ОТЕЦ. Говори, говори…
РАДКА. В тот же день… Да, в тот день, когда я его встретила…
ОТЕЦ. Расскажи. Что случилось в тот день?
РАДКА. Я зашла в какую-то церковь и молилась о том, чтобы наша любовь никогда не кончалась…
ОТЕЦ. Ты тоже верующая?
РАДКА. Нет, совсем нет… Раньше такого никогда не было и, наверное, уже не будет… Так было только с ним…
ОТЕЦ. И все-таки ты пошла в церковь… Почему?
РАДКА. Я не знаю… Я не рассказывала ему об этом. И ты ничего ему не говори, пожалуйста. Он будет смеяться надо мной.
ОТЕЦ. Значит, ты все-таки любишь его, хотя он так с тобой обращается?
РАДКА. Да, люблю. Довольно сильно…
ОТЕЦ. Довольно сильно для кого? Для него?
РАДКА. Для себя… На самом деле я должна была молиться о другом — о том, чтобы наша любовь началась… Пусть бы она потом закончилась — ну и что? Было бы хоть что-то… Мы вроде вместе, но по-настоящему не близки.
ОТЕЦ. Что ты имеешь в виду? Вы что, даже не спите друг с другом? Нет, он ненормальный. Это точно.
РАДКА. Нет, ну конечно спим, просто…
ОТЕЦ. Я так и думал… У него, наверное, такой же сексуальный темперамент, как у меня… В молодости мне нужна была женщина каждый день — каждый! Иначе я не находил себе места… Если ты привык заниматься этим каждый день, то когда ты это теряешь, ты уже не можешь думать ни о чем другом. Когда Элин заболела, для меня начался ад… Раньше мне казалось, что люди с сексуальными проблемами достойны презрения, что они смешны… А теперь я сам очутился в их шкуре… Кому я нужен? Какая женщина согласится лечь со мной в постель? — если только за деньги… Мне стыдно… Да и денег у меня не хватает. Мне нужна настоящая пизда, а не лежачее бревно… Иначе какой смысл… Я же не могу убить желание в себе… Я так давно не сидел вот так, рядом с молодой женщиной… Может, мне не стоило говорить обо всем об этом… а?..
РАДКА. Нет-нет, продолжай… Мне кажется, тебе нужно выговориться…
ОТЕЦ. Да, мне нужно… Ты меня понимаешь…
РАДКА (смеется). В этом городе шагу нельзя сделать спокойно…
ОТЕЦ. Да, представляю, как тебя донимают. Нелегко, наверное?
РАДКА. Просто маньяки какие-то… Такое впечатление, что у нас повальное сексуальное голодание… стоит мне сесть в автобус, как тут же подваливает какой-нибудь, пьяный, трезвый, нормальный, ненормальный — все равно, и начинает нести всякую пошлость. Я уже перестала им отвечать… Причем все равно, в каком ты состоянии — грустная, задумчивая, больная; ты можешь даже ясно подзывать, что не хочешь, чтобы к тебе приставали… Недавно я возвращалась домой на автобусе, и сзади подсел один такой и давай говорить — громко, на весь салон, так что на меня стали оглядываться…
ОТЕЦ. Так-так, и что же он говорил?
РАДКА. Да все.
ОТЕЦ. Вот так просто… Так что же? Можешь сказать?
РАДКА. Спрашивал, о чем все спрашивают, — сам знаешь.
ОТЕЦ. Даже понятия не имею: я не пристаю к молоденьким девушкам. Ну так о чем же он тебя спрашивал? Скажи мне.
РАДКА. Зачем тебе это? Ну, спрашивал: «Ебет тебя кто-нибудь как следует?» Или: «Тебе, может, только что вставили и ты еще мокрая, дай-ка проверю»… и всякое такое.
ОТЕЦ. А как на самом деле? Так что ты ему ответила?
РАДКА. Насчет чего?
ОТЕЦ. Ебет тебя кто-нибудь как следует? Что ты ему сказала?
РАДКА. Нет.
ОТЕЦ. Обидно, да?
РАДКА. Да, наверное.
ОТЕЦ. По тебе видно, чего тебе не хватает.
РАДКА. Да ладно! И по чему же это видно?
ОТЕЦ. А ты не знаешь?
РАДКА. Нет. Даже не догадываюсь. Скажи, чтобы я знала, и ко мне перестанут приставать…
ОТЕЦ. А ты не хочешь, чтобы к тебе приставали?
РАДКА. Не хочу. Во всяком случае, я хочу выбирать сама — понимаешь?
ОТЕЦ. Ну, к примеру, возьмем твое платье: смотри, какое оно тоненькое…
РАДКА. Но я же не надеваю его в город… Просто сегодня такой день. И потом, даже если мне не хватает, это не значит, что кто угодно может говорить мне что угодно, разве не так?.. Неужели вы, мужчины, не понимаете, что ужасно напрягает, когда на тебя так таращатся… Иногда так хочется съездить за это по морде. Мне страшно выходить на улицу, все пялятся на меня, как будто я голая и на спине у меня висит табличка «Трахни меня».
ОТЕЦ. Тяжело тебе…
РАДКА. Да уж, представляешь… (РАДКА потягивается, ОТЕЦ разглядывает ее грудь, невольно протягивает руку и дотрагивается до соска, сжимает его.) Эй! Ты охренел!
ОТЕЦ. Извини… Не мог удержаться…
РАДКА. А ты постарайся.
ОТЕЦ. Ты такая красивая… У меня уже… (Он задыхается.)
РАДКА. Дыханье перехватило?
ОТЕЦ. Нет, не дыханье.
РАДКА. Ого.
ОТЕЦ. Это с непривычки. (Пауза.) Такая молодая, такая упругая.
РАДКА. И что?
ОТЕЦ. У тебя, наверное, соски твердеют, если их сжать.
РАДКА. Нет, если их сжать, мне будет больно.
ОТЕЦ. Как ты думаешь, я мог бы понравиться тебе, хоть чуть-чуть? (Щупает ее колено.)
РАДКА. Не стоит… Давай просто посидим, поговорим… Расслабься.
ОТЕЦ. А я не хочу расслабляться… Наоборот… Ну давай… Как ты думаешь, я мог бы понравиться тебе, хоть чуть-чуть, хоть немножко?
РАДКА. Конечно, мог бы… Это ты к чему?
ОТЕЦ. А что для этого нужно?
РАДКА. Ничего… Хочешь знать, могу ли я с тобой переспать? Нет.
ОТЕЦ. Так значит, я мог бы тебе понравиться, хоть чуть-чуть.
РАДКА. Может быть, если ты перестанешь.
ОТЕЦ. Правда? Точно хочешь, чтобы я перестал? (Слышно, как открывается и захлопывается входная дверь.) Что это? Кажется, он куда-то ушел? Так поздно?
РАДКА. Не знаю… Наверное, он уже спит. Он, если решил заснуть, тут же засыпает, и его уже из пушки не разбудишь. (Пауза.) Пожалуйста, убери руку, она уже вспотела.
ОТЕЦ. Ну и что. (Разливает вино по столу.) Хочешь?
РАДКА. Хочу.
ОТЕЦ. Как оно тебе, нравится?
РАДКА. Не знаю, я не поняла.
ОТЕЦ. Может, включим радио? Послушаем музыку… Ты ведь наверняка любишь потанцевать.
РАДКА. Да нет, не особо.
ОТЕЦ. Ну немножко.
РАДКА. Не знаю. Если ты не будешь приставать.
ОТЕЦ. Ну потанцевать-то можно… (Танцуют.)
РАДКА. Какой ты потный.
ОТЕЦ. Да?
РАДКА. Не пропотей меня, пожалуйста. Спокойней.
ОТЕЦ. Извини… Не будем шуметь, дорогая… Он этого не любит. (Пытается поцеловать ее в шею. Она смеется.)
РАДКА. Не висни на мне, пожалуйста.
ОТЕЦ. О, во мне еще много силы… И глубины, хотя никто в это уже не верит… Ты ведь тоже не веришь?
РАДКА. Во что?
ОТЕЦ. В то, что я еще способен.
РАДКА. Ну почему же? Верю.
ОТЕЦ (начинает ласкать ее). Ну давай?
РАДКА. Нет.
ОТЕЦ. Не шуми… Пожалуйста, не шуми… Я не сделаю тебе ничего плохого, если ты не будешь шуметь… Ну позволь мне… думай о чем-нибудь другом, ну пожалуйста… О, пожалуйста…
РАДКА. Я не могу.
ОТЕЦ. Чего ты не можешь?
РАДКА. Думать о чем-то другом, это невозможно.
ОТЕЦ. Ну совсем немного… Только не шуми…
РАДКА. Я не шумлю…
ОТЕЦ. Разве тебе не приятно?
РАДКА. Не знаю.
ОТЕЦ. Нет?
РАДКА. Может быть… Хватит.
ОТЕЦ. Нет, я уже почти… Ты милая… Ты так пахнешь.
РАДКА. Не надо.
ОТЕЦ. Тебе приятно, я же вижу. (Пауза.) Ну куда ты? Не уходи. Потрогай. Ты чувствуешь?
РАДКА. Осторожно.
ОТЕЦ. Я буду очень осторожен… очень…
РАДКА. Вот так.
ОТЕЦ. Тебе хорошо?
РАДКА. Да.
ОТЕЦ. Погладь меня.
РАДКА. Нет.
ОТЕЦ. Почему… Что тут страшного?
СЫН (стоит в дверях и смотрит на них, делает несколько шагов вперед. РАДКА замечает его, ОТЕЦ — нет). Что тут происходит? (Короткая пауза. Свет гаснет. Пауза.)
Сцена 3
Зажигается свет.
СЫН. Доброе утро. Хорошо спал?
ОТЕЦ. Не особо.
СЫН. Да?
ОТЕЦ. Никак не мог заснуть. Ты уже пил кофе?
