Пасуорти. Орудий в этих местах нет. С веселым рождеством, Кэбэл, желаю всем нам счастья на предстоящий год! Тот, что кончается, был не так уж плох. Встретим же радостно еще один год восстановления!
Общим планом дорога. Внезапно небо озаряют лучи прожекторов, и силуэтом вырисовывается горный кряж. Группа, стоящая у дверей, наблюдает игру прожекторов и обменивается вопросительными взглядами.
М-сс Кэбэл. Но почему прожекторы?
Пасуорти. Вероятно, маневры противовоздушной обороны.
Кэбэл. Маневры? На рождество! Нет!
Три взрыва, на этот раз более громких, смешиваются со звоном колоколов.
Хардинг. Слушайте. Опять пушки!
Колокольный звон внезапно умолкает. Гром отдаленных пушек теперь слышен явственно.
Группа – в напряженном безмолвии. Слышится громкий взрыв.
После этого шум утихает, словно источник его удаляется от Эвритауна. Никто не говорит ни слова. Из кабинета доносится телефонный звонок. Кэбэл оборачивается и спешит в дом, остальные делают вслед ему несколько шагов и с тревогой прислушиваются.
Голос Кэбэла. Что, нынче ночью, в три часа у Хилтаунского ангара? Хорошо, буду.
Кэбэл возвращается к группе: – Мобилизация!
М-сс Кэбэл. О-о боже!
Пасуорти. Может быть, это только пробная мобилизация.
Кэбэл поворачивается и уходит в дом. Остальные следуют за ним.
Кабинет Кэбэла. Они хотят послушать радио – не передают ли чего-нибудь. Кэбэл включает радиоприемник.
Радиоприемник. «Неизвестные воздушные корабли пролетели над Сибичем и сбросили бомбы в нескольких сотнях ярдов от водопроводной станции. Потом они повернули к морю. К этому времени они были уловлены прожекторами броненосца «Динозавр», и прежде чем они вышли из его сферы обстрела, он открыл по ним огонь из зенитных орудий. К сожалению, безрезультатно».
Пасуорти. Это… это, безусловно, тревожный факт.
Хардинг. Ну да, ведь все говорили: «На этот раз объявления войны не будет».
М-сс Кэбэл. Слушайте!
Радио (продолжает, потрескивая). «Мы еще не знаем национальной принадлежности этих воздушных кораблей, хотя насчет их происхождения едва ли можно сомневаться. Но прежде всего стране необходимо соблюдать спокойствие. Без сомнения, потери, понесенные флотом, серьезны».
Пасуорти (перебивая радиоприемник). Это что? Потери во флоте?
М-сс Кэбэл (с нетерпением). Слушайте! Слушайте!
Радиоприемник. «И настоятельно необходимо, чтобы все как один немедленно стали под ружье. Издан приказ о всеобщей мобилизации, и гражданская оборона должна немедленно привести в готовность средства химической защиты. (Ага, получены инструкции!) Мы сделаем перерыв на пять минут и затем прочтем вам общие инструкции. Созовите знакомых. Позовите всех, кого можете».
Радио умолкает.
Кэбэл (с горечью). Вот ваше стимулирующее средство, Пасуорти! Вот вас и захватило нечто великое! Наступила война.
Они смотрят друг на друга.
Пасуорти, обращаясь к Хардингу:
– Ну, приказы о выступлении, вероятно, ждут нас дома. Теперь ничего не остается, как действовать.
М-сс Кэбэл. Война! Помоги нам всем, боже!
Пасуорти и Хардинг на пути домой. Пасуорти необычайно разговорчив. Хардинг мрачно безмолвствует.
Пасуорти. Бог мой! Раз они напали без объявления войны, так надо мстить. Никакой пощады, одно мщение! Наказать, наказать по заслугам – или цивилизации навсегда конец! Возможно, что тут какая-то ошибка. Я допускаю это. Но если нет – тогда станем грудью. Это не война. Это борьба против опасного гада. Охота на гада без отдыха и милосердия. (Вдруг остывает.) Спокойной ночи!
Хардинг так и не произнес ни слова. Он прощается кивком, стоит с минуту, глядя вслед Пасуорти, потом встряхивается и спешит домой.
Центральная площадь Эвритауна. На грузовике въезжает огромное зенитное орудие. На крыше устанавливают прожекторы.
Электрические рекламы гаснут.
Вспомогательная полиция со значками направляет людей в убежища.
Запоздалый пешеход бежит через площадь.
Вспыхивают прожекторы.
Заряжают зенитное орудие при свете тщательно затененного фонаря. Крупным планом лица орудийной прислуги.
Все это делается очень быстро и украдкой. Огни гаснут, видна лишь игра силуэтов, и звуки ослабевают, пока не воцаряется абсолютная тишина.
Кэбэл и его жена в детской. Кэбэл застегивает на себе костюм летчика. Он смотрит на спящих детей. Отворачивается, терзаемый мыслью о их будущем.
М-с с Кэбэл. Милый, милый мой, ты жалеешь о том, что мы… родили этих детей?
Кэбэл (долю думает). Нет, жизнь должна продолжаться. Зачем нам уступать жизнь скотам и олухам?
М-сс Кэбэл. Я полюбила тебя. Я хотела служить тебе и сделать твою жизнь счастливой. Но подумай о том, что может случиться с ними. Не были ли мы эгоистами?
Кэбэл привлекает ее к себе: – Ты не боялась родить их – вчера мы сами были детьми. Мы встревожены, но мы не боимся! Право, так!
М-сс Кэбэл утвердительно кивает головой, но говорить она не в силах, она вот-вот расплачется.
Кроватка Тимоти, Кэбэл с женою стоят возле нее.
Кэбэл. Мужайся, дорогая!
Шепчет про себя: «И да будет мужественным это крохотное сердечко».
Ряд быстро мелькающих кадров напоминает мелькание их во второй части. Эвритаун в запоздалом свете зимнего утра.
Пригородная дорога. Люди выходят из домов с узелками или чемоданами и идут на станцию.
Молодая женщина прощается с мужем, который ждет трамвая.
Остановка автобуса. Люди лезут в автобус со своими вещами. Какое-то напускное веселье. Поднимаются брови, на лицах насильственные улыбки, хотя углы губ опущены.
Никакой военной музыки. Ничего похожего на подъем 1914 года. Шарканье и тяжелые шаги обреченных домовладельцев.
Пасуорти и Хорри в палисаднике перед своим домом. Хорри в своей вчерашней форме. Пасуорти выходит. Он прикрепляет нарукавник.
Хорри (указывая на нарукавник). Ты офицер, папочка?
Пасуорти. Приходится вносить свою лепту, сынок. Мы все служим общему делу.
Хорри. Я тоже офицер, папочка!
Пасуорти. Вот молодец, правильно! Ничего Другого и не остается. Не унывать, сэр, не унывать.
С шутливо-бравым видом отдают друг другу честь. Отец поднимает сына и целует его. Уходит.
Хорри остался один. Он бьет в свой барабан. Сперва осторожно, а затем более уверенно. Он бьет в барабан, начинает мурлыкать песенку и маршировать. Взвинчивает себя. Поет все громче, без слов. Бой барабана переходит в военную музыку, которая продолжается в течение следующих кадров.
Позади маленького Хорри показываются чуть видные тени марширующих войск, шагающих в такт с ним и с его барабаном. Его образ бледнеет, войска выступают ярче.
Картина: армии в походе.
Колонны войск становятся призрачными и исчезают. Мирный сельский пейзаж, зима. Та же сельская местность была показана в первой части, но теперь повсюду видны признаки военных приготовлений. На переднем плане гладкая поверхность реки или озера, отражающая сцену; зеркало вдруг ломается – из воды выползает колоссальный танк-амфибия. На мирном поле внезапно вздыбливается гигантская гаубица.
Сцена, снятая с воздуха. Дороги забиты военными материалами, отправляемыми на фронт. Детали той же сцены крупным планом. Вереницы танков и гусеничных грузовиков. Вереницы людей в стальных шлемах. Грузовики, набитые людьми. Грузовики, набитые снарядами. Огромные склады снарядов. Фантастическая картина военных материалов в движении.
Химический завод. Грузят сотни ящиков.
Производство газовых бомб. Все рабочие в противогазах, вместо лиц – морды каких-то чудовищ.
Орудия стреляют. Снова проходит часть предыдущих кадров, но теперь люди и пушки не движутся к месту действия, они действуют. Стреляют орудия, танки наступают, стреляя, броненосцы дают залпы, газ с шипением вырывается из цилиндров.
Артиллеристы у орудия, передают снаряды.
Под аэропланом возится экипаж его, подвешивая бомбы.
Аэропланы, эскадрилья за эскадрильей, поднимаются в небо. Виден Эвритаун, и в небе над ним неприятельские аэропланы. Взрыв на переднем плане заполняет сцену. Когда дым рассеивается, видна пригородная улица Эвритауна, на которой живет Пасуорти, и вдали на дорожке какой-то маленький темный предмет.
Мы идем по дороге и перед разрушенным забором палисадника видим маленького Хорри в его доспехах, замертво распростертого на земле.
Долгая безмолвная пауза.
Взрывы бомб замирают вдали.
(Это первый труп, который мы видим на экране.)
Сцены бомбардировки Эвритауна. Сирены, свистки и гудки. На площади паника. Мелькают военные, занятые у зенитных орудий. Опять полная народу площадь, пораженные ужасом лица обращены вверх. Паника усиливается. Аэропланы над головой. Зенитные пушки палят довольно беспомощно.
Трамвай идет по улице, начинает крениться и падает на бок. Фасад гигантского универсального магазина обрушивается на улицу. Товары разбросаны и горят. На тротуаре лежат манекены из витрин и раненые.
