ГАС: Да. Жизнь — это тайна. Очень глубокая мысль.
ЛОРА: Иди на хуй.
ГАС: На хуй? Сначала иди к черту, потом иди на хуй? И все за один вечер. Ладно.
ЛОРА: Пошел ты на хуй.
ГАС: Лора, ну что, к чертовой матери, я должен тебе сказать? Что все действительно когда-нибудь объяснится? Что на землю снизойдет ангел и вручит тебе выигравший конверт с секретом жизни внутри? Мне кажется, этого не произойдет. Или — ладно — ничего не объяснится. Я с тобой согласен. Мы не знаем ничего и ни о чем. Мы — идиоты посреди темной и таинственной вселенной. Тебе от этого лучше? А теперь что ты скажешь на то, если мы с тобой отправимся сейчас к Тони и Беа и не будем говорить ни о ресторанах, ни о кино. Мы будем говорить о том, о чем захочешь ты. Будем обсуждать философию.
ЛОРА: Это не…
ГАС: Ладно.
ЛОРА: Это не философия, Гас. Это не настроение.
ГАС: Ладно.
ЛОРА: Это моя жизнь.
ГАС: Да.
ЛОРА: Это моя жизнь.
ГАС: И что я могу для тебя сделать, чтобы твоя жизнь стала лучше?
ЛОРА: У меня просто все время в ушах звучит мамин голос. «Доктор не может тебе помочь, Билл. Доктор больше не может тебе помочь.»
ГАС: Так. Я не поддамся. Я отказываюсь поддаваться. Я чувствовал себя так… хорошо, я… Как я могу убедить тебя, что все хорошо, что твоя жизнь хороша, что твоя жизнь — не хуже, что она ничем не отличается от той, что была вчера?
ЛОРА: Почему бы тебе не пойти одному, а я останусь и подожду этих людей?
ГАС: Да забудь ты об этих людях! На хуй!
ЛОРА: Закончу складывать вещи. А ты иди.
ГАС: Ладно. Заканчивай складывать.
ЛОРА: Я все равно не проголодалась.
ГАС: Хорошо.
ЛОРА: Из меня сегодня паршивая компания.
ГАС: Так. Нужно упаковать эту вертушку для компактов. А эти коробки можно уже скотчем заклеить. (Надевает куртку.) Я позвоню тебе перед тем, как мы куда-нибудь решим идти, и скажу, куда идем. На случай, если ты вдруг услышишь зов Жевунов. Ну что еще?
ЛОРА: Я просто подумала, что когда мы только с тобой познакомились, ты бы так не стал делать. И даже год назад.
ГАС: Что?
ЛОРА: Ты бы остался и подождал со мной.
ГАС: Я не хотел — я просто хотел — ох, ГОСПОДИ!
ЛОРА: А я говорю это не в упрек тебе, я просто…
ГАС: Что ж это тогда такое — форма похвалы? Выражение нежности? «Ты бы не стал так делать, когда мы с тобой только познакомились»?
ЛОРА: Я просто говорю, что все меняется. Все было лучше.
ГАС: Когда?
ЛОРА: В лучшие дни.
ГАС: Ты меня подставила, Лора.
ЛОРА: Я тебя не подставляла.
ГАС: Ты сама предложила остаться, а теперь обвиняешь меня в том, что я тебя бросаю. Мне кажется, что это, блядь, просто подло.
ЛОРА: Я не в этом смысле.
ГАС: Ну, может быть, настанет день, и я получу объяснение, в каком ты смысле. Когда дойду до последней главы, и все объяснится. Когда примчится этот ебаный гонец. (Она ничего не отвечает.) Ладно. Я пошел. Я позвоню тебе через некоторое время.
ЛОРА: Пока.
ГАС: Мне кажется… Ох блядь. Потом поговорим. (Выходит в левую дверь.)
ЛОРА снова садится на коробку и закрывает лицо ладонями. Затем подходит к проигрывателю для компакт-дисков у стены и включает его. Раздается тихая музыка. В левую дверь стучат.
ЛОРА: Гас?.. (ЛОРА открывает дверь ДЖЕКУ, 60 лет, в длинном поношенном пальто, на плечах — снежинки.) О. Здрасьте. Извините. Я думала, что вы мой муж.
ДЖЕК: Я просто хотел узнать, нельзя ли мне посмотреть квартиру.
ЛОРА: Конечно. Абсолютно. Заходите. (ДЖЕК сомневается.) Нет, в самом деле. Входите.
ДЖЕК входит.
ДЖЕК: Простите за беспокойство.
ЛОРА: Нет-нет, никакого беспокойства. Я же знала, что вы сегодня вечером зайдете.
ДЖЕК: Вы знали, что я приду?..
ЛОРА: Нам агент сказал. Я Лора. А — простите — вас как…?
ДЖЕК: Джек.
ЛОРА: Здравствуйте, Джек. (ДЖЕК в молчании озирается некоторое время.) На улице снег пошел, да? У вас все пальто обсыпало. (Нет ответа.) Джек?..
ДЖЕК: Да. На улице снег пошел. (Продолжает осматривать комнату.)
ЛОРА: Знаете, я почему-то думала, что вас будет двое. То есть, мне сказали, что там семейная пара.
ДЖЕК: Нет. Только я.
ЛОРА: Ага. Ну вот. Это она и есть. Гостиная. Очевидно. Камин. Который, к сожалению, не работает. Хотя некоторые заслонки в порядке. Потом есть еще спальня и небольшой кабинет дальше по коридору, а налево — кухня и ванная. (ДЖЕК стоит в центре комнаты совершенно неподвижно, закрыв глаза.) Ну вот, практически, и все. Если хотите взглянуть.
ДЖЕК: Боже. Боже.
ЛОРА некоторое время осознает, что он произнес.
ЛОРА: Знаете, квартплата довольно высока. Не знаю, вам в самом начале сказали или нет. (ДЖЕК ничего не отвечает, продолжает стоять совершенно неподвижно.) А кстати — как вы прошли в здание? То есть, дом тут у нас обычно очень безопасный, обычно людям снизу звонят.
ДЖЕК: Камин не работает?
ЛОРА: В отличие от того, что написано в объявлении. Когда-то работал. (ДЖЕК ничего не говорит.) Но послушайте, Джек. У меня еще очень много дел, мы здесь как раз вещи собираем, поэтому боюсь, мне придется скоро вас проводить. Мой муж через секунду вернется. И мы не сможем продолжить нашу встречу.
ДЖЕК: Блядь. Блядь. Блядь. Блядь.
ЛОРА: Джек, вам придется сейчас же уйти. Я не хочу никого вызывать.
ДЖЕК: Камин раньше действовал. И все заслонки тоже. (Показывает на стену справа.) Там была дверь в кухню, вот здесь. Крохотная такая… Нельзя было, стоя в кухне, открыть дверцу холодильника.
ЛОРА: Так вы здесь когда-то жили, давным-давно.
ДЖЕК (показывая на дверной проем в центре): Это была ванная, вон там. С прекрасной ярко-красной дверью. Очень красной.
ЛОРА: Путешествие по переулку памяти сегодня, да?
ДЖЕК: И это было все одна комната. Других не было. Это — все. И она казалась невообразимо громадной. (Показывает на прежние места.) Тахта. Кресло. Вот тут — ковер, турецкий ковер. Стол. Книги. Книги. И кровать — вон там. (Идет в левый угол.) Вот здесь мы обычно занимались любовью. Вот на этом самом месте. Вот здесь. Вот… здесь. В такие ночи мы разводили огонь, закрывали все вьюшки. Все с себя снимали. Пили вино и всю ночь разговаривали в постели о философии. О смысле жизни. Понимаете? О смысле жизни.
ЛОРА: Да.
ДЖЕК: Она нашла эту старую пластинку здесь — ее кто-то забыл. И мы слушали ее снова, снова и снова.
ЛОРА: «Давно и Далеко».
ДЖЕК: «Давно и Далеко». Была вся остальная вселенная — и вот это маленькое местечко, и мы вдвоем внутри. Согревали друг об друга руки. Всё вело прямо сюда — вот в эту комнату и к нам двоим. Говорили, говорили, говорили.
ЛОРА: О смысле жизни.
ДЖЕК: Это был рай.
ЛОРА: А она…? Где она?
ДЖЕК: Рай…
Задумавшись, ЛОРА не замечает, как ДЖЕК выходит через центральный проем — в нем появляется ярко-красная дверь, — и тихонько прикрывает ее за собой. Музыка из проигрывателя стихает, и мы слышим старую пластинку «Давно и Далеко». Проигрыватель для компакт-дисков исчезает в стене, сменяясь старым фонографом. ЛОРА замечает это и оборачивается — в этот момент в камине вспыхивает огонь, а правая стена раскрывается, показывая крохотную кухоньку. Пока ЛОРА стоит и смотрит на все это, открывается левая дверь, и входит КВАРТИРНАЯ ХОЗЯЙКА.
ХОЗЯЙКА: Что здесь происходит? (Подходит к проигрывателю и выключает его.) Вы как сюда попали?
ЛОРА: Ну, я…
ХОЗЯЙКА: Я звонка не слышала. Кто вас впустил?
ЛОРА: Никто. Я здесь была.
ХОЗЯЙКА: Вы здесь были. А огонь? Сам зажегся?
ЛОРА: На самом деле, да.
ХОЗЯЙКА: Мм-хм. Я полагаю, что это вы комнату ищете.
ЛОРА: Простите?
ХОЗЯЙКА: Вы же здесь комнату ищете? Так?
ЛОРА: э-э. Да. Я здесь ищу комнату.
ХОЗЯЙКА: Так. Вот она и есть. Извините за беспорядок. Последние жильцы все это бросили. (Показывает на коробки.)
