«Я любил и женщин и проказы…»
Я любил и женщин и проказы:
Что ни день, то новая была, —
И ходили устные рассказы
Про мои любовные дела.
И однажды как-то на дороге
Рядом с морем — с этим не шути —
Встретил я одну из очень многих
На моем на жизненном пути.
А у ней — широкая натура,
А у ней — открытая душа,
А у ней — отличная фигура, —
А у меня в кармане — ни гроша.
Ну а ей — в подарок нужно кольца;
Кабаки, духи из первых рук, —
А взамен — немного удовольствий
От ее сомнительных услуг.
«Я тебе, — она сказала, — Вася,
Дорогое самое отдам!..»
Я сказал: «За сто рублей согласен, —
Если больше — с другом пополам!»
Женщины — как очень злые кони:
Захрипит, закусит удила!..
Может, я чего-нибудь не понял,
Но она обиделась — ушла.
…Через месяц улеглись волненья —
Через месяц вновь пришла она, —
У меня такое ощущенье,
Что ее устроила цена!
1964
Вот раньше жизнь! —
И вверх и вниз
Идешь без конвоиров, —
Покуришь план,
Идешь на бан
И щиплешь пассажиров.
А на разбой
Берешь с собой
Надежную шалаву,
Потом — за грудь
Кого-нибудь
И делаешь варшаву.
Пока следят,
Пока грозят —
Мы это переносим.
Наелся всласть,
Но вот взялась
«Петровка, 38».
Прошел детдом, тюрьму, приют,
И сроóка не боялся, —
Когда ж везли в народный суд —
Немного волновался.
Зачем нам врут:
«Народный суд»! —
Народу я не видел, —
Судье простор,
И прокурор
Тотчáс меня обидел.
Ответил на вопросы я,
Но приговор — с издевкой, —
И не согласен вовсе я
С такой формулировкой!
Не отрицаю я вины —
Не в первый раз садился,
Но — написали, что с людьми
Я грубо обходился.
Неправда! — тихо подойдешь,
Попросишь сторублевку…
При чем тут нож,
При чем грабеж? —
Меняй формулировку!
Эх, был бы зал —
Я б речь сказал:
«Товарищи родные!
Зачем пенять —
Ведь вы меня
Кормили и поили!
Мне каждый деньги отдавал
Без слез, угроз и крови…
Огромное спасибо вам
За все на добром слове!»
И этот зал
Мне б хлопать стал,
И я б, прервав рыданья,
Им тихим голосом сказал:
«Спасибо за вниманье!»
Ну правда ведь —
Неправда ведь,
Что я — грабитель ловкий?
Как людям мне в глаза смотреть
С такой формулировкой?!
1964
В наш тесный круг не каждый попадал,
И я однажды — прóклятая дата —
Его привел с собою и сказал:
«Со мною он — нальем ему, ребята!»
Он пил как все и был как будто рад,
А мы — его мы встретили как брата…
А он назавтра продал всех подряд, —
Ошибся я — простите мне, ребята!
Суда не помню — было мне невмочь,
Потом — барак, холодный как могила, —
Казалось мне — кругом сплошная ночь,
Тем более что так оно и было.
Я сохраню хотя б остаток сил, —
Он думает — отсюда нет возврата,
Он слишком рано нас похоронил, —
Ошибся он — поверьте мне, ребята!
И день наступит — ночь не на года, —
Я попрошу, когда придет расплата:
«Ведь это я привел его тогда —
И вы его отдайте мне, ребята!..»
1964
Потеряю истинную веру —
Больно мне за наш СССР:
Отберите орден у Насéру —
Не подходит к ордену Насéр!
Можно даже крыть с трибуны матом,
Раздавать подарки вкривь и вкось,
Называть Насéра нашим братом, —
Но давать Героя — это брось!
Почему нет золота в стране?
Раздарили, гады, раздарили!
Лучше бы давали на войне, —
А Насéры после б нас простили.
1964
Мне этот бой не забыть нипочем —
Смертью пропитан воздух, —
А с небосклона бесшумным дождем
Падали звезды.
Снова упала — и я загадал:
Выйти живым из боя, —
Так свою жизнь я поспешно связал
С глупой звездою.
Я уж решил: миновала беда
И удалось отвертеться, —
С неба свалилась шальная звезда —
Прямо под сердце.
Нам говорили: «Нужна высота!»
И «Не жалеть патроны!»…
Вон покатилась вторая звезда —
Вам на погоны.
Звезд этих в небе — как рыбы в прудах, —
Хватит на всех с лихвою.
Если б не насмерть, ходил бы тогда
Тоже — Героем.
Я бы Звезду эту сыну отдал,
Просто — на память…
В небе висит, пропадает звезда —
Некуда падать.
1964
«Помню, я однажды и в „очко“, и в „стос“ играл…»
Помню, я однажды и в «очко», и в «стос» играл, —
С кем играл — не помню этой стервы.
Я ему тогда двух сук из зоны проиграл, —
Зря пошел я в пику, а не в черву!
Я сперва как следует колоду стасовал,
А потом я сделал ход неверный:
Он рубли с Кремлем кидал, а я слюну глотал, —
И пошел я в пику, а не в черву!
Руки задрожали, будто кур я воровал,
Будто сел играть я в самый первый…
Делать было нечего — и я его убрал, —
Зря пошел я в пику, а не в черву!..
1964
Нам вчера прислали
Из рук вон плохую весть:
Нам вчера сказали,
Что Алеха вышел весь.
Как же так! Он Наде
Говорил, что — пофартит,
Что сыграет свадьбу —
На неделю загудит…
Не видать девахе
Этот свадебный гудеж,
Потому что — в драке
Налетел на чей-то нож,
Потому что — плохо,
Хоть не в первый раз уже
Получал Алеха
Дырки новые в душе.
Для того ль он душу,
Как рубаху, залатал,
Чтоб его убила
В пьяной драке сволота!
Если б всё в порядке —
Мы б на свадьбу нынче шли, —
Но с ножом в лопатке
Поутру его нашли.
Что ж, поубивается
Девчонка, поревет,
Что ж, посомневается —
И слезы оботрет, —
А потом без вздоха
Отопрет любому дверь…
Ничего, Алеха, —
Все равно тебе теперь!
Мы его схороним очень скромно —
Что рыдать!
Некому о нем и похоронную
Послать,
Потому — никто не знает,
Где у Лехи дом, —
Вот такая смерть шальная
Всех нас ждет потом.
Что ж, поубивается
Девчонка, поревет,
Чуть посомневается —
И слезы оботрет,
А потом без вздоха
Отопрет любому дверь, —
Бог простит, а Леха…
Все равно ему теперь…
1964
Сегодня в нашей комплексной бригаде
Прошел слушок о бале-маскараде, —
Раздали маски кроликов,
Слонов и алкоголиков,
Назначили все это — в зоосаде.
«Зачем идти при полном при параде —
Скажи мне, моя радость, Христа ради?»
Она мне: «Одевайся!» —
Мол, я тебя стесняюся,
Не то, мол, как всегда, пойдешь ты сзади.
«Я платье, — говорит, — взяла у Нади —
Я буду нынче как Марина Влади
И проведу, хоть тресну я,
Часы свои воскресные
Хоть с пьяной твоей мордой, но в наряде!»
…Зачем же я себя утюжил, гладил? —
Меня поймали тут же, в зоосаде, —
Ведь массовик наш Колька
Дал мне маску алкоголика —
И на троих зазвали меня дяди.
Я снова очутился в зоосаде:
Глядь — две жены, — ну две Марины Влади! —
Одетые животными,
С двумя же бегемотами, —
Я тоже озверел — и стал в засаде.
Наутро дали премию в бригаде,
Сказав мне, что на бале-маскараде
Я будто бы не только
Сыграл им алкоголика,
А был у бегемотов я в ограде.
1964
