сих пор было несвободно, закрепощено [выделено нами –
А.Т.]» [Антонович М. А. Поездка Н. Г. Чернышевского в Лондон к А. И. Герцену // Шестидесятые годы:
М. А. Антонович. Воспоминания. Г. З. Елисеев. Воспоминания / Вступ. статьи, коммент. и ред. В. Евгеньева-Максимова и Г. Ф. Тизенгаузена. М., Л.: Academia, 1933. С. 49].
Прообразом Бурилина послужил, по всей вероятности, А. Н. Серов (1820–1871) – композитор, сотрудничавший с «Библиотекой для чтения» в одно время с Боборыкиным и оцениваемый последним в позднейшем мемуарном очерке как «вагнерист чистой воды» [Боборыкин П. Д. “Mélodie en Fa”. (Из воспоминаний об А. Г. Рубинштейне) (1904) // Боборыкин П. Д. Воспоминания. В 2 тт. Т. 2 / Подгот. текста и прим. Э. Виленской и Л. Ройтберг. М.: Художественная литература, 1965. С. 451]. В том же мемуарном очерке Боборыкин пишет: «С Серовым я познакомился у Писемского, когда стал постоянным сотрудником “Библиотеки для чтения”, на вечере. За ужином он овладел разговором и начал очень ядовито и задорно острить над Рубинштейном, повторяя слово “тапер”. Этот пренебрежительный термин “тапер” нашел я перед тем в его музыкальном фельетоне “Библиотеки для чтения”, и не одному мне было неприятно видеть в таком умном и даровитом человеке подобную резкость, которая так чудовищно противоречила тому, что Рубинштейн представлял собой как пианист» [Там же]. О Серове см. воспоминания жены (и матери художника): Серовы, Александр Николаевич и Валентин Александрович. Воспоминания В. С. Серовой. СПб: Шиповник, 1914; В. С. Серова. Как рос мой сын: [о В. А. Серове] / Сост. и науч. ред. И. С. Зильберштейн; статьи и коммент. И. С. Зильберштейна и В. А. Самкова. Л.: Художник РСФСР, 1968.
Боборыкин был хорошо знаком с М. А. Балакиревым, с которым учился вместе в нижегородской гимназии. Балакирев был старше его на класс. Потом они в один год поступили в Казанский университет, и в Петербурге поддерживали отношения: через него он в 1860 г. познакомился с М. А. Мусоргским и В. В. Стасовым [Боборыкин П. Д. “Mélodie en Fa”… С. 450]. Стасов выведен в образе одного из «братьев Трусовых»: семейство Стасовых (детей архитектора В. П. Стасова) активно интересовалось всеми проявлениями художественной и множеством граней общественной жизни России. Помимо В. В. Стасова, крупного музыкального и художественного критика, существенную известность (сверх основной, адвокатской, деятельности) в творческих кругах приобрел его брат Дмитрий. Их сестра Надежда – заметная фигура в русском (прото-)феминистском движении 1860-х гг. и последующих лет [см.: Стасов В. В. Надежда Васильевна Стасова: Воспоминания и очерки. СПб: Тип. М. Меркушева, 1899; Легкий Д. М. Дмитрий Васильевич Стасов: Судебная реформа 1864 г. и формирование присяжной адвокатуры. СПб: Дмитрий Буланин, 2011].
Цитата из стихотворения «Друзьям» Н. П. Огарева. Стихотворение впервые опубликовано в 1856 г. [Огарев Н. Стихотворения. Издание К. Солдатенкова и Н. Щепкина, 1856. С. 5]. В лондонском отдельном книжном издании стихотворений Огарева (1858) оно помещено первым в сборнике, как послание друзьям-читателям, эта же логика сохранена и в издании, подготовленном М. О. Гершензоном [Стихотворения Н. П. Огарева / Под ред. М. О. Гершензона. В 2 тт. Т. I. М.: Издание М. и С. Сабашниковых, 1904. С. 1].
Не только вследствие его программного характера, но и в силу его известности для большинства интересовавшихся и ценивших в эти годы поэзию Огарева необходимо привести последующие за цитированными Клениным строки, вносящие новый оттенок в смысл сказанного (и примыкающего к дальнейшим спорам Элеонского с Погореловым и с редакторским кружком Карачеева):
И с жизнью рано мы в борьбу вступили,
И юных сил мы в битве не щадили.
Но мы вокруг не встретили участья,
И лучшие надежды и мечты,
Как листья средь осеннего ненастья,
Попадали и сухи и желты, —
И грустно мы остались между нами,
Сплетяся дружно голыми ветвями.
И на кладбище стали мы похожи:
Мы много чувств, и образов, и дум
В душе глубоко погребли… И что же?
Упрек ли небу скажет дерзкий ум?
К чему упрек?.. Смиренье в душу вложим
И в ней затворимся – без желчи, если можем.
В поздних воспоминаниях, опубликованных уже в 1906–1913 гг., Боборыкин вернулся к той же характеристике писательской разъединенности, свойственной, на его взгляд, началу 1860-х гг.: «Журнальный мир не был объединен общностью своих интересов. <…> Пишущая братия сидела по редакциям. Не устраивалось ни обедов, ни банкетов, ни чтений в известном духе» [Боборыкин П. Д. Воспоминания… Т. 1. С. 231].
Словарь В. И. Даля поясняет: «Салоп, франц. – верхняя женская одежда, большею частью теплая, род круглого плаща; ныне заменен бурнусами, пальтами и шубками», «салопница – нищая, которая ходит в оборванном салопе». В переносном смысле, преобладавшем уже в 1860-е гг., по крайней мере в публицистике, – представитель отсталых взглядов и бытовых привычек вместе, архаичный и одновременно вульгарный персонаж.
«Новые люди» – одно из ключевых понятий шестидесятых годов, вынесенное в подзаголовок романа «Что делать?» Н. Г. Чернышевского (1863): «Из рассказов о новых людях». Напомним, что в целом роман посвящен повествованию об обычных (что всячески подчеркивается) «новых людях», обладающих рядовыми качествами и способностями, и, следовательно, способных к новой жизни, к построению быта и отношений, радикально отличных от прежних, построенных, в отличие от них, на принципах «разумного эгоизма» (тогда как «старые люди» руководствуются либо эгоизмом неразумным, либо альтруизмом, противоречащим человеческой природе, а значит, никогда не реализуемым и порождающим в итоге неразумие и нерефлексивное, скрытое от само себя следование эгоизму). Помимо обычных, есть и «необычный», исключительный «новый» человек – Рахметов (отличный в том числе и по своей природе – по происхождению, аристократ, представитель высшей породы, что проявляется в том числе в увлечении биологизмом, натуралистическими концепциями в 1860-е; реакцией на это станут «Исторические письма» П. Д. Лаврова и «Что такое прогресс?» Н. К. Михайловского, появляющиеся в конце 1860-х [см.: Тесля А. А. Основоположения теории Н. К. Михайловского: формирование «субъективной социологии», конец 1860-х – середина 1870-х годов // Философия. Журнал Высшей школы экономики. 2021. Т. 5, № 2. С. 55–78]).
Идея «новых людей» в романе «Что делать?» имеет отчетливые богословские основания, проанализированные, в частности, в работе И. Паперно [Семиотика поведения: Николай Чернышевский – человек эпохи реализма. М.: Новое литературное обозрение, 1996. С. 174–183], которые в конечном счете сводятся к «чуду
