Миссис Уиздом, Бетти.
Миссис Уиздом. Кликни портшез!
Бетти. Помилуйте, сударыня!…
Миссис Уиздом. Я говорю – кликни портшез!
Бетти. Да неужто ваша милость решили выйти из дому?
Миссис Уиздом. Мне смешно вспомнить, что я праздновала такого труса. Впрочем, осторожности ради вели лакею захватить с собой мушкетоны, слышишь? И пусть он наймет носильщиков и вооружит их получше. Я решила собраться с духом, Бетти, и показать своему супругу, что я не хуже других женщин.
Бетти. Я гляжу не нарадуюсь, какая у вашей милости храбрость проявилась. Мне и самой куда больше по душе те семьи, в которых хозяйки верховодят. Где верховодят хозяйки – там секреты, а где секреты – там верная пожива. Довелось мне как-то у одной леди служить, так та каждый месяц платья свои раздавала, а муж и пикнуть но смел.
Миссис Уиздом. Иди исполняй, что велено, да поживей! Мне некогда, вот только плащ накину.
Явление четвертое
Дом Софтли.
Миссис Софтли одна.
Миссис Софтли. Мог ли он без ее ведома очутиться под столом? Что-то не верится! Да и не в такой он нужде, чтобы решиться на подобное дело. Ее смущение, как видно, объяснялось не только страхом. К тому же, помнится, однажды, когда мы вместе были в маскараде, он говорил с ней почти целый час. А она, если я не ошибаюсь, была так польщена его беседой, что выказала ему поощрение, которого он не мог не заметить. Ясно одно: каков бы ни был его план, она была его соучастницей! Так прощайте, любезный капитан: ваше вероломство не подлежит сомнению!
Явление пятое
Мистер Софтли, миссис Софтли.
Софтли. Мое почтенье, душечка! От кузена Уиздома никаких вестей? Я как раз думал – хорошо, что они напали не на наш дом: мы, чего доброго, так бы сразу их не нашли. (В сторону.) Она, дурочка, и не подозревает, что это были за разбойники!
Миссис Софтли. Дай бог, чтобы эту шайку поскорее выловили! Ведь придется поднанять еще слуг, чтобы они охраняли меня, когда я выезжаю.
Софтли. Посидела б лучше дома, тогда б и охраны тебе иной не понадобилось, кроме мужа.
Миссис Софтли. Перестань! На улице не опасней, чем дома. Ведь если эти негодяи подожгут дом, вряд ли кому захочется в нем находиться.
Софтли (в сторону). Ты ей слово, а она тебе десять! Что здоровому на пользу, больному во вред. (Жене.) Что ж, милочка, поступай как знаешь, больше я тебе не советчик. Не сиди дома – я буду рад-радешенек.
Миссис Софтли. Это почему же?
Софтли. Да потому, что тогда ты скорее согласиться охрометь, чем выйти за порог.
Миссис Софтли. И впрямь, миленький; у кого ноги целы, тот не будет сидеть в четырех стенах!
Софтли. Вот-вот, миленькая! Кабы я был уверен, что она станет сидеть дома, я предпочел бы безногую женщине с самыми точеными ножками. Так ведь кто сам не ходит – тех носят. Да и к чему жаловаться на твои ноги: на своих-то двоих ты доходишь лишь до порога. А как за ворота идешь, тут, милочка, коли счесть всех твоих телохранителей, у тебя целая дюжина ног, никак не меньше!
Входит слуга.
Слуга. Сударь, к вашей милости пожаловал мистер Уиздом.
Софтли. Проси его.
Слуга уходит.
Ты останешься послушать судебное разбирательство?
Миссис Софтли. У меня есть дела поважней! Я уже нарядилась и жду одну даму, с которой мы отправимся в судилище иного рода, а проще сказать – на репетицию новой оперы.
Явление шестое
Уиздом, Софтли.
Софтли. Ваш слуга, кузен Уиздом. Жена сообщила мне, будто вам удалось поймать этих разбойников. Ха-ха-ха! Она и понятия не имеет, кто сочинил эти письма.
Уиздом. Удивляйтесь – не удивляйтесь, но обнаружились авторы этих писем.
Софтли. Надеюсь, наше-то авторство не обнаружилось?
Уиздом. Нет-нет! Один из молодцов, сидящих у меня в кутузке, готов присягнуть, что их написал его дружок.
Софтли. Как же быть? Мы не можем принять этого показания: мы ведь знаем, что оно ложное.
Уиздом. Стало быть, вы не примете ложную присягу? Вам, что ли, отвечать за его грех?
Софтли. Или нет других доказательств, кроме этого письма?
Уиздом. Достаточно, чтоб его повесить, но мало, чтобы нагнать страху на наших жен.
Софтли. Оно, конечно, хорошо бы, да ведь всякий раз, как я пугал жену, я жестоко за это расплачивался. Не становись она хуже, я б не жаловался! Короче говоря, кузен, я на своем печальном опыте убедился, что подействовать на жену не легче, чем пытаться поправить здоровье: только намучаешься, а потом будешь мечтать, чтоб все вернулось к прежнему.
Уиздом. Коли о том зашла речь, кузен, я на здоровье не жалуюсь! Но позволь сказать тебе, кузен: не умеешь ты женой управлять!
Софтли. Уж позволь тебе возразить, кузен: ты понятия не имеешь, до чего нелегко управлять женщиной выдающегося ума!
Уиздом. А плевать мне на ее ум! Зато я знаю, что такое добродетельная жена. Видать, я – единственный человек в столице, который умеет удержать жену дома!
Софтли. Не пеняй мне, кузен, тем, что жена моя не сидит дома: ведь если она куда и отлучается, так только в самые лучшие дома. А что касается добродетели, то недаром мою супругу зовут Лукреция, сударь. Она – вторая Лукреция [22]! Ручаюсь, что она так же целомудренна, как и первая.
Уиздом. Что ж, охотно тому верю. Однако пусть твоя щепетильность не будет мне помехой в этом деле. И позволь тебе заметить: ты пожалеешь, если не воспользуешься моим планом. Если ты допустишь, чтобы жена узнала твою тайну, вряд ли кто назовет тебя вторым Соломоном [23].
Явление седьмое
Уиздом, Софтли, констебль, Сниксби, клерк, слуги.
Слуга. Пришел констебль с арестантами, сэр.
Софтли. Введи их. Ради вас, кузен Уиздом, я готов поступиться и законом и совестью.
Констебль. Входите, джентльмены, и занимайте места.
Входят Рейкл и Риск.
Софтли. Это и есть те самые молодцы, мистер констебль, что ворвались прошлой ночью в дом мистера Уиздома?
Констебль. Так точно, с позволения вашей милости.
Риск. Мы и есть те самые подлецы, с позволения вашей милости.
Уиздом. Этого парня можно допустить в свидетели против другого.
Риск. Я обвиняю его в уголовном преступлении.
Софтли. Где мой секретарь? Мистер Сниксби, приведите этого парня к присяге.
Риск. Да простит меня ваша милость, только во мне проснулись угрызения совести. Слыхал я, что вы любите нанимать разных мошенников показывать друг на дружку, да не больно-то любите с ними расплачиваться. Посему, коли у нас с вами такого же рода дельце, я предпочел бы, чтобы мне уплатили вперед.
Софтли. Что он тут мелет, этот болван?
Уиздом. Может, мы обойдемся без его показаний? Вот бумаги, найденные в кармане у обвиняемого. Стоило мне заглянуть в одну из них, и я понял, каким способом они действуют.
Софтли. Мистер Сниксби, огласите документы.
Сниксби (читает). «Прапорщику Рейклу [24]. Пароль – «Грабеж».
Уиздом. Вот-вот, грабеж.
Сниксби. «Выделить завтра в караул: прапорщика Рейкла, двух сержантов, двух капралов, один барабан и тридцать шесть солдат».
Софтли. Подумать только, у этих мошенников есть своя корпорация, они сведены в полки! Скоро у нас кроме регулярной армии будет еще армия бандитов.
Уиздом. Тридцать шесть жуликов орудуют сегодня в Лондоне! Мистер Софтли, надобно немедленно позаботиться об охране наших домов. Чего доброго, не пройдет и дня, как мы услышим сразу о нескольких поджогах и убийствах.
Софтли. Вы правы, кузен Уиздом, придется, как видно, держать под ружьем отряды городского ополчения.
Уиздом. Что вы, сэр, разве им справиться! Тридцать шесть убийц в момент их разобьют. Против тридцати шести мошенников, сэр, надо выставить по крайней мере сотню гвардейцев.
Софтли. Читайте дальше, мистер Сниксби, ручаюсь, мы еще много что узнаем.
Сниксби. Это написано женским почерком, с позволения вашей милости.
Софтли. Читайте, читайте! Женщины тоже могут разбойничать.
Сниксби (читает). «Будьте у меня в указанное время. Благо, мужа нет дома. Мне хотелось бы верить, что Ваше счастье, как Вы пишете, всецело в руках Елизабет Уиздом».
Уиздом. Как вы сказали?! Кто такая?!
Сниксби. Елизабет Уиздом.
Уиздом (выхватывает у него письмо). Клянусь всеми карами преисподней, и в самом деле почерк моей жены!
Софтли (в сторону). Я всегда знал, что рано или поздно ее разоблачат.
Уиздом. Я поражен, потрясен, лишился языка…
Софтли. Успокойтесь, кузен Уиздом! Разве ваша супруга может состоять в переписке с подобными молодцами? Да ведь она так их боится, что носу не кажет из дому. Вы единственный супруг в столице, который умеет удержать жену дома.
Уиздом. Проклятье! Я стану посмешищем всего города!
Сниксби. Здесь, с позволения вашей милости, есть еще одно письмо, тоже написанное женщиной.
