что просто внимательно слушал её задание…
Я знал, что найду объяснение в любом варианте развития событий.
— Анита? Кто произнёс: «Зачем ты таскаешь за собой этот круг, твоему уроду он не понадобится… Я запретил его показывать тебе… Его не привезут, можешь не ждать»? Муж? Анита?
Анита, замолчала, обхватила голову руками, впилась пальцами в волосы, опустила голову и произнесла с интонацией безысходности, стыда и облегчения:
— Да, это он произнёс (обречённо). И только ОН, только ОН вам мог сказать эту фразу.
(Чеканя слова.) ОН мне сказал эту фразу слово в слово… Откуда вы могли знать её? Слово в слово? (Саркастический тон.) А вы лжец, доктор. Но я скажу вам… Тем более вы знаете, да, да, да! Я дала согласие отдать ребёнка в интернат ради того, чтобы он вернулся. Мой любимый, смысл всей моей жизни, мой муж! И он вернулся!! И я была счастлива… что я с ним и что нет этого уродца рядом.
МАРК (голос за кадром). Она говорила так, как будто убеждала себя в искренности своих слов.
АНИТА: Я готова была отказаться от всех, от родителей, от ребёнка, лишь бы он вернулся ко мне… И чтобы не было этого напоминания о самых страшных днях моей жизни, это рождённое мной существо разлучило меня с мужем, я возненавидела этого ребёнка… Как же я была счастлива, когда освободилась, что мы наконец вместе и свободны. И мы можем заниматься сексом много, не думая о том, что сын будет орать в голос… что он обгадится… обмочится в постель… Эта вонь была на весь дом… Мне казалось, что он страшно вонял… Я была пропитана запахом кала, мочи и смерти…
(Голос Аниты резко стал холодным.)
Это так раздражало…
Муж поставил мне ультиматум, он может вернуться, если не будет этого ребёнка в доме. Он сказал, что скучает без меня.
Понимаете? Муж мне был дороже всего, дороже ребёнка, ценнее жизни!
Если-не-бу-де-т-это-го-ребёнка в доме он вернётся, а с ним вернётся и моя жизнь…
ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Анита ждала осуждения, её лицо отображало эмоции страха, ожидания, осуждения, поэтому она нападала. Что вы опять молчите?
МАРК (голос за кадром): Я не перебивал Аниту, я видел как она буквально выдирает из меня негативные эмоции, она ждала осуждения, презрения, отчуждённости, тех реакций, к которым она уже привыкла, там, в детском интернате для инвалидов, когда на неё осуждающе смотрел персонал, она комфортно себя чувствовала, когда осуждали её, расценивала это как неизбежное наказание, за то, что отказалась от сына.
Когда получала это наказание, ей было легче и спокойнее… После наказания очень хочется, чтобы пожалели.
Я предполагал, что надо ей сказать.
Я попытаюсь сделать её жизнь легче, напишу ей новый сценарий её жизни.
Я? Сделаю — это? (Ошарашенно.) Но ведь она… она… мечтала о любви… (Спокойный тон.) Анита, я понимаю о чём вы говорите.
АНИТА: Вы? (С усмешкой.) Понимаете? Успешный и известный психотерапевт без проблем в жизни понимает, о чём я говорю? Вы осуждаете меня и делаете вид, что понимаете. Работа такая у вас, всех понимать.
МАРК: Это тяжело — иметь такого ребёнка. Я представил ваш день. И вашу ночь. Ваши смятения и состояния… Вам 25 лет?
АНИТА: Да, мне 25. А я уже была… Внутри горя, в самом его ядре. Которое взрывалось внутри меня ежесекундно!
МАРК: Ей всего лишь 25 лет, — подумал я, — всего лишь 25…
Я вас понимаю.
И у меня нет повода вас осуждать… Не осуждаю.
Я перейду на ты?
Анита кивнула, соглашаясь
МАРК: Ты же не сделала ничего дурного, понимаешь? — продолжил я. — Ты винишь себя в том, что природа дала сбой, и ты произвела на свет тяжелобольного ребёнка, без надежды на выздоровление, без надежды даже на малейшее улучшение, ребёнка, который в момент своего рождения перечеркнул всю твою жизнь. Ребёнок же рождается для радости?..
Ты помнишь, тот ужас, который ты пережила, впервые взглянув на него?
Ты помнишь?
Расскажи мне об этом, вернись в родзал…
Схватки… боль… ожидание, чтобы скорее всё закончилось. Схватки… боль… ожидание… продолжай говорить… Ну!
В эту минуту мне показалось, что на меня накинули плотную ткань… Я оказался в родзале… Та же симптоматика… что у роженицы… давление…
Учащённое дыхание… Схваткообразные боли внизу живота…
АНИТА (продолжает): Схватки, никого нет…
Я одна лежу на столе…
Врача нет… Ушёл, сказав мне: «Готовься… Всё нормально… Матка должна ещё раскрыться…» И ушёл…
Ужас охватил меня… Мне стало так страшно, тогда впервые я испытала этот приступ… Как будто стекло в голове разбилось…
Я стала пытаться сползти с этого стола в родзале… Но не получалось… Опять схватка… Боль… Воды уже отошли…
Она замолчала, пятна покрыли всё её лицо,
МАРК (тихо):
— Продолжай, Анита, что ты видишь дальше, говори, я был рядом с ней в родзале… Я всё чувствовал…
Я был там… Я внезапно ощутил себя этим ребёнком внутри её плодного пузыря, я стал задыхаться, мне хотелось выбраться… Мне было больно и тесно, и ужас охватывал меня… Клара!!
АНИТА (продолжает):
Во время схваток я думала о муже, о том, кто родится, мы не хотели до рождения знать пол ребёнка…
Я представляла, как муж ждёт меня с цветами и с новорождённым, он так нас любит… (С сомнением.) Это давало мне силы, мне было всего 19 лет… Всего 19 лет…
Я купила заранее своему малышу всё, что ему нужно.
Красивые и уютные детские вещи, кроватку… коляску… Мы так ждали этого малыша…
Муж говорил, что ребёнок будет нашей гордостью, будет учиться у лучших педагогов, заниматься живописью, как мы… Он тоже художник.
Схватка. (Шёпотом.)
Я уже рожаю, кричу в голос, сильно кричу…
МАРК: ААААААААААААААА!
АНИТА: АААААААААААААА!
Я чувствовала, как рождается мой ребёнок…
Как он ПОКИДАЕТ меня… и
