Режиссёр: Что вы несёте? Какая вода, при чём тут вода?
Блондинка: Он бездарен и толст!
Режиссёр: А начинал всё же неплохо…
Блондинка: Он завалит всю съемку!
Режиссёр: Да? Ну ладно, милейший, идите на место. (Смотрит на Кепку) А если вы?
Блондинка: Очень сильный типаж.
Режиссёр: Да, в нём есть что-то робеспьеровское.
Полная: Скорее уж он на Дантона похож.
Худая: Не, на Демулена.
Полная: На Дантона, на Дантона, на Дантона!
Худая: Брось ты, Петровна. Чистый Демулен!
Полная: Нет, на Дантона! На Дантона!
Режиссёр: Да хватит вам… Демулен, Сен-Жюст… Мешаете! (Кепке) Значит, вы будете обвинять. Это злостный безбилетник, это исчадие ада! Он должен быть уничтожен, сметён с пухлых щёк вечно юной старушки Земли! Вот ваша цель! Но не наигрывайте! (Шляпе) И вы — очень внимательно! Ведь Обвинитель — ваш идейный враг, каждое его слово и даже междометие вызывают у вас острое негодование, нравственный понос, духовную рвоту. Вы должны костьми лечь за правду, бороться, бороться за человека, даже если он в принципе убог и ничтожен!
Блондинка: Глядите, а безбилетник-то не шевелится! И глаза закрыты!
Худая: Точно, глаза закрыты! И бледный-то какой!
Пальто: Нельзя было пренебрегать гуманностью, я предупреждал.
Блондинка: Он умер!
Режиссёр: Умер? Зачем же он умер? А как же мой фильм?
Полная: Фильм! У нас народ, суд, общественное мнение… Что же теперь делать?
Рубашка: Ушёл от расправы, собака!
Худая: Сердце, наверное, остановилось, вот и умер.
Толпа гудит. Возгласы: «Умер!», «Вызовите скорую!», «Давай!».
Оператор: Что вы делаете? (на него набрасывается Купальник и затаскивает под скамейку)
Пальто: Так мне не надо быть обвинителем? Слава Богу!
Блондинка: Ай, что это? Он оживает!
Берет шевелится и просыпается
Берет: Фу…Как? Вла…Дождь?
Полная: Так он не умер? Вот ведь дрянь! Суд идёт, кино снимают — всё из-за него, а он спит!
Худая: Не умер, что ли? А говорили — умер! Значит не умер.
Пальто: Бывает смерть клиническая, а бывает и настоящая.
Пальто: Как же вы могли спать? Я отказываюсь вас обвинять!
Худая: У него, может, и семья есть, а мы его убить хотим.
Полная: Может, всё и обойдётся, народ всё решит, разбёрется по-праведному.
Худая: Это всё контролёр вислоусый! Билет, билет… А что билет-то?
Контролёр: Как велено, так и работаю! Мне чужого не надо, я честный человек. Вот скажут не проверять, так и не буду. Но пока ещё платный проезд никто не отменял, на съезде контролёров говорили, что надо ещё строже, чем раньше!
Пальто: Так не будет суда? Тогда я пойду, меня Франц Лойе ждёт.
Рубашка: Как не будет — будет! Меня не разжалобишь, я его… (набрасывается на Берет, трясет его)
Худая: Глядите, бумажки какие-то! (Рассматривает вытряхнутые из Берета бумажки). Билет! Это — билет!
Контролёр: Где билет?
Всеобщее недоумение.
В самом деле, билет автобусный… как же так?
Полная: Так он не безбилетник?
Контролёр: Мне чужого не надо… Откуда же у него билет?
Худая: Значит, честный он, с билетом, как все. А мы его судить хотели…
Полная: Что же теперь делать? Кого теперь судить?
Контролёр: У меня глаз-то намётанный! А вдруг это не он? Или он… Вроде бы и не он…
Полная: А берет? А пуговица?
Контролёр: Берет вроде тот, а человек — другой. Или наоборот…
Полная: А пуговица?
Контролёр: Пуговица — его. То есть, может быть, и не его, а того, который в берете…
Полная: Берет — вот он, на нём!
Контролёр: Берет на нём, да, а он вроде бы и не он!
Рубашка: Берет! Пуговица! Надо было сразу его кончать, а теперь попробуй разберись! Либералы!
Контролёр: Я никогда не ошибался, никогда! Эх! Полтора года его искал, всё на карту поставил. Мне начальство сказало — поймаешь его, мы тебя в метро контролёром назначим, новое дело начнёшь, новатором будешь. К зарплате двадцатку обещали прибавить, она не лишняя мне, двадцатка-то! У меня восемнадцать детей, девятнадцатого ждём, врач сказал, что мальчик будет, по науке девятнадцатые всегда мальчиками получаются!
Полная: Высказывайтесь, все высказывайтесь!
Пальто: Так о чём говорить-то! Суда не будет, фильма тоже, я пойду к Францу Лойе.
Шляпа: А меня ждёт жена.
Кепка: Паралакс сознания! Геоно! Воку! Меня никто не ждёт, но я тоже пойду.
Полная: Постойте! Получается, что контролёр оклеветал невинного!
Контролёр: Не мог, не мог я ошибиться!
Полная: Но ведь билет нашёлся!
Контролёр: А если это не тот билет? Надо экспертизу сделать, в центральную лабораторию послать…
Полная: А человек невинный ждать будет?
Худая: Экспертиза! Вот ведь придумал! Теперь за экспертизу спрятаться хочет!
Контролёр: Я потомственный контролёр, я — лауреат, делегат, тройной план даю..
Полная: Вот мы сейчас и разберёмся, что вы за лауреат!
Пальто: Позвольте! Это что же, опять процесс? Только в обратную сторону? Любопытно…
Шляпа: Что касается меня, то я в этой реабилитации участвовать не намерен.
Полная: Как же так? Наш долг разобраться, вынести правильное решение!
Худая: Правильно! Я вчера купила яйца, дома гляжу, а это пельмени! Так я и к заведующей пошла, в газету написала, на радио. Пусть разберутся, а то сколько же можно терпеть!
Рубашка: Опять разбираться! Нет уж. Я считаю, что контролёр ни в чём не виноват, даже если и ошибся. Всё равно безбилетников убивать надо, а контролёры нужны!
Полная: Вам бы всё убивать! А народное мнение?
Рубашка: Он же сибиряк! Такие люди всегда правы, даже если и ошибаются. Чего развели канитель — билет, пуговица, ошибка… Я бы его за один только берет на части разорвал, я бы их всех!
Режиссёр: Послушайте, а ведь он прав! Ну какая в самом деле разница — тот это билет или нет, он ли это был — или кто-то другой! Зрителям-то всё равно, им сюжет нужен, острая фабула. А у нас ведь всё есть — и исполнители, и техника! Где оператор?
Оператор: (вылезает из под скамейки, поправляет брюки) Я здесь. Что, дальше будем снимать?
Режиссёр: Конечно, сейчас и продолжим. На чём мы там остановились?
Блондинка: На дискуссии между адвокатом и обвинителем.
Режиссёр: Здесь нужен крупный план. А кто из них кто?
Блондинка: Тот, который в шляпе, — адвокат. Правда, вы хотели сделать перестановку.
Режиссёр: Да? А зачем?
Блондинка: Для убедительности, для достоверности.
Режиссёр: Ну, пусть начинают.
Шляпа: Не буду ничего начинать. Я — ухожу.
Режиссёр: Нет, ни в коем случае, всем по двойной ставке! (Кепке) Вы теперь обвинитель, да? Так обвиняйте, обвиняйте… Не хотите? Не можете?
Кепка: Я — могу, пожалуй, хотя мне всё равно.
Режиссёр: Чуть правее встаньте. Или левее, что ли…
Кепка: Я — обвиняю! Возмездие…
Шляпа: Кого ты обвиняешь, в чём?
Кепка: Обвиняю… а ты должен защищать.
Шляпа: Отстань, идиот! Я ухожу.
Кепка: Почему ты оскорбляешь меня? Почему? Чем ты лучше? Это — безнравственно, наконец!
Режиссёр: Вот, хорошо, появился некий конфликт!
Кепка: Он не хочет защищать, он отказывается! Что же я теперь из-за тебя должен обвинять вхолостую, безответно? Мало того, что из-за него я лишился шляпы, так он и сейчас..
Шляпа: Я не лишал тебя шляпы, я никогда и никого не лишал шляп, я просто пошёл в магазин и купил себе шляпу. А ты купил кепку. Что ж, купил так купил, вполне приличная кепка.
Кепка: Ага! Почему же ты сам не купил кепку?
Шляпа: Когда я покупал шляпу, то кепок в магазине уже не было.
Кепка: Ага! А вот мне почему-то досталась кепка, причём последняя!
Шляпа: А я купил последнюю шляпу. А кепок не было. А кепок уже не было!
