Не беспокойтесь, я пойду.
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Вы долго пробудете в Москве?
Е л е н а. Завтра уеду.
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Где вы остановились?
Е л е н а. У тетки. (Машинально.) Большая Полянка, десять, квартира двадцать два…
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Хотите, я провожу вас?
Е л е н а. Нет, я одна… (С надеждой.) Скажите, а вдруг… ошибка?..
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Я получила все документы.
Пауза.
Е л е н а. Мы никогда больше не увидимся. Прощайте.
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Вероятно, я бывала несправедлива к вам. Наверно, по-своему вы любили Валентина.
Е л е н а. Да. Любила. По-своему.
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Но вы еще молоды… Когда-нибудь вы поймете, что значит страх потерять сына. Отдать его болезни, чужой женщине, войне — это почти все равно. Отдать то, что дороже самой себя, и остаться навеки одной! Я и врагу не пожелаю этого страха!.. (Помолчав.) Простите меня, если сможете…
Елена молча уходит. Евгения Аркадьевна — вслед за ней.
Пауза.
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а возвращается и останавливается в задумчивости у окна.
(Решительно.) И все-таки я должна была так сделать!
Слышится стук входной двери.
(Испуганно.) Так рано? (Поспешно достает халат и надевает его поверх платья.)
Весело насвистывая, входит Д о н н и к о в. Он в форме рядового красноармейца.
Д о н н и к о в. Я сегодня отпросился у военкома пораньше. Хочу наконец засесть за работу.
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Ты поднялся на лифте?
Д о н н и к о в. Да, а что?
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Просто не люблю твою привычку взбегать одним духом на пятый этаж.
Д о н н и к о в (смеясь). Это единственный вид спорта, которым ты разрешала заниматься. Теперь и на него запрет?
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Бегай, пожалуйста, пока сердце не испортишь. (Помолчав.) Обедать будешь?
Д о н н и к о в. С большим воодушевлением.
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Ну, не уверена.
Д о н н и к о в (шутливо). Мамочка, ты перестала в меня верить?
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а (решившись). Здесь была твоя Елена…
Д о н н и к о в (испуганно). Что?!
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а (с раздражением). По-моему, я достаточно ясно выражаюсь. Приехала из Харькова справиться, почему ты не отвечаешь на ее письма.
Д о н н и к о в. Следовало ожидать… И что же ты ей сказала?
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Она очень изменилась с лета. Подурнела.
Д о н н и к о в. Что ты ей сказала?
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. А что я должна была сказать этой настырной девчонке?
Д о н н и к о в. Но почему она меня не дождалась?
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Тебя это огорчает?
Д о н н и к о в (пожав плечами). Рано или поздно придется с ней объясниться…
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а (значительно). Слушай меня внимательно, Валентин. Я все взяла на себя.
Д о н н и к о в. Если ты прогнала ее…
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Я поступила так, как мне подсказало мое материнское сердце!
Д о н н и к о в. Ну, говори же, не тяни! И без громких фраз, пожалуйста.
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Я сказала Елене, что ты отправился на Карельский перешеек и погиб геройской смертью.
Д о н н и к о в (поражен). Ты с ума сошла!..
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Разве не этого она хотела?
Д о н н и к о в. Кто дал тебе право вмешиваться в мою жизнь?!
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Не кричи на меня! Я твоя мать, и я имею право думать о твоем будущем. Эта девица с ее тупой настойчивостью испортила бы тебе все — от здоровья до карьеры. Ведь ты не любишь и боишься ее. Ты не ответил ни на одно из ее покаянных писем. Разве я не права?
Д о н н и к о в. Но сказать, что я погиб…
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Только так! Чтоб навсегда лишить ее надежды заполучить тебя!
Д о н н и к о в. Это жестоко!
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Так беги догони ее! Я и адрес узнала. Ты легко найдешь. Расскажи ей правду, во всем обвини меня… Она тебе поверит… Чего же ты стоишь? Беги!
Д о н н и к о в (горько). О, ты прекрасно понимаешь, что я не посмею появиться у нее писарем из райвоенкомата, куда ты меня упрятала, упрятала от войны! (Опускаясь на стул.) Ненавижу! Что ты наделала…
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Навсегда избавила тебя от прошлого!
З а н а в е с.
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Просторная, оклеенная светлыми обоями комната в доме Стоговых в Родниках. Слева на переднем плане — кушетка, ночью на ней спит В а л ь к а. В углу, возле печки, входная дверь. Справа на переднем плане — дверь во вторую комнату, возле нее висит телефон. У задней стены — книжный шкаф, письменный столик. Посредине комнаты, под лампой с оранжевым абажуром — обеденный стол, накрытый узорчатой скатертью.
Ненастный день. Слышно, как в окно стучит дождь.
За столом сидит Н и н а, гадает на картах. Входит Л и д а в дождевике с капюшоном и в резиновых сапогах.
Л и д а. Дежурите?
Н и н а (глубокомысленно рассматривая карты). Пришла Елену навестить и застряла. Льет?
Л и д а (со злостью). Хлещет! Все валки прибьет. Валентин где?
Н и н а. Соскучилась?
Л и д а. Дело есть.
Н и н а. В магазин побежал. (Смотрит в окно.) Опять проселки развезет — ни пройти к нам, ни проехать. (Смешав карты.) Вот задача — все-то мне выходит дальняя дорога да трефовая любовь, сколько уж лет… А я из Родников дальше Новосибирска никуда не выезжала.
Л и д а (сняв дождевик). И то девяносто километров. А любовь?
Н и н а (вздохнув). Какая может быть любовь у замужней женщины с пятнадцатилетним стажем? И вообще… Есть она, любовь? Ее поэты выдумали, чтоб писать было о чем.
Л и д а (скинув сапоги, в чулках подходит к двери в комнату Елены). Спит?
Н и н а. Должно, спит, раз тихо.
Л и д а. Степан Игнатьич был?
Н и н а. Зайдет после обеда. Да у нее уже почти прошло. Погадать тебе?
Л и д а. Зачем? Любви нет, сами говорите. А про дорогу свою я и без карт знаю.
Н и н а. Ох, не гордись, Лидка. Жизнь — она покладистых любит.
Л и д а (невинно). Покладистые — это куда их положат, там они и лежат?
Н и н а. Вот стукнет тебе тридцать пять — поглядим, как ты с судьбой-то задираться будешь… И от Вальки ты еще наплачешься. Он тебе покажет любовь с большой буквы…
С улицы входит К и м. Ему двадцать лет, тонкое смуглое лицо с небольшими усиками. Даже распутица и тысячи километров, отделяющие Родники от Москвы, не заставили Кима изменить моде.
К и м. Доктора Стогову можно?
Л и д а. Она больна.
К и м. У меня письмо к ней. И ответ нужен.
Л и д а. Жди, пока проснется. Макинтош сними — натечет.
Ким послушно снимает макинтош. Через плечо у него висит фотоаппарат с блицем.
(Насмешливо.) Ножки промочил…
К и м (спокойно). Лучше промочить ноги, нежели выглядеть чучелом.
Л и д а (вызывающе). Это еще вопрос, кто из нас чучело!
Голос Елены: «Кто там, Нина Ивановна?»
Давай письмо!
Ким дает ей конверт. Лида уходит в комнату Елены.
Н и н а. Скажите, молодой человек, вы при товарище Анатольеве кем будете?
К и м (холодно). Я не при нем, при себе. Приехал сюда в качестве фотокорреспондента.
Н и н а. Как я вам завидую! Разъезжаете, наверно, без конца.
К и м (небрежно). Время от времени. Когда есть охота. Я студент Института кинематографии.
Н и н а. А я — представитель
