Ординарец входит справа, берет шпагу, уходит обратно, но тут же возвращается, даже не успев покинуть сцену.
Ординарец. Вот ваша вымытая шпага, а вот кувшин с вином.
Макбет (берет шпагу). Прямо как новенькая.
Макбет вкладывает шпагу в ножны, пьет вино из кувшина, в то время как ординарец уходит налево.
Нет, угрызений совести я не испытываю — ведь все они были предателями. Я только выполнял приказ своего монарха. Услуга по заказу. (Отставляя кувшин.) Славное винцо. Усталости как не бывало. Пошли! (Смотрит в глубь сцены.) А вот и Банко. Эй! Как дела?
Голос Банко (или сам Банко, или его голова, то исчезая, то появляясь). Они на грани разгрома. Продолжайте без меня. Я передохну и присоединяюсь к вам опять.
Макбет. Гламис не должен от нас ускользнуть. Его следует окружить. Надо спешить. (Уходит в глубь сцены.)
Справа входит Банко. Устало садится на придорожный камень. В руке у него обнаженная шпага. Смотрит на нее.
Банко. Лезвие моей шпаги окровавлено. Я собственноручно косил их дюжинами. Двенадцать дюжин офицеров и солдат, которые не причинили мне ни малейшего зла. Я отдал приказ специальной команде расстрелять еще многие сотни. Тысячи других погибли, заживо сгорев в лесах, подожженных по моему приказу. Десятки тысяч мужчин, женщин и детей погибли от удушья в подвалах, под обломками своих домов, взорванных по моему приказу. Сотни тысяч утонули в водах Ла-Манша, который они надеялись переплыть, гонимые страхом. Миллионы скончались от страха или покончили с собой. Еще десятки миллионов умерли от возмущения, апоплексического удара или с горя. Не хватает места, чтобы предать все эти трупы земле. Утопленники впитали всю влагу озер, куда они бросались, и вода там иссякла. Хищные птицы не в состоянии склевать все трупы и избавить нас от падали. Представьте себе, еще не все покинули поле боя. Пора заканчивать сражение. Когда отсекаешь голову саблей, кровь из горла хлещет фонтаном. В ее потоках тонут и мои солдаты. Отсеченные головы наших врагов плюют в нас, изрыгают проклятия. Отсеченные руки продолжают потрясать шпагами или стрелять из пистолетов. Вырванные ноги пинают нас в зад. Разумеется, все они предатели. Враги нашей страны. И нашего возлюбленного монарха Дункана, да хранит его Господь! Они хотели свергнуть его. С помощью иностранных солдат. Думаю, я поступил правильно. Конечно, в пылу боя часто рубишь направо и налево, без разбору. Надеюсь, что по ошибке я не убил кого-нибудь из друзей. Мы сражались сомкнутыми рядами, и хорошо, если не отдавили им ноги. Да, бой был правый. Передохну-ка я на этом камне. А то меня подташнивает. Я оставил Макбета одного командовать армией. Посижу — и пойду сменить его. Странное дело: такое напряжение сил, а я не особенно проголодался. (Достав из кармана большой носовой платок, вытирает им пот с лица.) Я рубил наотмашь, так что чуть рука не отвалилась. Хорошо еще, что не вывихнул. Как славно передохнуть. (Ординарцу, который находится за кулисами справа.) Эй, отмой-ка в реке мою шпагу и принеси попить!
Ординарец входит справа, берет шпагу, уходит обратно, но тут же возвращается, даже не успев покинуть сцену.
Ординарец. Вот ваша вымытая шпага, а вот кувшин с вином.
Банко (берет шпагу). Прямо как новенькая.
Банко вкладывает шпагу в ножны, пьет вино из кувшина, в то время как ординарец уходит налево.
Нет, угрызений совести я не испытываю — ведь все они были предателями. Я только выполнял приказ своего монарха. Услуга по заказу. (Отставляя кувшин.) Славное винцо. Усталости как не бывало. Пошли (Смотрит в глубь сцены.). А вот и Макбет! Эй! Как дела?
Голос Макбета (или сам Макбет, или его голова, исчезая и появляясь). Они на грани разгрома. Присоединяйтесь ко мне! Пора заканчивать!
Банко. Гламис не должен от нас ускользнуть. Его следует окружить. Надо спешить. (Уходит в глубь сцены.)
Шум сражения усиливается.
Зарево на небе разгорается все ярче.
Музыка очень ритмичная и жесткая.
Слева направо сцену спокойно пересекает женщина с продуктовой корзинкой в руке.
Шумы снова затихают, теперь они лишь звуковой фон.
Несколько мгновений сцена пуста. Потом чересчур оглушающе трубят фанфары.
Слева быстрым шагом входит офицер, который вносит нечто вроде кресла или переносного трона и ставит его в центре сцены.
Офицер. Эрцгерцог Дункан — наш монарх и эрцгерцогиня!
Слева входит Дункан, за ним следует леди Дункан. Она в парадном облачении — корона на голове, длинное платье зеленого цвета в цветочках. За ней следует Придворная дама — красивая, молодая особа. Она остается стоять у выхода. Дункан усаживается на трон, тогда как обе женщины продолжают стоять.
Офицер. Входите, входите, ваше высочество. Сражение протекает уже на большом расстоянии отсюда. Обстрел вам здесь не угрожает. Ни одной шальной пули. Не бойтесь. Здесь даже гуляют прохожие.
Дункан. Кандор побежден? А если он побежден, то казнили ли его? Убили ли Гламиса, как я приказал?
Офицер. Будем надеяться. Вам следовало бы пойти и взглянуть самому. Горизонт так и пылает. Похоже, сражение продолжается, но уже в отдалении. Так что, ваше высочество, подождите, пока оно закончится. Наберитесь терпения.
Дункан. А что если Кандор и Гламис одержали победу?
Леди Дункан. Тогда вы, взяв оружие, пойдете сражаться сами.
Дункан. Если они победили, то где мне искать убежища? Король Мальты — мой враг. Император Кубы — тоже. Принц Болеарских островов — тоже. Короли Франции и Ирландии —тоже. У меня много врагов при английском дворе. Куда пойти? Где укрыться?
Офицер. Ваше высочество, доверьтесь Макбету и Банко. Они хорошие генералы, храбрые, энергичные. Превосходные стратеги. Они уже не раз доказывали это на деле.
Дункан. Мне не остается ничего иного, как надеяться на них. И все же я приму свои меры предосторожности. Велите оседлать моего лучшего скакуна, того, что не брыкается, и подготовьте лучший корабль, самый устойчивый на волнах, со спасательными шлюпками. Жаль, что я не могу приказать луне, чтобы она была полной, и небу, чтобы в нем светило много звезд, так как я поплыву ночью. Так будет благоразумнее. А благоразумие — мать мудрости. Шкатулку с золотыми монетами я понесу сам. Но куда мы возьмем курс?
Офицер. Повремените. Не нужно падать духом.
Появляется раненый солдат, он идет нетвердой походкой.
Дункан. Что тут еще за пьяница?
Офицер. Нет, это не пьяница. Скорее он похож на раненого солдата.
Дункан. Если ты идешь с поля брани, расскажи мне, какие там новости. Кто победил?
Раненый солдат. Да какая разница...
Офицер. Тебя спрашивают, кто победил, есть ли победители? Отвечай, перед тобой твой монарх, он задал тебе вопрос.
Дункан. Я твой монарх — эрцгерцог Дункан.
Раненый солдат. Ну, тогда другое дело. Извините, я ранен. Мне досталось копьем, и в меня стреляли из пистолета. (Шатается.)
Дункан. Не вздумай притворяться, что теряешь сознание. Так будешь ты говорить или нет? Кто победил? Они или мы?
Раненый солдат. Извините, но в точности я не знаю. Я сыт всем по горло. Сказать по правде, я сбежал намного раньше. Задолго до исхода боя.
Дункан. Ты обязан был оставаться до конца сражения.
Офицер. Тогда он не смог бы быть тут, милорд, чтобы отвечать на ваши вопросы.
Дункан. Он покидает поле сражения в самый разгар событий, словно это спектакль, который ему не по вкусу.
Раненый солдат. Ведь я же сказал вам, что упал. Я потерял сознание. Потом пришел в себя. Поднялся, как мог, и через силу дотащился сюда.
Дункан. Но ты и вправду сражался на нашей стороне?
Раненый солдат. А какая сторона — наша?
Офицер. Да эрцгерцога и эрцгерцогини, которых ты видишь перед собой.
Раненый солдат. Я что-то не приметил его высочества на поле брани.
Дункан. А как звали твоих генералов?
Раненый солдат. Не знаю. Я как раз выходил из таверны, когда сержант меня заарканил. Так меня и завербовали. Парням, которые пили вместе со мной в таверне, удалось удрать. Им повезло. А я было попытался сопротивляться, но меня избили, связали и увели. Дали мне саблю. Ах, у меня ее уже нет. И пистолет. (Прикладывает дуло пистолета к виску, нажимает на курок.) Ну вот, все пули вышли. Выходит дело, я стрелял. Потом нас собралось много, и тут, на равнине, нас заставили кричать «Да здравствует Гламис!» и «Да здравствует Кандор!»
