и раскрывая его). А теперь – внимание… Я начинаю… Вот это заклинание.
Вагнер (пятясь от тела): Пожалуй, отойду, чтоб не мешать.
Фауст: Разверзнись Бездна! Время, повернися вспять!.. И обернись конец пути его началом! (Подходит ближе). Саламандра, пылай!.. Ты, Сильфида, летай!.. Ундина, клубись!.. Инкубус, трудись!
Вагнер: Мне кажется, оно пошевелилось.
Фауст: Тогда еще раз повторим заклятье!.. (Громко). Саламандра – пылай!.. Ты, Сильфида – летай!.. Ундина – клубись!.. Инкубус – трудись!
Мертвец неожиданно садится на своем ложе.
Вагнер: Святая Троица!..
Фауст: Спокойно, Вагнер, спокойно… Помни, что перед тобой всего лишь плоть, да к тому же подпорченная временем. (Мертвецу). Кто ты, добрый человек?
Мертвец: Кожевенник, ваша милость.
Фауст: Кожевенник? (Вагнеру). Ты слышал?.. Он, кажется, забыл, что он сначала человек, а уже после – все остальное. Тут он похож на большинство людей, которые не знают, как им себя именовать, чтобы хоть кто-нибудь обратил внимание на их существование. (Мертвецу). И как твое имя, кожевенник?
Мертвец: Не помню, ваша милость.
Фауст: Ты не помнишь своего имени? Вот странно… Тогда скажи хотя бы, как звали твоих родителей?
Мертвец: А на что мне это знать, добрый человек? Там, откуда я прибыл, меня всяк называл "господин кожевник", потому что почетнее имени никто не слышал со времени Адама, который, сам, как вам должно быть хорошо известно, был первым кожевенником.
Фауст: Вот как?.. (Вагнеру). Ты слышал?.. (Мертвецу). Послушай. Но ведь там, откуда ты прибыл, были, наверное, не одни только кожевенники?
Мертвец: Именно так, сударь, одни только кожевенники и никого больше.
Фауст: Невероятно!.. А поподробнее, друг мой?.. Нельзя же, в самом деле, думать, что Царствие Небесное – это одна только огромная кожевенная?
Мертвец: Именно так, ваша милость. Царство небесное – это одна огромная кожевенная, от одного края Млечного пути до другого, а, следовательно, все кто там обитают – кожевенники. Там нет ничего, кроме чанов с кожей, и куда ни посмотришь – снуют души кожевенников и их подмастерьев, потому что только кожевенники достойны войти в Царствие Небесное, ведь только кожевенников любит Бог, который сам есть величайший из кожевенников, а уж с этим, конечно, спорить не станет никто.
Фауст: Наш Бог – кожевенник?
Мертвец: И притом, весьма искуснейший… Так говорит Священное Писание… Спасутся одни только кожевенники.
Фауст (Вагнеру): Ты слышал?.. Наш Спаситель, оказывается, пришел, чтобы спасти одних кожевников. (Мертвецу). Ты хочешь сказать, что тот, кто пролил за нас свою кровь…
Мертвец: Пролил ее за кожевенников.
Фауст (удручен): Мне надо что-то выпить…
Мертвец соскакивает со стола и бежит к двери.
Постой!.. Куда ты?
Мертвец: Я вспомнил, что закопал под нашей старой грушей пятнадцать талеров. Про них никто не знает, а на них можно купить хорошей кожи. (Бежит к двери).
Фауст: Стой! Погоди!
Вагнер: Немедленно вернитесь!
Мертвец: Пятнадцать талеров!
Вагнер: А как, однако, резво припустился… Постойте, говорят вам!
Мертвец: Пятнадцать талеров!
Фауст: Он убежит… Держи его!
Вагнер пытается схватить мертвеца, но тот, вырвавшись, быстро убегает. Фауст бежит за мертвецом и скрывается за дверью. Затем Фауст и Вагнер возвращаются.
Вагнер: Вот незадача!..
Фауст (возвращаясь): Ушел…
Вагнер: Проклятье!.. И что теперь нам делать?
Фауст: Ничего.
Вагнер: Ничего?.. Но надо хоть пойти проверить, где он… Что если он под действием заклятья расскажет всем о нас?
Фауст: Ты же видел, у него в голове одна кожа. Оставим все как есть.
Вагнер: Он натворит, пожалуй, кучу бед…
Фауст: Не думаю… Никто и не заметит подмены, даже если он начнет рассказывать о прелестях кожевенного ремесла всем без разбора.
Вагнер: Побойтесь Бога, доктор!.. Как же не заметит?
Фауст: Точно так же, как никто не замечает своей собственной глупости… В конце концов, если под жизнью понимать умение пережевывать пищу и говорить глупости, то, боюсь, наш кожевенник окажется живее многих живых… И не смотри на меня так, как будто я открыл тебе невесть какую истину. Или это для тебя новость, что мир кишит живыми мертвецами, как труп червями?
Вагнер (надевая плащ): И все-таки я побегу, узнаю. И если что – немедленно вернусь.
Фауст: Как знаешь, Вагнер… Будь здоров. Прощай.
Вагнер: Прощайте, доктор. (Быстро исчезает).
Фауст (негромко, сам с собой): Так припустился, словно на пожар… Пройди еще хоть сорок тысяч лет, а человек останется такою же скотиной, как и прежде. Этакая голая обезьянка, гонимая похотью, голодом и страхом, с помощью которых она вышивает свою бессмысленную историю без начала и конца…(Подняв голову, почти с вызовом). А если так, то следует спросить – кого ты приходил спасать, Спаситель?
Небеса молчат. Пауза.
(Негромко) Молчишь?.. Признаться, я так и думал. (Медленно идет по сцене).
Эпизод 4
За спиной Фауста появляется Дьявол. Он идет за Фаустом, повторяя его движения и не давая себя увидеть, так что всякий раз, когда Фауст поворачивается, Дьявол оказывается у него за спиной.
(Остановившись). Что ж, вот итог сегодняшнего дня. Мертвец сбежал. А это значит – два талера потеряны, и при этом, потеряны безвозвратно. Зато один удалось сэкономить. Но сэкономить, так сказать, за счет двух потерянных, поэтому эту экономию можно считать несколько условной… Впрочем, как и всю нашу жизнь… (Быстро оборачиваясь). Кто здесь?
Дьявол (появляясь из темноты и раскланиваясь): К вашим услугам, милостивый государь, к вашим услугам.
Фауст: К моим услугам?.. Я кажется, никого сегодня не собирался обременять, если только мне не изменяет память… Кто ты?
Дьявол (вновь кланяясь): Всего лишь скромный поклонник ваших многочисленных талантов, ваша милость.
Фауст: Звучит витиевато, хоть и уклончиво… Как ты сюда попал?
Дьявол: Через окно на кухне, сударь.
Фауст: Ты вор?
Дьявол: Когда б считали вором того, кто хочет у природы похитить ее тайны, то я, конечно, вор. Но только вместе с вами.
Фауст: Природы тайны?.. Что за чепуха!
Дьявол: Позвольте, объясню. Всю жизнь свою мечтал я приобщиться к познанью мира, к постиженью истин, которые наука изучает, свои кладовые наполнив дивным знаньем. Вот почему сюда пробрался я в надежде, что, может быть, услышу наставления из ваших уст, иль мудрым рассуждением вы слух плените мой, иль даже захотите сделать меня свидетелем научных опытов, для черни непонятных… Вот почему я здесь.
Фауст: Понятно. Ты из тех, наверное, кто думает, что стоит прочитать две-три книжонки, да сшить себе колпак, да напустить в слова тумана – и мир откроется перед тобой, как обыкновенный ларчик, в котором мать-природа хранит свои секреты… Я угадал?
Дьявол: Вы сердитесь, я вижу. Но будьте снисходительны к тому, кому наука заменила отца и мать, семью, сестер и братьев. Вы сами видите – так велико мое желание коснуться существа науки, что я отважился, нарушив ваш покой …
Фауст: Влезть в форточку, минуя двери.
Дьявол: Застенчивость, поверьте, тот порок, которым я страдаю бесконечно.
Фауст: Я что-то не заметил.
Дьявол: Когда б не эта страсть к наукам, я б не осмелился и на три шага к вам подойти, поверьте.
