Александр Грибоедов - Молодые супруги

Мне это непонятно.

Не ждал от дружбы я услуги столь приятной.

Пожалуй, объяснись.

Иль славно поступил
Ты, что жене мою с Аглаей связь открыл?

Кто, я?

Да, ты.

Арист!

Сознайся, что некстати
Уведомлять жену о мужнином разврате?
Коль ветреность мою так можно называть.

Арист!

Когда же мнишь любовь ее снискать,
То лучше отложи все ковы в долгий ящик.
Такой ли женщине приятен пересказчик?

Уж это чересчур! – Вот на – рука моя,
Что ей не говорил о том ни слова я.

Да кто же ей сказал?

Кто! – мне какое дело!
Но только что не я, могу уверить смело.

Ужели у меня есть скрытные враги,
Привыкшие мои изведывать шаги?..

Ты всё колеблешься? Я повторяю снова:
Не я о том сказал, даю честно́е слово.

Довольно; извини, прости меня, Сафир.

Как мог подумать ты?

Ну, мир.

Пожалуй, мир.

Я очень чувствую, что это быть не может.
Не знаю, ныне что весь день меня тревожит?

А повод к этому?

Эльмира. – Посуди:
Блаженство обретал я на ее груди;
Смиренный, тихий нрав, испытанный во многом,
Любви достаточным казался мне залогом.
Я так уверен был, беспечен, что, ей-ей,
В объятиях ее не помышлял об ней.
Внезапно кротость та пожертвована вздору;
Эльмира вне себя от шляпки, от убору:
Она сбирается на бал, а я – сказать стыжусь! —
И в провожатые уж боле не гожусь.

Ну, что ж? ей, может быть, единобразье скушно,
И ты на то глядеть обязан равнодушно.

Я это говорил, я точно не был прав:
Еще не знал тогда я ревности отрав.

А ныне чувствуешь?

Не точно ревность…

Что же?

А что-то, на нее ужасно как похоже.

Мой друг, не вовсе ль ты рассудок потерял?
Когда жена твоя, чего ты сам желал,
К приманкам светскости не столько хладнокровна,
Уже ты вне себя, уже она виновна.

Пременчивости тень убийственна тому,
Кто вверился, как я, блаженству своему. —
Постой, что давеча она тебе шептала?

Вот, видно, на меня опять сомненье пало.
Весь толк о шляпке был; ты, верно, слышал сам?

Неправда, выдумка, я вижу по глазам.
Скажи мне истину сейчас – или ни слова.

По крайней мере, нет тут ничего такого,
Что неприятность бы могло тебе подать.

К чему ж таинственность?

Я обещал молчать.

Довольно.

Что с тобой? в лице весь изменился.

Тебе, знать, чудится.

Ну, право, рассердился.

Я… ничего.

Постой, куда же ты пошел?

Я так…

Куда, скажи?

Здесь воздух мне тяжел.

И это был Арист! он может быть ревнивым!
Так! вертопрахам он пример велеречивым;
Блаженства сущностью они не дорожат:
Его утративши, по нем же загрустят.

Вы скоро съездили.

Не правда ль, торопливо?
Не менее того мой выезд пресчастливый;
И в сей записочке еще подтверждено,
Что в пользу дело всё Ариста решено.
Прочтите, – с сим письмом слуга мне повстречался.
Успехом наконец пой поиск увенчался.

Я поздравляю вас.

А что Арист?

Пропал.
Отчаянно брюзглив и недоверчив стал;
Любезные черты ревнивца он являет.

Что неожиданно его переменяет?

Что хочет женщина, то сбудется всегда.

Какие случаи бывают иногда:
Я радуюсь тому, о чем иная плачет;
Мой муж ревнив!

И как!

Сафир! что это значит?

То значит, что ему досталось унывать.

О! я берусь его достойно наказать:
От дядюшки письмо я утаю до срока,
Его промучаю весь день.

Ах! как жестоко!

Мной чувства жалости совсем отдалены;
С ума его сведу.

По милости жены
Не первый попадет в число он сумасшедших.

Нет! а раскается он в шалостях прошедших,
Ручаюсь вам за то.

Признаться, что Арист
Пред вами совестью своей не очень чист
И наказания примерного достоин.

И накажу его, он может быть покоен.

А чем? не этим ли письмом?

Чем бог послал.
Отдайте мне его, чтоб он не увидал.

И так сбылись мои правдивые сомненья!
Скажи, бессовестный, еще в недоуменьи
Не знаю, как судить мне по твоим словам:
Помощник, что ли, ты иль обольститель сам?

К кому такая речь?

Замешаны мы оба.

Уж боле не к лицу невинною особой
Прикидываться вам: сей день вас обличил;
Довольно времени я легковерен был.

Одумайся, Арист.

Он в полном ли рассудке?

О! бросьте наконец безвременные шутки.
Скажи, суда́рь!.. Иль нет, оставь покуда нас;
Мы лучше свидимся с тобою через час,
Тогда произойдет короче объясненье.

Но что ввело тебя в такое исступленье,
Скажи причину нам?

Оно у ней в руках.

Письмо!

Неу́жели вы ощутили страх?

Дай мне тебе сказать…

Мне слушать недосужно.

Одно…

Не надобно.

Лишь слово дай…

Не нужно.

Вы видите, Сафир, он, кажется, в бреду;
Подите, пусть его упрямится.

Иду.
Он, право, жалок мне!

Ужимки бросьте эти:
Еще ль вам повторять, что нам не нужен третий?

Чего хотите вы? вот мы наедине.

Не вам расспрашивать, сударыня, а мне.

Чего хотите вы?

Чего? вопрос забавный!
Подайте мне письмо, где я увижу явно,
Как женской честности вы пре́зрели закон,
Как вами я забыт, поруган, оскорблен!

Поруган! оскорблен! – какие выраженья!
Но ваши не хочу я разрешать сомненья
И не отдам письма.