Капитан дает свои пояснения, по асфальту мчатся машины, и бухгалтер Кувшинииков говорит:
— Прекрасная картина нашей жизни. Только я пока что не вижу Зюзина.
И прямо тут же капитан говорит:
— На днях с помощью скрытой камеры мы зафиксировали короткий, весьма выразительный эпизод…
И, к всеобщему удовольствию, мы видим на экране нашего Зюзина. Сперва он смотрит на небо, вытирает платочком рот, это значит, что он пообедал. Потом он стоит на тротуаре и перебирает в ладони мелочь, а капитан говорит:
— Всего в десяти шагах отсюда — подземный переход, но гражданину, как видно, очень некогда. Обратите внимание, какую недюжинную храбрость он сейчас продемонстрирует…
И прямо вслед за этими словами Зюзин форсирует уличный рубеж. Он кидается на проезжую часть, увертывается от одной машины, проскакивает перед другой и ведет себя как тореадор в одном заграничном фильме испанского производства.
Все наши смотрят на экран, кто смеется, кто головой качает, а Зюзин сидит, откинувшись в кресле, и с большой любовью смотрит на себя, как он завершает свой опасный путь и как шагает по тротуару уже на другой стороне…
А капитан милиции к нему с экрана обращается:
— Если вы смотрите нашу передачу, вы, наверное, поняли, какому риску подвергали и себя, и других. Соблюдайте правила движения. Будьте осторожны на улице, уважаемые телезрители, и вы, герой нашего короткого фильма, Эдуард Павлович Кузин!..
Кувшинников говорит капитану, который на экране:
— Вы маленько ошиблись.
Мы оборачиваемся на Зюзина, смотрим — он встает и в полном молчании выходит.
Тогда кто-то говорит:
— Расстроился человек.
— Переживает.
— Был-то, можно сказать, на волоске…
Начинаем мы все расходиться и вдруг видим — стоит Зюзин у столика с телефоном и строго говорит в трубку:
— Прошу разъяснить капитану милиции, что моя фамилия не Кузин, а Зюзин. Зина, Юрий, Зина, Иван, Николай. Зюзин. Да. Все!
Зюзин положил трубку и сказал:
— Товарищи, через неделю — повторение передачи. Ошибка будет исправлена.
Он гордо поглядел на нас, помахал нам рукой и ушел.
Навстречу славе.
1970
Они вышли из лифта и остановились у дверей квартиры.
— Подожди звонить, — сказала девочка. — Спорим, что нам сам герой дверь откроет. Спорим?
— Смотря на что.
— На батончик за двадцать восемь.
— Принято.
Они ударили по рукам, и мальчик нажал на кнопку звонка.
— В батончике самое вкусное — орешки, — сказала девочка.
— Проверю, — не без ехидства заметил мальчик, так как дверь им отворила пожилая женщина.
— Здравствуйте, — поклонился мальчик. — Здесь живет Герой Советского Союза Савченко?
— Здесь.
— Можно нам войти?
— Конечно.
Они вошли в квартиру.
— Я Глеб Каретников, — представился мальчик, — а эта девочка — Лена Зайцева.
— Очень приятно, — улыбнулась женщина. — Садитесь.
— Спасибо. — Глеб и Лена сели на диван. — Извините, а вас как зовут?
— Я Ольга Ивановна. Но моя внучка называет меня менее официально — баба Оля.
— Это лучше, — сказала Лена, — проще…
Глеб оглянулся по сторонам.
— Скажите, а он сам сейчас дома?
— Кто?
— Товарищ Савченко.
— Нет. Игорь Михайлович ушел. А зачем он вам, если не секрет?
— Ну, до чего же нам сегодня не везет, — вздохнул Глеб. — В доме семь герой-подводник — в командировке. В первом подъезде генерал бронетанковых войск живет, он на воскресенье рыбачить уехал на Сенеж…
— А скоро придет Игорь Михайлович? — спросила Лена. — Вы знаете, он нам очень-очень нужен. У нас в школе стенгазета выходит. И вот мы решили дать в очередном номере художественный очерк под названием «Герои рядом с нами»…
— Начало уже готово, — сказал Глеб. — Автор — ученик восьмого «А» Буков Андрей, у него по литературе одни пятерки. — Глеб открыл блокнот. — Вот послушайте: «Прошло уже четверть столетия со дня победоносного окончания Великой Отечественной войны. Советская страна живет мирной жизнью, там и сям кипит созидательный труд, и рядом с нами несут свою вахту наши отцы и деды — ветераны минувшей войны…»
— Глеб, нужно с выражением читать, — заметила Лена, — а ты прямо как…
— Ничего, — сказала Ольга Ивановна, — продолжай.
— Продолжаю. «…Сегодня мы побывали в гостях у товарища… такого-то, например, у Игоря Михайловича Савченко. Мы увидели перед собой пожилого человека. И хотя время посеребрило его виски…» Нет, «виски» зачеркнуто. «И хотя время посеребрило его волосы, в глазах его горели задорные огоньки. Именно он, этот мирный труженик, в военные годы показывал на фронте чудеса героизма и не раз смотрел смерти в глаза!»
— Как? — спросила Лена. — Ничего, баба Оля?
— Ничего… Довольно складно.
— А ему понравится, как думаете?
— Думаю, что да.
— Дальше тут небольшое отступление, — сказал Глеб. — Вообще-то можно и без него, но Андрей говорит, чтобы мы не выбрасывали, потому что это творческая находка. Вот слушайте: «Он, то есть Игорь Михайлович, любезно угощает нас фруктами. Он спокойно чистит апельсин, а мы думаем: «Сегодня у него в руке апельсин, а в годы войны эта же рука сжимала грозную «лимонку».
— Апельсин и «лимонка», — это игра слов, баба Оля, — пояснила Лена.
— И без того понятно, — сказал Глеб, глядя в блокнот. — Дальше идет так: «Помолчав, он, имя-отчество, задумчиво говорит: «Сегодня мне, дорогие ребята, невольно вспоминается один боевой эпизод…»
— И затем приводится сам эпизод, — сказала Лена.
— Из времен войны, — добавил Глеб, — и потом концовка: «Мы с уважением смотрим на нашего собеседника и мысленно восклицаем: видно, молодость никогда не кончается! Есть еще порох в пороховницах!»
Дочитав, Глеб закрыл блокнот, а Лена пояснила:
— Пороховница, баба Оля, это такое место, куда военные складывают порох.
— Я так и думала, — сказала Ольга Ивановна.
Она на минуту вышла и вернулась. В руках у нее была тарелка с яблоками.
— Угощайтесь!..
— Спасибо, — сказал Глеб.
— Ешьте. Это будет почти как в вашем очерке, — улыбнулась Ольга Ивановна.
— Только без игры слов, — заметила Лена и взяла с тарелки пунцовое яблоко.
— Знаю, о чем вы думаете, — сказала Ольга Ивановна.
— О чем?
— «Нам бы сейчас с товарищем Савченко побеседовать, а мы тут сидим с его супругой бабой Олей и теряем драгоценное время». Что, ребятки, угадала? Только честно.
— Нет, мы время не теряем, — сказал Глеб и с хрустом откусил кусок яблока.
— Баба Оля, а ваш муж, наверно, с вами делится разными своими воспоминаниями, да? — спросила Лена.
— Случается…
— Вы нам чего-нибудь расскажите из его жизни, а в очерке получится, как будто это он нам сам рассказал…
— Нет, — сказала Ольга Ивановна, — так не пойдет. Ишь вы какие хитрые. Хотите читателей обмануть. Вы ничего сейчас не записывайте, если хотите — просто послушайте…
— Хотим, — сказала Лена.
Ольга Ивановна немножко помолчала и потом начала свой рассказ:
— Игорь Михайлович уже много лет носит на левой руке самодельный перстень. Вместо камня его украшает маленький металлический осколок. Вы спросите — почему же он хранит как драгоценность этот кусочек металла?..
— Почему? — не выдержал Глеб.
— А вот почему… Был во время войны в нашей армии один необыкновенный авиационный полк. Командира этого полка звали, как вы думаете?
— Игорь Михайлович…
— Нет. Командира этого полка звали — Евдокия Давыдовна.
— Как? — удивился Глеб.
— А вот так. Начальником штаба там была Ирина. Штурманом полка была Женя. Один летчик до войны был воспитательницей в детском саду, другой летчик — студенткой Московского университета…
Лена и Глеб переглянулись. Уж не рассказывает ли им баба Оля сказку?
— Это был женский гвардейский ночных бомбардировщиков авиационный полк. Понятно?
— Понятно, — ответила Лена, хотя ей это было явно непонятно.
— А почему же у Игоря Михайловича в перстне осколок? — с нетерпением спросил Глеб. В любом рассказе он превыше всего ценил сюжет.
Но Ольга Ивановна, казалось, не слышала его вопроса.
— Ранней весной сорок четвертого года полк стоял в станице Ахтанизовской у Азовского моря… Полк работал всю ночь. Экипаж старшего лейтенанта Егоровой возвращался с боевого задания и был обстрелян. Летчик Егорова была ранена, но она все же дотянула до своего аэродрома и посадила самолет…
— Реактивный? — спросила Лена.
Глеб усмехнулся:
— Ты соображаешь, что говоришь? Тогда еще не было реактивных.
