Михаил Загоскин - Урок холостым, или наследники

Вы знаете, я вас никак не ожидала;
Итак, позвольте мне кой-что распорядить.

Ступай, мой друг!

                                    Смотри, старайся ласков быть,
Как следует всегда почтительному внуку;

А пуще-то всего целуй почаще руку.

Когда б ты знал, мой друг, как я сюда спешил,
Надеюсь, мой приезд...

                                          Он жизнь мне возвратил.
Вы, верно, вступитесь...

                                            За Лизу? Будь спокоен.
Она тебя, Любим, а ты ее достоин,
Родители твои... но это не беда, —
Я их склонить могу без дальнего труда.

Вам стоит объявить при них свое желанье.

И, нет! Они сочтут его за приказанье,
А я приказывать отменно не люблю;
Нет, милый друг, совсем иначе поступлю.
И ежели мои догадки не напрасны,
То слова не скажу, а будут все согласны.

Вы шутите?

                   О, нет!

                                     Я должен верить вам;
Однако ж признаюсь...

                                         А вот увидишь сам.
И если никакой не будет остановки,
Сегодня ж, может быть, дойдет и до помолвки.

А свадьба, дедушка?

                                       Недели через две.

Какое счастие!

                                  Я знаю, что в Москве
Все станут говорить: ну как, дескать, возможно
Жениться в двадцать лет? Ему служить бы должно,
Ведь время не ушло, — на всё свои года.
Я этого сказать не смею никогда,
Особенно тому, в ком брал всегда участье.
Поверь, кто в жизни сей, Любим, имел несчастье
Во одиночестве прожить до старых лет,
Жениться — другу тот всегда подаст совет.

Я помню, дедушка, вы часто говорили,
Что если бы могли, то всех бы вы женили.

Да, да, Любим! Пускай смеются надо мной.
Одно лишь счастие — жить с доброю женой.
Ах! старость в сиротстве не жизнь, мой друг, — страданье,
Ужаснее, Любим, нет в мире состоянья.
Конечно, знаю сам, здесь много есть людей,
Которые, живя в кругу своих друзей,
Среди веселостей и роскошей столицы,
Не зная прихотям ни меры, ни границы,
Найдут меня тотчас и странным и смешным.
Жениться? Боже мой! К чему? Ну кстати ль им, —
Когда для них что день, то радости готовы, —
Супружества надеть несносные оковы.
Нет, нет! свободные лишь счастливы одни, —
Для них весь свет открыт. — Так думают они,
И, наслаждения встречая с каждым шагом,
Свободу юноша считает первым благом.
Но молодость пройдет — исчезнут вместе с ней
Надежды, радости, друзья — всего скорей;
Тогда ничтожность их увидит он на деле:
Тогда, — болезнями прикованный к постеле,
Забытый ото всех, — друзей он тщетно ждет:
Одни наемники вокруг его; умрет, —
И явятся тотчас наследники толпою
В глубоком трауре, но с радостной душою!
Ах, эта мысль, Любим, ужаснее всего!

Зачем же думать вам...

                                           Коль мало и того,
Представь, что он забыт и смертию самою.
Томяся скукою, измученный тоскою,
Встречая лишь одни холодные сердца,
Страданиям своим не видит он конца;
Года уже прошли счастливых заблуждений:
Он ясно видит всё — он мертв для наслаждений.
Рассеянья ль искать среди людей... ах, нет!
Коварный уж давно ему наскучил свет;
И, словом, всё, мой друг, что прежде веселило,
Всё стало для него и скучно и постыло;
Одними горестьми считая лишь года,
Он смерть, как друга, ждет. Тогда Любим, тогда,
Поверь, — ничто ему, страдальцу, не поможет!
Несчастный! — чувствами он жить уже не может,
А сердцем — не живет! Я сам... — нет, нет, Любим!
Отрадой ты всегда был горестям моим!
Тобой еще одним дышу на этом свете!

Ах, дедушка!..

                           Постой, мне кажется, в карете

Подъехали к крыльцу, — и что-то много в ней.
Хоть ждать и не могу так скоро я гостей,
Однако ж может быть... а я отменно некрасиво,
Кой-как одет! — принять их в этом неучтиво.
Пойду принаряжусь.

                                      Почтеннейший родной!
Но что за странный шум.

                                           Ступайте все за мной!

Смотрите! не шуметь, не бегать и не драться!

Да где же дядюшка?

                                      Он вышел одеваться.
Угодно вам к нему?

                                     Нет, милый, всё равно,
И здесь я подожду. Да он ушел давно!

Сейчас.

                 Нельзя ль сказать вот так — между словами, —
Что здесь я жду его с моими сиротами.

Извольте, я скажу.

                               Сюда! ко мне, в кружок!
Вам надо повторить сегодняшний урок:
Чтоб дедушке от вас не стало беспокойно,
Прошу вести себя и тихо и пристойно.
Вы помните, что вам твердил я на дому!
Лишь только он войдет, бросайтесь все к нему

Да я боюсь.

                        Чего, сударыня? — пустое.
Ты дедушку целуй в плечо, а ты в другое;
Вы также все его старайтеся ласкать.
И если вам руки не будет он давать,

Хватайте на лету! Проклятая привычка!

Опять разинул рот! На что похож, чумичка!

Испачкан весь: утрись! А ты растрепан как!
Ну, что стоишь? Поправь манжеты-то, дурак!
Но, кажется, идут... Смотрите же — смелее;
Подходят уж к дверям... Ну, милые, дружнее!

Что это? Боже мой! здесь целая орда!
Зачем изволили пожаловать сюда?

Зачем, невестушка? — по чести это странно!
Ведь дедушка у вас, — так очень натурально,
Что им хотелося...

                                Не им, сударь, а вам.
Поверьте, толк давать умею я словам,
И ваши хитрости проникнуть мне не трудно.