Маша. А мы с тобой, Мишечкин, только в гробу осторожными будем.
Мишка. Дошутишься… И не поняла меня – я не о смерти. К людям ты неосторожна… Игры много, Машенька. И на людей как-то не оглядываешься, не берешь на заметку. А жизнь внимательности требует. Отчета, так скажем.
Маша. Серьезно выступил: совсем старикан профессор. Не рано ли в тридцать-то, мальчик мой?
Мишка. У тебя сын в армии… Ты за месяц хоть раз написала ему?
Маша. Вернется через год – наговоримся. (Не сразу.) Не скучный ли у нас разговор пошел?
Мишка. И то… Уезжаешь ведь – самое время повеселиться. (Подошел к магнитофону.) Станцуем… напоследки?
Маша. Не стану.
Мишка (взял гитару). Р-романс тогда выслушай, что ли… На прощанье. (Поет.)
Когда друг друга мы любили,
в ночной вагон леса входили,
Навстречу нам текли поля,
мосты, вокзалы, тополя.
Не так молчим, как той весною,
и вместе едем, да не так…
К движенью поезда спиною
сижу, уставясь в полумрак.
Ты что-то спросишь. Не отвечу.
Мосты, вокзалы, тополя…
Весь мир бежит тебе навстречу!
И убегает от меня.
(Без паузы.) Подходил к дому, и так есть захотелось!.. Теперь выветрилось как-то. Ладно, уедешь – пожру тогда… Нелька сотворит что-нибудь.
Маша. Вы Лесю напрасно из ясель не берите. И вам спокойнее. А по вечерам танцуйте – магнитофон в порядке. В общем, веселитесь как можете.
Мишка. Спасибо за напутствие. Круг действий ты нам, в общем, начертила. Но все же поцелую я тебя. (Обнимает и долго целует ее.) Мишка и Машка жили на свете? Мишка и Машка жили на свете.
Входит Неля с хлебом в руках.
Неля. Все, товарищ Земцова, вертолет ждет.
Мишка (похлопал Машу по плечу). Ладно, веселись.
Маша. И вы не отставайте.
Мишка. Будем стараться. В меру возможностей.
Входит Ловейко с вещами.
Ловейко. Здравствуй-прощай, доктор! Вот случилось как – не нам одним с Машей уезжать. И тебе в дорогу.
Неля. Еще чего?…
Ловейко. Из управления сейчас звонили. Машина за тобой. В Байкуле повариху деревом придавило. Немедля ехать велели.
Неля (ожесточенно). Да идите вы все к матери! Он же не пил, не ел!
Ловейко. Умолкни, некультурная.
Неля. На всё границы должны быть. Не пущу.
Маша. Зря шумишь, девочка, ты на его физиономию погляди: вполне рад. За всю нашу жизнь я, может, и пообедала с ним всего восемь раз от начала до конца. Привыкай, милая.
Неля. Будет шутить – вот что.
Маша (обернулась к Мишке). Доволен? Сверкают глазки?
Мишка. Таким и помни. Прощай, радость моя. Как-никак и на твоем лице удовольствие – вырвалась!
Маша. Не скрываю.
Мишка. Ну что ж, лети навстречу судьбе, старушка!
Ловейко. Хватит декламации-то.
Мишка. Торопит тебя болезный… Правильно. Ты, Ловейко, медикаментами запасся – о конфетах не позабудь: Земцова ирис «Кис-кис» обожает. Она у меня человек серьезный: женщина-загадка. Не урони только по дороге. Другой не имею.
Маша. Живи весело, болтун. (К Ловейко.) Двинулись.
Мишка. Ты вот ругалась тут грубо. У женщин я этого не терплю. В виду имей.
Неля (покорно). Я больше не стану.
Мишка (поглядел на хлеб). Дай хоть горбушку отломлю. (Откусывает.) Теплая… восторг. (Берет рюкзак.) А в Москве небось дождь идет, народ, как быть, не знает. Ладно, пошел: имею право на труд потому что. Держим хвост трубой, хитрованчик. (Ушел.)
Неля (подошла к спящей Лесе). Ну вот, разбежались твои родители кто куда – забыли, что день рождения завтра у Леськи: шесть месяцев стукнет. Веселись, дурочка, – молодость наступает…
Затемнение.
Середина августа. Комната Земцова, чисто прибранная. Мишка и Неля заканчивают чаепитие. Вечер. На воле хлещет ливень. Близкие раскаты грома.
Мишка. Не унывай, ладно… Еще чай пей.
Неля. Куда уж: третью кружку заканчиваю. Домой надо.
Мишка. В такой-то ливень?
Неля. А час который?
Мишка (взглянул на часы). Десять десятого.
Неля. Ну и засиделась у вас… Ночь наступила.
Близкий удар грома.
Мишка. Во страсти!.. Весь мир трепещет.
Неля. Второй час льет.
Мишка. Когда дежурство у тебя?
Неля. Утречком. С восьми.
Мишка. У меня оставайся. А то потонешь в пути.
Неля. А что соседи скажут?
Мишка. Плевать нам.
Неля. До Маши дойдет.
Мишка. А ей это ни к чему. Такое ко мне отношение.
Неля. Тогда весело. А выпить покрепче чего-нибудь нету?
Мишка (не сразу). Дурная ты.
Неля. Не больше других.
Мишка. Август, Нелька… Приемные в институте заканчиваются.
Неля. А я на год отменила, Михал Михалыч. Сообщала вам.
Мишка. Не объяснила, почему только.
Неля. Сил набираюсь. И вас с интересом рассматриваю. Вот вы, предположим, кашу едите, а я на вас гляжу и поражаюсь, как он красиво кашу ест! Или на операции наблюдаю – тоже картинка. Вообще-то на вас смотреть – заглядишься. Поучительно, одним словом.
Мишка. Давай станцуем… (Идет к магнитофону.)
Неля. Куда вы?… Ночь наступила. И не станцуем мы с вами, у нас стиль непохожий – одиннадцать лет разницы как-никак. Хотите, лучше я вам тихонько одна станцую? У меня такой номер есть, для знатоков, «Вышел гусь погулять» называется. Я еще в седьмом классе с ним выступала… Аккомпанемента нет, так что я сама подпевать буду. (Танцует свой несколько удивительный танец.) Ну вот в таком роде, дальше еще интереснее – только позабыла. После этого танца на меня многие с восхищением смотрели. (Задумалась.) Отец вот недоволен был – костюмчик порвал танцевальный, побил сильно… а мать на неделю без туфель заперла. Серьезные были люди. Очень меня воспитывали. Любили потому что – так они объясняли мне. Перечеркнули юность, в общем. А я радоваться хотела… Знаете, Миша, я с детства безумно радоваться хотела – чтобы погода была всегда хорошая и повсюду музыка играла, фестивали шли и шествия… И чтобы вокруг все были добрые, веселые и радовались друг дружке. А они все зачеркнули, следили неотступно. (Усмехнулась.) Недоследили только. Когда я уж в десятом классе была, уехали на неделю, одну оставили… Вот тогда я словно в бездну кинулась, все себе позволила… Не оглядываясь – назло им.
Мишка (негромко). А дальше что же?
Неля. А мало хорошего, в общем. Летом расплачиваться пришлось… После выпускных вскоре увезли меня… (Задумчиво.) Наверно, девочка должна была родиться. Не случилось – родители пресекли. Вот после всего и убежала из дома. (Вспыхнула.) Не стерпела несвободы.
Мишка. А парнишка твой?
Неля. Гуляет где-нибудь. Я, когда вещи собрала, к нему прибежала. Октябрь уж наступил, холода… «Бежим вместе», – говорю. А он мне отвечает весело в общем: «Уйди ты от меня…» Когда я эти слова вспоминаю, мне умереть хочется, Миша… (Повторяет.) «Уйди ты от меня…» Я на это часто потом наталкивалась. Ведь так поверить хочется, что есть настоящее: и нежность и дружба… А я живу, живу, живу, а так и не встречаю.
Мишка. Все есть! Это ты мне поверь… И такая мука порой охватывает, Нелька, такой восторг… Ты верь, все к тебе придет, сразит наповал… Зажмуришься и ахнешь от любви. Честное даю слово.
Неля. Навряд ли, Мишенька…
Мишка. А я говорю – будет! Настанет! Увидишь! К каждому человеку приходит, только он угадать должен – мое! И тогда он навсегда счастлив. И что ни случись, он с улыбкой до смерти помнить станет – было!
Где-то совсем рядом сверкнула молния, ударил гром. Неля в испуге бросается к Мишке, прижимается к нему.
Ты что, глупая…
Неля (задыхаясь, шепотом). Женитесь на мне, Мишенька… женитесь, миленький… Спасите меня, пожалуйста…
Мишка (тихонечко). Нельзя.
Неля (слабо). Отчего же?
Мишка (словно извиняясь). Я Машу люблю.
Неля (отошла к столу, подумала). Еще чаю налить вам?
Мишка. Будет. (Дотронулся до чайника.) И остыл он.
Неля. Жаль, я дома пряники оставила – не принесла… Мне по профсоюзной линии презент был.
Мишка. Нелька!
