ВАЛЕРА (запыхавшись). Привет! С кем не знаком: я — Валера. А это тоже Валера, но Першин!
ВАЛЕРА (вытирая пот со лба). Наш подарок.
ПЕРШИН. Два подарка.
ВАЛЕРА. На самом деле один.
ГРИША. Там что — телевизор?
БРАГИНА. Коробка знакомая. Это не в ней отчеты хранили?
ВАЛЕРА. Сначала это. (Подает Косте маленькую коробочку).
ПЕРШИН. Костя, у тебя, надеемся, достаточно чувства юмора, чтобы оценить эту идею…
ВАЛЕРА. Чувство юмора необязательно, Костя. Не слушай Першина. Это не шутка.
ПЕРШИН. Нет, Костя, это, разумеется, шутка. (Валере). Если не шутка, дари сам.
ВАЛЕРА. Першин, зараза, сам дари, если ты такой шутник! Хватит выеживаться! Есть вещи, с которыми нельзя шутить.
АСЯ. А вы подеритесь. Смешнее будет.
ВАЛЕРА. На самом деле, нас Брагина надоумила.
БРАГИНА. Я???
ВАЛЕРА. Ну не надоумила — подсказала.
КОСТЯ (достав из коробки маленькую музыкальную шкатулку). Шарманка?
БРАГИНА. Ничего я не подсказывала…
ВАЛЕРА. Да ты не помнишь…
ПЕРШИН. В общем, идея не моя.
ВАЛЕРА. Вот так — сразу в кусты? Крути, Костя, играй.
Костя вращает ручку, шкатулка пиликает…
Главное… содержится… здесь… Как ты уже догадался…
ГРИША. Ребята, да ведь там человек!.. Фролов!
ВАЛЕРА (открывая большую коробку). Костя, мы тебе подарили… ну, ты у нас в манекены играешь… а вот тебе настоящая кукла… в смысле живая…
Она появляется из коробки. Движения куклы. Полутанец.
Анжелина зовут.
ПЕРШИН (открещиваясь). Это он придумал.
ВАЛЕРА. Папа с мамой ее придумали. А не я. Крути, Костя, шарманку.
Ошеломленный Костя прекращает крутить.
Несколько секунд — немая сцена.
Дай мне.
Валера, взяв шкатулку из Костиных рук, вращает ручку. Пиликанье. Кукла Анжелина возобновляет танец.
ГРИША. Ну, вы, ребята, даете.
АСЯ. Рррррадикальный подарок. Говорить она тоже умеет?
АНЖЕЛИНА. Здравствуй, Костя. Меня зовут Анжелина.
ПЕРШИН (Грише и другим, как бы оправдываясь). Они знакомы, они вместе работают.
АНЖЕЛИНА (отстраненным «кукольным» голосом). Да, Костя, ты мне однажды приносил ведомость… Совсем не обращаешь на меня внимания. А я тебя вижу каждый день. Как ты идешь в мастерские. Ты такой красивый, хороший. Я твоя вещь.
ГРИША. Правдоподобно! Верю! Охотно!
АНЖЕЛИНА. Ты понял? Сегодня я вещь твоя. Хочешь, в углу посади. Буду ночь на стуле сидеть. Хочешь — на подоконник. Хочешь — придумай другое. Как придумаешь — так и будет.
ВАЛЕРА. Только ты ей голову не откручивай.
БРАГИНА. Чееерт!..
Все глядят на нее.
Ноготь сломала!.. За платье зацепила… Долбанный маникюр!.. Акрилом наращивали… в «Голубой лагуне»… (Глядя на ноготь.) Ну и что теперь?.. (Всем.) Что вы уставились на меня? На себя посмотрите, уроды!.. Вы же все уроды, уроды!.. Ненавижу вас всех!.. Всех, всех!.. (Рыдая, убегает.)
Все молчат.
ПЕРШИН. Тяжелый случай.
АНЖЕЛИНА. Что-то не так?
Конец первого действия
Все та же квартира. Те же пачки с книгами.
Костя на стуле — пред ним Анжелина, с ножницами.
АНЖЕЛИНА (любуясь работой). Ничего. Самой понравилось. Не бойся, я чуть-чуть. Теперь ты такой же, как месяц назад… ну, ты помнишь, когда…
КОСТЯ. Если придерживаться устойчивой терминологии, можно сказать, что сегодня у нас завершается медовый месяц.
АНЖЕЛИНА. Дурацкое название. И ничего не завершается… (Освобождает его от скатерти, заправленной за рубашку.) Пойди, посмотри в зеркало.
КОСТЯ. Лишнее. Я тебе доверяю.
АНЖЕЛИНА. Иди в ванную, не ленись, посмотри в зеркало.
КОСТЯ. Пойду и увижу протечку на потолке? Сегодня не такой день, чтобы наблюдать, как с потолка вода капает…
АНЖЕЛИНА. Да, кстати. (Набирает номер.) Прошу прощения, я по поводу водопроводчика… Угловой переулок, дом четыре… Я вчера вызывала водопроводчика… Да, вчера… Нет, вы и вчера говорили, что идет… Да где ж он идет, когда не идет?.. Будьте любезны. (Разговор закончен.)
КОСТЯ. Во-до-про-вод-чик… Нам слово приелось, а ведь кажется, это имя звучит возвышенно, почти величественно: Во-до-про-вод-чик!?.
АНЖЕЛИНА. У меня иногда появляется ощущение… что мы совершенно несамостоятельны… Будто принадлежим какому-то причудливому миру, кем-то придуманному…
КОСТЯ. Не знаю, как на счет самостоятельности, но мы действительно в значительной мере придуманы. Ты придумываешь меня, я — тебя, нас — допустим, Гриша, которого в свою очередь придумала Ася… Мы все придумываем друг друга, воображаем. Это естественно. Мы, разумеется, есть, но главное не то, какие мы есть, а то, какими мы друг друга видим, воображаем…
АНЖЕЛИНА. И в результате оказывается, ты плод воображения некоего водопроводчика.
КОСТЯ. Что тебе мешает вообразить его самого? Для душевного равновесия.
АНЖЕЛИНА. Я и так его слишком вообразила. Все думаю, он есть, а его нет. Фикция.
КОСТЯ. Зато протечка не фикция.
АНЖЕЛИНА. Протечка, безусловно, не фикция.
КОСТЯ. Вон я как с деньгами провернул!.. Сам — без Фролова — нашел. Нашел, у кого занять. Вчера перезанял — и вчера же погасил в банке долги. А Фролов пусть прячется! Без него даже лучше. Сам виноват.
АНЖЕЛИНА. Через месяц надо возвращать, и существенно больше. Почему, если влюблюсь, всегда авантюристом окажется?
КОСТЯ. Потому что ты сама авантюра. Только здесь нет авантюры. Я раньше, чем через две недели им все возвращу!.. Все!.. Конец мучениям. Покупатель есть, и он — надежен! Ты не представляешь, какой я за эти недели опыт приобрел!.. Были бы деньги еще — издал бы что хочешь, любую ерунду — и продал бы ее тут же, всю! — прямо из типографии!
АНЖЕЛИНА. А я иногда себя грабительницей банка представляю. Врываюсь в маске Санта-Клауса: всем стоять!.. Это ограбление!.. Лежать, кому сказано!.. Ни с места!
КОСТЯ. Руки на затылок!.. Никому не двигаться!.. Убери руку от этой кнопки, твою мать, ненормальная!..
Появляется композитор.
КОМПОЗИТОР (бормотание). Сильный ход. Задачку надо обдумать…
АНЖЕЛИНА. Господин музыкант!..
КОСТЯ (поправляя). Композитор.
АНЖЕЛИНА. Господин композитор, хотите, я вас постригу?
КОМПОЗИТОР. Спасибо, не сейчас. Пойду в садик за Гришей. А то ему одному не подняться.
КОСТЯ. Ну, ему тренироваться надо, привыкать.
КОМПОЗИТОР. Все равно пойду. Заработался. (Уходит.)
АНЖЕЛИНА. Питаю глубокое уважение ко всем, кто теряет ключи… Я отца уже забывать начинаю, мне семь было, когда он утонул. А с мамой у меня… ну не знаю, как назвать наши отношения… Идеальные. Просто идеальные какие-то. Даже самой иногда страшно становится, как у меня с ней все хорошо…
КОСТЯ. Редкий случай… А что с ключами?
АНЖЕЛИНА. Меня вообще не должно быть на свете. Я благодаря случайности родилась. Если бы папаня не трескал водку с хорошими людьми в нужный час и не потерял бы ключи, тю-тю, не было бы на свете Анжелиночки… Некоторых по пьяному делу зачинают, а меня по пьяному делу в мамкином животе сохранили. Я своим рожденьем папиной пьянке обязана. И потере ключей.
КОСТЯ. Чёй-то загадками говоришь.
АНЖЕЛИНА. Не хотели они меня, вот и вся загадка. Ну, не меня лично, а вообще… Со мной лично все в полном порядке оказалось… когда я родилась. А тогда мама в клинику легла, от меня избавляться. А к папе приятели пришли домой, стали они водку пить. Потом кто-то спрашивает: а где Алена твоя, на работе, что ли? Ну, папа и сказал, на какой работе. В больнице — аборт делает. Мужички говорят, а на хрен ты ее в больницу отправил, пусть рожает, говорят. Зачем тебе аборт?.. Совсем охренел? Дети — цветы жизни, дети — это здорово!.. Забирай ее нахрен скорее!.. Он, ребята, поздно, говорит, поезд ушел. Да ничего не поздно, балда. Берем такси и поехали!.. Нет, говорит, надо было раньше. Давайте лучше выпьем за Аленино здоровье и за вас, и за счастье всех существ на земле, и за тех, кто в море… и кто не в море… В общем, допили они все что было, стали приятели домой собираться, он с ними в дверях прощается, проводить хочет, и тут выясняется, что нет у него ключей. Потерял. Говорит, надо к Алене за ее ключами ехать, а то как же я без ключей… Дядя Жора дома остался, подежурить. А дядя Петя и мой папаня поймали такси и поехали в клинику. Приехали в клинику, вызвали мамку мою вниз, она прямо в халате спускается. Что случилось, в чем дело? Они пьяненькие, задиристые. Ничего не случилось, ключи потеряли, дай твои. А потом переглянулись: это ж судьба. Ладно, все отменяется, мы за тобой. Раз дело такое. Хвать ее, в чем была, и в такси. Еще бы чуть-чуть и было бы поздно. Вот и все. Домой привезли. А на другой день папаня мой в больницу за вещами ездил, уже протрезвевший. Ключи, кстати, в другой куртке лежали.
