ГЛАВА V
Там, где ночи нет,
Там, где свет всегда,
Звук безмолвием одет
И не молкнет никогда,
Там в восторгах изменений[141]
И стеснённые в мечту
Без конца сияют тени,
Прославляя красоту.
То они, склонясь друг к другу,
Обнимаются, как братья,
То томятся от испуга,
Слыша грозные заклятья,
И спешат, и ждут, а цели
Им небесные темны.
Небеса им ждать велели,
Ждать и видеть сны.
О сны мгновенные,
Тысячелетние
И неизменные!
Всё безответнее,
Немее, глуше
Земные души.
Мертвей вселенная.
Снится нам тяжёлый сон,
Будто мир из трёх сторон,
Будто прахом дух стеснён,
Силой вечных похорон.
И меж нас скользят незримо
Сонмы трепетных созданий.
В хоровод неуловимо
Вновь вплетаются их длани.
В них земное сильно, живо,
И они, в часы теней,
Под альков скользнув стыдливо,
Вновь вдыхают яд страстей.
Сладко им во сне чудесном,
Где живут созданья — люди,
В прахе тяжком и телесном,
Дышат их живые груди.
И в мученьях полудухи
Просят жалости и жизни!
Их сердца к святому глухи,
Тяжко им в святой отчизне!
Иногда в великой силе
К людям духи нисходили,
И забытые уроки
Повторяли нам пророки.
Прорицали они,
Что сосчитаны дни
Земного страданья,
Что проснулась опять
Вера в прошлое знанье,
Что великая рать
Смело идёт на закланье.
Но Демон, владыка несчастных слепых,
По смерти стремящихся к радостям праха,
Их зорко следил, — шум сражений не тих,
И ждали пророков каменья да плаха.
И долго тянулись века,
И Демон царил на земле,
А верные ждали борца-старика,
Проведшего жизнь в мучительном зле.
Чтоб зло он познал
И проклял познанье опять,
Чтоб чист, как нетленный кристалл,
Он мог перед смертью стоять.
И долго тянулись века.
Был каждый надеждой согрет.
Все ждали борца-старика,
Но он не рождался на свет.
Духи томились в испуге,
Демон тайну хранил,
А Демона злобные слуги
Искали опоры магических сил…
Но вот разгорелся костёр
И в пламени ярком погас!
По небу скользнул метеор,
И пробил последней борьбы непредвиденный час!
Ночь погасла. Месяц бледный
Возрождается во мраке.
Темь. Безмолвье. — Сон победный
Дышит тихо в каждом злаке.
В этой ночи дремлет сила!
Ночь, — магический покров, —
Духов мощью осенила,
Научила тайне слов.
И прозрачною толпою,
Чуть заметно, словно пар,
Реют духи над землёю
В ожиданье скорых чар.
Над землёю духи реют
И над башнею седой,
Чьи глаза как будто веют
На прохожего бедой.
Люди все её боятся:
В ней мудрец давно живёт,
В ней видения таятся,
Кто-то плачет и поёт[142].
Кто-то тихими крылами
В окна бьётся в полусне,
Кто-то сильными словами
Духов требует в огне.
Но сегодня в Залу Тайны
Вышел дерзкий ученик,
Он неправо, он случайно
В тайны мудрости проник.
Блещет жезл в руке у мага,
Чертит круг он на полу,
Проверяет смысл зигзага,
Устремляет жезл во мглу.
Пробудились стены башни,
Застонали как во сне.
Духи мчатся всё бесстрашней,
Духи мчатся, все в огне.
Маг ошибся в слове тайном,
Позабыл слова заклятья,
И теперь в кругу случайном
Просит силы у Распятья.
Но бессильны здесь моленья!
Пламя лижет пол и круг.
Нет исхода, нет спасенья…
Хвалит Демон верных слуг!
Душа Женщины
«Расстилай, немая ночь,
Плащ свой чёрный надо всем.
Свет уснул, а сумрак нем!
Я пришла, людская дочь.
Люди, духи изменялись —
Мимо все они промчались.
Только я — одно и то же,
Неизменна, как и прежде;
Вечной веруя надежде,
Всех явлений я моложе!
Дней безмерна череда,
Но не слышны мне года.
Днём летаю над людьми я
Окрылённою мечтой,
Им внушаю сны больные,
Их веду я за собой.
Ночь настанет, и опять
Буду ласки я впивать!»
(К ней неуверенно скользит вновь прибывшая душа Юноши-ученика, погибшего в старой башне).
Душа Юноши
«Что со мной? Туман во всём!
Где-то там земля далёко.
Мчусь в безбрежности широкой,
Я обвеян сладким сном.
Чью-то смерть сейчас я видел,
Чей-то труп они несли.
Но, отторгнут от земли,
Я земному смысл не придал.
Помнил я о ней одной[143],
Лишь о ней, моей богине…
О, как небо призрачно и сине
Под холодной и немой луной!»
Душа Женщины (Почувствовав душу Юноши).
«Привет, мой брат, мой призрак милый,
Ты встретился со мной в великий день,
Еще не обручён с своей могилой,
Ты не прошёл и первую ступень.
И вся душа твоя полна земного,
Великих прелестей земных страстей;
Есть много тайн неведомых у Бога
И много есть для духа степеней.
Познай: в своей премудрости великой
Господь не дал преграды никому:
Пусть каждый любит страстью дикой,
Как Богом суждено ему.
В глухую ночь и сны и тени
К устам людей усталых льнут.
Для духов много чувственных томлений,
Для духов много сладостных минут!»
Душа Юноши
«Слава, слава Небу далёкому!
Слава тайне неведомых сил!
Слава Богу, безбрежно-высокому,
Что он духам любовь подарил!»
(Где-то в глубине отражения духа Старика-отшельника и духа казнённого Князя; они, как туман, проносятся мимо).
Душа Женщины
«Мой новый брат, летим, летим
Скорее вниз на грудь земли.
Два духа мимо протекли —
Они прожгли меня дыханием своим.
Сегодня торжественный день!
Сегодня наш Демон вступит в борьбу.
Сегодня Всевышний решает судьбу,
И борются духи и люди за смертную тень».
(Они испуганно несутся к земле; под ними далеко в тумане чернеет громадное пространство земли. На чёрной земле мерцают ослепительным блеском[144] магические круги; в них горят рубиновые лампады, обливая кровавым светом бледных людей с жезлами в руках, стоящих безмолвно среди кругов).
Душа Юноши
«Скажи мне, что это, сестра?
Что делают эти безумные люди?
Так бледны их лица, одежда пестра,
И дышат так тяжко их груди!»
Душа Женщины
«То наши друзья. Их магический круг
За дело в великой борьбе.
У Демона много восторженных слуг,
Их ныне призвал он к себе».
Душа Юноши
«Но там, о, гляди! одиноко
Мой старец-учитель стоит!
Он в формуле мощно-жестокой
Обрёл неколеблемый щит».
Душа Женщины
«Он полон вражды к Господину.
Сильнее он многих из нас.
Но душу его я с веселием выну,
В победный и радостный час!
Он верит в величие счастья
Без воли разбитого тела.
Он грозные знает заклятья
И с Демоном борется смело.
Помчимся, скорее разрушим
Черты неприступного круга,
И масло лампады осушим, —
И памятна Демону будет услуга…».
Они налетели со страшных высот,
Но грозно их слово связало.
Свой жезл он направил вперёд,
Им в душу вонзил освящённое жало.
Учитель великий, стоял он в кругу,
Из мира явлений глядел он в безбрежность.
И духи напрасно летели к врагу:
Он понял, в чём сила его, — неизбежность!
