Три комедии - Поль Скаррон

Дон Феликс дома?

Да!

Я жду!

Сейчас открою.

Я думал, весь косяк прихватит он с собою...

Сей гость за дикаря сойти бы мог вполне!

Могу ль два слова вам сказать наедине?

Хоть двадцать!

Очень рад. Но здесь не место лишним.

Пусть ваш слуга уйдет.

Сеньор, клянусь всевышним.

Он больше предан мне, чем самый верный друг!

Вам повезло, сеньор! Иметь подобных слуг!..

— Вы знаете, кто я?

Вы дон Гаспар Падилья.

Известно вам, что я не трус, не простофиля?

Да!

Что за древность чтим и при дворе мой род?

Слыхал...

Что честь моя — вернейший мой оплот?

Что делал я, солдат, во Фландрии, скажите?

Не знаю.

Ну, тогда историю прочтите!

Известно ль вам, сеньор, что я могу сразить

Любого наглеца?

Просил бы объяснить...

В одну богиню я шесть лет влюблен... и что же?

Шесть месяцев назад влюбились вы в нее же,

И с этих самых пор, не пропустив ни дня,

Вы делаете всё, чтоб осмеять меня.

Вы бродите за мной моей второю тенью,

Чтоб подражать моим поступкам и движеньям;

Куда бы ни спешил — вы на моем пути!

Кого бы ни искал — уверен вас найти...

Когда любовь моя мне шлет привет с балкона_?

Вы кланяетесь ей в ответ непринужденно,

Успев передразнить мой собственный поклон,

Чтоб дерзким и смешным ей показался он.

Да что там говорить — я заболел простудой,

Раскашлялись и вы, как старец слабогрудый,

Подав надежду мне, что хоть на этот раз

Поможет ваша хворь избавиться от вас!

Но нет, и кашель ваш был лишь сплошным притворством,

Надсаживались вы с неистовым упорством,

Решив, что, может, я перхаю неспроста,

Что некий тайный знак дают мои уста...

Я в бешенстве своем — могу признаться в этом —

Готов был свой же нос раскровянить стилетом

Иль в щеку погрузить его по рукоять,

Дабы отбить у вас охоту подражать.

Едва взгрустнется мне — вы тотчас слезы льете;

Открыть мне стоит рот, как вы уже поете;

Коль грудь мою теснит благопристойный вздох,

Вы говорите «ах» и говорите «ох»...

Взгляну ль исподтишка в глаза своей прекрасной,

Ваш взор встречаю я, в нее вперенный страстно...

Довольно, сударь мой! Есть у меня изъян —

Терпеть я не могу ученых обезьян,

Что подражают мне в повадках, в шляпах, в платье,

В колясках, в лошадях, в улыбках и в объятьях,

И более того — в самой любви моей!

Предупреждаю вас, лукавый лицедей,

Не вы один шутник — шутить умею тоже...

Прощайте!

Вот наглец! Видал, каков вельможа?

Кто дерзок на слова, тот на расправу плох...

Дай шпагу! Захватить хочу его врасплох,

Пока он не сбежал...

Слуга вам рукоплещет.

Однако при дворе осмеяны две вещи:

Дуэли из-за дам, причины многих зол,

И наглухо, вот так, застегнутый камзол.

Опять стучит! Открой! Вернулся он обратно —

Нас снова посмешить желает, вероятно!

О нет, сеньор! Мне слух не изменял вовек...

На этот раз стучит учтивый человек...

Как, сударь, это вы? Чему обязан честью

Вас видеть у себя?

Отвечу вам без лести,

Что вы, меня приняв, мне оказали честь...

Чем вам могу служить?

Как вам известно, есть

Причина у меня искать свиданья с вами,

Поскольку речь идет о... вам знакомой даме.

Мне трудно угадать...

Догадки ни к чему,

Когда ваш долг святой вам ясен самому!

Но чей же я должник?

Чей? Узам Гименея [4]

Пора бы вас связать с племянницей моею

Во исполненье клятв, что были ей даны...

Пусть узы эти вам покажутся тесны,

Ослабить можно их, чтоб облегчить поклажу,

Но честный человек и не помыслит даже

Порвать их... Слышал я, что, обойдя закон,

Который не велит иметь нам много жен,

Вы к женщине другой посвататься хотите...

Понятно ль вам, сеньор, что, если уязвите

Вы честь моей семьи предательством таким,

Племянница и я обиды не простим?

Как, только и всего?