Жозефа. Изменяет мне в моей постели?
Севинье. И потому, что он вам изменяет…
Жозефа (прерывая). Я могла бы его удержать, если бы пустила в ход «что-то такое, что во мне есть». Но я не захотела.
Севинье (меняя тон). Возможно, у вас на то были свои причины? (Чувствуется, что он придает этому вопросу большое значение.)
Жозефа. Я не захотела в его интересах.
Севинье (с иронией). Какое сердце!
Жозефа. Я вся – одно сердце! Я вся на виду. Ума у меня с наперсток, но зато сердца – сколько душе угодно!
Морестан (сквозь зубы). Насчет ума тоже еще посмотрим!
Жозефа. Я твердила ему с утра до вечера: «У тебя есть невеста. Она богата. Она красива». (Комментируя.) Это – чтобы ему было приятно. Не так уж она красива.
Севинье (обвиняющим тоном). На самом же деле вы его ненавидели, потому что он вам изменил.
Жозефа (горько). Изменил? С кем? С приданым? (Раскачивается на стуле.) У ее родителей бакалейная лавка на нашей улице. Не знаю, представляете вы, что это значит?
Севинье. Не раскачивайтесь, пожалуйста. У нас мебель старая. И после того, что вы нам о себе сообщили…
Жозефа (перестав раскачиваться). Ой! Простите! (Натягивает юбку на колени.)
Севинье. И, разумеется, он ее не любил?
Жозефа. Кого?
Севинье. Свою невесту?
Жозефа. Не знаю. Только знаю, что мы больше друг друга не любили.
Севинье. Однако в ту ночь он же пришел к вам в комнату.
Жозефа. В принципе, это было в последний раз.
Севинье (подмигнув). К несчастью для вас, не только в принципе.
Жозефа. Он приходил со мной прощаться!
Севинье. И вы не смогли этого вынести?
Жозефа. Смогла. Я много чего в жизни смогла вынести. Не знаю почему, но я никогда не была счастливой.
Севинье. Вернемся к этой знаменательной ночи.
Жозефа. О! Знаменательной…
Севинье. Я вас слушаю.
Жозефа. Сначала он долго плакал. Затем стал меня раздевать.
Севинье. Разумеется!
Жозефа. И бросал мою одежду как попало. Я была вне себя: ненавижу, когда с вещами неаккуратно обращаются.
Севинье. Неужели!
Жозефа. Тем более, что торопиться было некуда.
Севинье. Будьте добры, придерживайтесь фактов.
Жозефа. Да!.. (Мечтательно задумывается.)
Севинье. О чем вы задумались?
Жозефа (возмущенно). О чем?
Севинье. Не сердитесь! Я не хотел вас обидеть.
Жозефа. Бедняга Мигель.
Севинье (очень ласково). Странно. Только что вы мне рта не давали раскрыть, а теперь из вас слова не вытянешь.
Жозефа (мечтательно). Потому что я теперь сознаю…
Севинье. Что?
Жозефа. Свою вину.
Севинье. А! Наконец!
Жозефа. Я призналась Мигелю, что грешна перед ним.
Севинье. Так-так!
Жозефа. И когда я увидела, как он это тяжело переживает, я сказала, что это совсем пустяк.
Севинье. Но он вам не поверил?
Жозефа. Сначала вроде поверил. Потому что я поклялась головой своего отца. Бедный папа!
Севинье. С кем же вы согрешили?
Жозефа. Не ваше дело.
Морестан (возмущенно). О! Господин следователь!
Севинье. Грубость – не ответ.
Жозефа. Что я согрешила – к следствию отношения не имеет. Значит, нам уже и согрешить спокойно нельзя?
Севинье. Не в вашем положении.
Жозефа (очень встревоженно). Так вы и этому человеку будете нервы мотать?
Севинье (строго). Значительно меньше, чем вам.
Жозефа. Не знаю, зачем я это все рассказала Мигелю! Возможно, чтобы он не очень по мне убивался…
Севинье. Я уже знаю: у вас большое сердце!
Жозефа. Не смейтесь. Я, конечно, не из лучших, но, слава богу, и не самая плохая!
Севинье. Допустим!
Жозефа. Говорю вам, не смейтесь. Из-за того, что я его пожалела, он умер несчастным.
Севинье. Он очень страдал?
Жозефа. Как безумный. Он плюнул мне в лицо. Да что я вам голову морочу своими историями!
Севинье. Совсем нет, уверяю вас.
Жозефа. Да, да, морочу. Я чувствую.
Севинье. Клянусь, нет. Нас это очень волнует, правда, Морестан?
Морестан. Очень волнует!
Жозефа. Он плюнул мне в лицо. И обзывал всякими словами. Он одел пиджак и сказал: «Я пойду его убью».
Севинье. Как же так – ведь этот человек вас уже не любил?!
Жозефа. Да, и не старайтесь понять. Он долго смотрел на меня, не говоря ни слова. Потом пошел в другой угол комнаты взять пальто. В это время дверь открылась. Кто-то выстрелил. Я упала в обморок. Все.
Севинье. Благодарю вас.
Жозефа. За что?
Севинье. За то, что вы открыли нам причину своего поступка.
Жозефа. Я открыла?
Севинье. Мы прекрасно знали, что убили Остоса вы. Но не знали почему. Спасибо, что сказали.
Жозефа. Но я вам ничего не сказала!
Севинье (совершенно меняет тон. Говорит с Жозефой резко и отрывисто. Он думает, что ее «расколол»). Замолчите! Будете говорить, только когда я вас буду спрашивать. Резюмируем, что вы рассказали. (Морестану.) Пишите, Морестан!
Морестан. Пишу, господин следователь!
Севинье (Жозефе). Будете отвечать только «да» и «нет».
Жозефа. Как вам угодно!
Севинье. И называйте меня «господин следователь»!
Жозефа. Как вам угодно, господин следователь!
Севинье. Жозефа Лантене, вы обвиняетесь в убийстве Мигеля Остоса!
Жозефа (ока еще не обеспокоена). Я? Да этого не может быть, господин следователь! Посудите сами!
Севинье. К несчастью для вас, я уже «посудил».
Жозефа. Да это шутка! Опять я во что-то влипла! Вы такой шутник!
Севинье (строго). Не смейтесь над правосудием!
Жозефа. Где мне над ним смеяться. На него вся моя надежда!
Севинье. Состояли ли ранее под судом и следствием? Отвечайте – «да» или «нет».
Жозефа. Нет.
Морестан. Даже по поводу непристойного поведения?
Севинье (неодобрительно). Морестан! (Жозефе.) Теперь подумайте хорошенько! Не оговоритесь!
Жозефа. Я не оговорюсь.
Севинье. Он собирался оставить вас и жениться?
Жозефа (уже менее уверенно). Да.
Севинье. На бакалейной лавке…
Жозефа. У кого угодно спросите.
Севинье. Уже спросили.
Жозефа. Вы, наверно, ошиблись лавкой…
Севинье. Будьте спокойны, Дювали, все трое, родители и дочь, показали одно и то же. Ни о каком браке не было и речи.
Жозефа. Они боятся, что торговле повредит, если их ославят.
Севинье. Вы думаете?
Жозефа. И потом эта корова Соланж, наверно, еще и стыдится, что была невестой застреленного!
Севинье (категорично). Мигель Остос только один раз ходил в кино с мадемуазель Соланж Дюваль!
Жозефа. О! Вот врет!
Севинье. И во время всего сеанса говорил только о вас!
Жозефа. О-ля-ля!
Севинье. О вас и о своей ревности.
Жозефа. Ну дает! Да она к нему так приставала, что Мигель сказал: «Видеть ее больше не могу!».
Севинье (живо). Вы, значит, подтверждаете, что они только один раз ходили вместе в кино?
Жозефа (очень смущаясь). То есть…
Севинье (гневно). Вы покраснели!
Жозефа (таким же тоном). А что бы вы сказали, если бы я побледнела?
Морестан. Господин следователь, а кухарка!
Севинье. И до нее дойдем! Спасибо, Морестан. Кухарка Бореверов, Марта Эрбо…
Жозефа. Да она меня на дух не выносит!
Севинье (сухо). Прошу вас меня не перебивать. Зачитываю ее показания. (Читает.) «Мигель обезумел от ревности. Он знал, что Жозефа ему изменяет, но не знал, с кем…».
Жозефа. Нет, вы только послушайте! Только послушайте!
Севинье. Когда инспектор Кола попросил ее уточнить, Марта Эрбо ответила: «Жозефу нельзя назвать проституткой. Но уложить ее в постель может любой мужик!»
Жозефа (глубоко прочувствованно). Если бы я так не любила людей, как бы я их ненавидела!
Севинье удивленно смотрит на нее. Короткая пауза.
Севинье (снова беря в руки документы). Мадам Эрбо добавила также: «На Соланж Дюваль Мигелю было наплевать. Он бы ее себе и в судомойки не взял».
Жозефа. Кухарка и есть кухарка!
Севинье. Вы мне позволите продолжить? (Читает.) «Он мне кричал: „Для меня Жозефа – все, ты понимаешь, Марта?! Мне бы только узнать, с кем она путается. Недолго ему жить останется! Пам! Пам!“
Жозефа. Ох, и дождется она у меня!
Севинье. Долго будет ждать. Потому что, почти наверняка, уже сегодня вечером вы будете в тюрьме. И, вероятнее всего, проведете там достаточно долгий отрезок времени.
Жозефа (впервые осознавая свое положение). В тюрьме?! Я – в тюрьме?!
Севинье. Вы пытались обмануть правосудие, выдумав историю со свадьбой.
Жозефа (все более нервно). Совсем нет!
Севинье (с нажимом). Вы убили Остоса!
Жозефа. Нет! Никогда!
Севинье. Чтобы спасти того друга, которого вы безумно любите.
