Дооситан дэс ка?! (Бросается к Фандорину. Помогает ему подняться на ноги.)
Фандорин (изумлённо): Нога… Я не чувствую боли. (Топает загипсованной ногой. Делает шаг, другой. Подпрыгивает.) Перелома нет! Что за ч-чертовщина?
Голос Яна: Да откройте же! Эврика! Эврика!
Дверь чуланчика с треском распахивается, вылетает Ян.
Ян: Смотрите, она жива! Она выздоровела! (Спускает на пол крольчиху, и та резво бежит за кулису[1].) Вакцина есть! (Поднимает руку со шприцом.) Получилась! Я сам не понял, как! Добавил десять миллиграмм эссенции, и сработало! Это настоящее чудо! (Наконец, замечает лежащую Ингу, осекается.) Что… что случилось?
Фандорин (слабым голосом): По всем симптомам — столбняк… Возможно, из-за той ссадины на лбу. Но как-то уж очень быстро. Разве так бывает? (Покачнулся, схватился рукой за лоб. Маса подлетает к нему с каталкой, Фандорин обессиленно садится.) Что за… Нет, невозможно!
Ян: Бывает. Если в кровь попадает сильная бацильная культура. Столбняк? Но это же отлично! Просто превосходно! Какое везение! Можно проверить действие вакцины на человеке! Немедленно, сейчас.
Опускается на корточки, делает Инге укол.
Фандорин (Масе, указывая на лежащий веер): Сэнсу-о… Боку ни…
Маса подаёт ему веер, Фандорин осторожно, будто заряженную мину, его рассматривает.
Фандорин: Что за ч-чёрт! На бумажной части иероглиф «солнце», а на деревянной «луна»! И откуда тут полоска папиросной бумаги?
Фаддей: Это я давеча подклеил. Снял бумажку с деревяшки, залатал, снова приклеил. Клей самолучший, намертво схватил. Вон как аккуратненько стало, не стыдно людям показать.
Фандорин: Боже мой, вы приклеили шиворот-навыворот… (Смотрит на Ингу.) Я сплю! Это сон! Она думала, что сделает миру хуже, а себе лучше, но вышло наоборот… Мир стал лучше — столбняк побеждён… И моя нога срослась — от удара… Это что, чудо?
Инга издаёт громкий стон. Ян помогает ей сесть. Она хочет что-то сказать, но лишь мычит.
Ян: Жизнь спасена, но поражение бациллами Николайера слишком сильное. Боюсь, бедная кузина останется парализованной. Но всё равно, вакцина работает!
Фандорин встаёт с кресла.
Фаддей: Куда вы, батюшка? Сидите, на вас лица нет.
Фандорин: Уступлю место д-даме.
Ян и Фаддей переносят Ингу в кресло, она мычит.
Фандорин (бормочет): Есть много в небесах и на земле такого, что нашей мудрости, Гораций, и не снилось… (Поворачивает веер то так, то этак.) Ах, Фаддей Поликарпович, что вы натворили! Добро перепутали со Злом, да ещё прихватили самолучшим клеем, намертво. Как же теперь разобраться-то?
Фаддей: Уж как-нито разберёмся. Верно, Масаил Иваныч?
Маса: Борьшое деро.
Занавес.
Наверное, придётся приучить кролика, что там лежит морковка, или ещё как-нибудь.
Ознакомительная версия.
