ЗАРУДНЫЙ. Подходит. Кого здесь хвалят?
АВЕРКИН. Молодежь в восторге от работы экипажа.
ПРОСКУРИН. Да им весело. Не тренировка, а курорт. Вы посмотрите как смеется Загоруйко!
АВЕРКИН. У них режим контроля, который отработан до автоматизма Параметры в норме...
ЗАРУДНЫЙ. Не должны быть в норме! Держите их в напряжении!
ПРОСКУРИН. Эмма Викторовна, я вас не узнаю!
КРАВЦОВА. Время введения отказов определено программой тренировки. Вы сами ее подписывали.
ПРОСКУРИН. А где же ваша инициатива?
ЗАРУДНЫЙ. Кто на связи с группой анализа?
АВЕРКИН. В данный момент я. Входит Дронов.
ЗАРУДНЫЙ. Передайте им аварийные данные. Но экипаж не беспокойте. Пусть побегают и специалисты из группы анализа. Аверкин по телефону передает данные.
ПРОСКУРИН. Эмма Викторовна введите вне программы... Введите им отказ системы терморегулирования постоянно, а транспарант падения давления в корабле зажгите на возможно короткое время.
КРАВЦОВА. Зачем дергать экипаж?
ПРОСКУРИН. Пусть попотеют. Вводите.
КРАВЦОВА. Ввожу. Вводит отказы.
ЗАГОУЙКО. По динамику. Заря, я Сокол. Отказала основная система терморегулирования. Перехожу на дублирующую. Кратковременно загорался транспарант «Отказ системы наддува». По показателям приборов система работает нормально. Отказ считаю ложным.
ПРОСКУРИН. Неплохо. ... Только к чему эта постоянная улыбка?...
САВИНА. Сила привычки. Вдруг его для телевидения снимают. Аверкин тихо выпроваживает из зала Дронова.
ПРОСКУРИН. Да?... Ну что ж, возможно вы и правы.
АВЕРКИН. Поднимает трубку телефона. Аверкин... Иван Тимофеевич, вас просят к телефону правительственной связи.
ЗАРУДНЫЙ. Иду. Петр Николаевич, после экзекуции жду вас у себя. Уходит.
ПРОСКУРИН. Эмм Викторовна, почему в вашем отчете нет замечаний к экипажам?
КРАВЦОВА. Потому что они молодцы... Если что-то и есть, то это из области чувств и ощущений капризной женщины. Об этом говорить непринято.
ПРОСКУРИН. И к кому же у вас претензии... по ощущениям?
КРАВЦОВА. Гуров. Переоценка своей значимости. Но как к специалисту вопросов нет.
ПРОСКУРИН. А молоды ребята?
КРАВЦОВА. Они не летали. Рано еще... И потом – у Гурова это скорее не зазнайство, не звездная болезнь, а скорее снисходительное отношение к новичкам.
ПРОСКУРИН. Это тоже непозволительно. Но мне нужны не ощущения, а конкретные примеры, будьте любезны.
КРАВЦОВА. Нет их.
ПРОСКУРИН. Тогда завтра жду вашего доклада о готовности экипажей к полету. Пока мне непонятно ваше отношение к работе. Вы совсем не консультируетесь с нашими специалистами. Вот Бугрова, например, сразу после сбоя у Загоруйко обратилась за консультацией к нашим медикам. Учтите это. Уходит.
АВЕРКИН. В микрофон. Сбой случайный. Все в порядке.
САВИНА. Эмма, что с тобой?
КРАВЦОВА. Ничего... Душно здесь.
САВИНА. Прогуляйся. Еще долго сидеть.
КРАВЦОВА. Спасибо. Уходит.
САВИНА. Как бабушка? Навела порядок?
АВЕРКИН. Завтра уезжает. Не может долго пребывать на одном месте. Вчера, представляешь, была на ВДНХ. Поймала там какого-то академика и потребовала у него отчет. Что сделал? Для чего?... Инспектор.
САВИНА. И что академик?
АВЕРИН. Пригласил на чай... С ней не соскучишься.
САВИНА. Я хотела бы с ней познакомиться.
АВЕРКИН. Не волнуйся – она еще приедет. Так и быть – устрою вам встречу. В микрофон. Николай Яковлевич, что у тебя? До точной ориентации осталось пять минут...
ГОЛОС. По динамику. Слышу. Через три минуты будет норма.
АВЕРКИН. Выговор схлопочу с вашими минутами. Входит Кравцова.
КРАВЦОВА. Миша, по программе пора вводить отказ. Работают у пульта.
К перекрестку слева выходят Дронов и Кравцова.
ДРОНОВ. Нет, ты не понимаешь?! Уже завтра я улетаю на космодром!
КРАВЦОВА. Улетаю... Задумчиво, прислушиваясь к своим словам.
ДРОНОВ. А ты останешься и будешь меня ждать!
КРАВЦОВА. Ждать... Плачет.
ДРОНОВ. Ты не волнуйся. Все будет в порядке.
КРАВЦОВА. В порядке... Да, да. Конечно, Костя. Ты не обращай на меня внимания.
ДРОНОВ. Если бы ты знала, как я тебя люблю!
КРАВЦОВА. Люблю... люблю... мама рассказывала. Когда на фронт провожали, ни о чем не думали – лишь бы вернулся... Это правда... Теперь я знаю...
ДРОНОВ. Я вернусь. Ведь ты же веришь в это?
КРАВЦОВА. Веришь-не веришь, правильно-неправильно. Как определить истину? Ведь бывает так. Человек оступился, сделал маленький шаг в сторону, ему сразу клеймо. Почему?
ДРОНОВ. Такое бывает в жизни. Но это же не о нас.
КРАВЦОВА. А если... о нас? Разве от этого можно застраховаться?
ДРОНОВ. Философ ты мой! Не надо... У нас так мало времени...
КРАВЦОВА. Да, конечно... И все же?
ДРОНОВ. Тебя я оправдал бы не за красоту. Просто за то, что ты есть.
КРАВЦОВА. А мама моя давно умерла...
ДРОНОВ. Любимая! Целует.
КРАВЦОВА. И папа. Они умерли один за другим, потому что не могли жить друг без друга. Сначала папа... Он был осужден и отправлен на лесоразработки.
ДРОНОВ. А как же?... Его оправдали?
КРАВЦОВА. Нет. Он сам себя определил виновным... По закону... И запретил всякие ходатайства. Сказал – подпись поставил на документе – значить отвечаю... Мама надеялась, что его оправдают, а получилось... Через месяц его придавило деревом и мама не выдержала... Нет. Дело не пересматривали. Хотя я знаю, что он не виноват.
ДРОНОВ. Можно подать заявление...
КРАВЦОВА. Зачем? Он сам запретил!
ДРОНОВ. Я понимаю твоего отца, и, кажется, люблю тебя и буду любить еще крепче.
КРАВЦОВА. И чтобы ни случилось?
ДРОНОВ. И чтобы ни случилось, Эмма! Я так счастлив! Целует. Я счастлив! Ты принесла мне счастье!
КРАВЦОВА. Не надо так, Костя... Я хотела тебе еще сказать... Я...
ДРОНОВ. Молчи! Все потом! Я буду весь полет жить этим прощанием и мечтой о новой встрече! Весь полет!
КРАВЦОВА. Но ведь я как раз...
ДРОНОВ. Никаких но! Я люблю тебя, Эмма! Я счастливый человек! Люблю! Люблю!
КРАВЦОВА. Костя, ты же не знаешь...
ДРОНОВ. И не хочу знать! Я люблю! Что еще нужно?! Ведь не каждому суждено в жизни испытать это чувство. Я люблю! Люблю тебя!
КРАВЦОВА. Костя, милый...
ДРОНОВ. Эмма! Покрывает ее лицо поцелуями, не дает говорить. Подхватывает на руки, уносит.
Затемнение, потом свет медленно растет.
Появляются Дронов и Кравцова.
ДРОНОВ. Утро то какое прекрасное! Под стать моему настроению. Вот если бы и весь полет прошел бы также.
КРАВЦОВА. Утро... Полет... Видно судьба...
ДРОНОВ. Ты расстроена?
КРАВЦОВА. Нет, что ты...
ДРОНОВ. Я тебя обидел? Огорчил? Что с тобой?
КРАВЦОВА. Не надо об этом.
ДРОНОВ. Но ведь я чувствую!
КАВЦОВА. Я... Мы ведь расстаемся...
ДРОНОВ. Ты знаешь – я тоже сегодня «не в своей тарелке». А все ты! Только ты и никто другой!
КРАВЦОВА. Я знаю...
ДРОНОВ. Странно... Почему то все время вспоминаю недовольное и вместе с тем удивленное лицо Зарудного. Неужели он всерьез был против нашего экипажа?
КРАВЦОВА. Как? Разве не он предлагал?...
ДРОНОВ. Он предлагал назначить в полет меня с Гуровым. И то уже дал согласие. Но члены Госкомиссии решили по другому. Очень уж хорошее впечатление на них произвели наши четкие, слаженные действия с Безродным по устранению твоей внезапной и очень сложной для анализа вводной.
КРАВЦОВА. Выходит все-таки...
ДРОНОВ. Ну конечно! Повезло Безродному. Я ведь при любых вариантах летел. А ты здорово придумала, и даже не предупредила. Я по началу даже растерялся. Слава богу, успели с инженером разобраться в проблеме.
КРАВЦОВА. Ты хорошо проверил себя...
ДРОНОВ. Да. Но ты могла меня и завалить.
КРАВЦОВА. Я сожалею... Я поставила вас с Загоруйко в неравные условия.
ДРОНОВ. Ничего себе... Вариант с Гуровым просто отодвигал бы мой полет минимум на три недели. Так что твоя вводная и твое чувство вины здесь не при чем.
КРАВЦОВА. Наверное... Но будь моя воля, вообще не пустила бы тебя в полет.
ДРОНОВ. И посадила бы в клетку. Ну что ты действительно! Улыбнись. Иначе у меня будет плохое настроение и я могу, теперь уже в реальном полете, ошибиться... С обидой. Может быть мне попросить Госкомиссию изменить свое решение?
КРАВЦОВА. Ну что ты. Просто, я от тебя ничего не скрываю.
ДРОНОВ. А знаешь – полетим на космодром вместе?! Там тоже есть ЗАГС. Распишемся. Чего ждать?
КРАВЦОВА. Нет, нет... Я люблю тебя, Костя, но...
ДРОНОВ. Эмма, родная! Обнимает, целует.
КРАВЦОВА. У меня просьба – давай расстанемся здесь.
ДРОНОВ. Но почему?
КРАВЦОВА. Тебя могут обвинить в нарушении режима. Да и мне будет легче.
ДРОНОВ. Ты неправа, но... Слушаю и повинуюсь.
КРАВЦОВА. Возвращайся поскорее... Хотя о чем это я?! Возвращайся после успешного завершения полета! Прошу тебя!
ДРОНОВ. Я же сказал. Слушаюсь и повинуюсь... Все будет хорошо.
КРАВЦОВА. Я верю! Обнимает, целует, уходит вправо. Удачи тебе!
Слева к Дронову тихо подходит Загоруйко.
ЗАГОРУЙКО. Ни к чему все это перед стартом, Костя.
