СЕМЕН. Это вам тоже на тоже будет… Да ладно, после Пасхи разберемся… До свиданья пока… (Андрею Ивановичу) Так вы заходите завтра по утрянке, Андрей Иванович, поговорим… Дело у меня к вам… (Уходит.)
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Зайду может, зайду…
Лиза, Елена и Константин выходят, слышно, как отъезжает машина.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Дрожжи у меня не все вышли, опару можно заново поставить… Или прямо в эту добавить… Или эту выкинуть… Ума не приложу…
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Не прикладывайте ума, Мария Яковлевна… Хорошего варианта у нас нет… Оба хуже… Се ля ви… (Играет на пианино нечто меланхолическое.)
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА.У Натальи Ивановны была Молоховец… Надо посмотреть…
Уходит. Андрей Иванович продолжает играть. Входит Наталья Ивановна.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Может, выпьем кофе? Пока Маканя там ищет Молоховец…
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Можно… можно выпить кофе…
Наталья Ивановна замедленно движется в поисках кофейника, кофе, ложечки, спичек. Варит кофе.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Знаешь, Дюдя, я мечтаю, что, когда сброшу с плеч эту работу, приведу в порядок весь семейный архив. У нас уникальные семейные материалы… Такой срез истории… Наша прабабушка по материнской линии – боярского рода Мурзиковых, в летописях четырнадцатого века первые упоминания этой фамилии. Считается, что Мурзиковы происходят от потомков Кублай-хана! Граевские, мелкопоместные дворяне, род незначительный, но дал двух героев Отечественной войны 1812 года. Через сестру прабабушки Марфу Мурзикову вышедшую замуж за француза, мы находимся в отдаленном родстве с Буонапартом…
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Послушай, Наток! Ты помнишь, что бабушка жила во Франции с этим… французом, который ее обобрал… Так вот он, если мне память не изменяет, находился в родстве с парикмахером, который стриг и брил Наполеона… Вот что я помню…
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Нет, ты что-то перепутал! Этого не может быть! Тот француз был композитор, очень известный человек… Не Берлиоз, но тоже знаменитый. (Выключается электричество.) Ой, опять! Дюдя, зажги, пожалуйста, свечи… (Андрей Иванович зажигает свечи.) И еще был декабрист Граевский, дедушкин брат, предводитель дворянства Орловской губернии. Через него мы в родстве с Кутузовыми, Аракчеевыми и Тургеневыми…
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. А с Муму? С Муму мы не в родстве?
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Ах, перестань! Я совершенно серьезно… Следишь за моей мыслью? А если хорошенько поработать в Исторической библиотеке, я уверена, столько подробностей, столько интереснейших деталей выяснится… Например, Лавуазье, Эстергази, Рюриковичи…
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. А если потрясти нашего крепостного прадедушку, то и до варягов можно добраться…
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Ой, кофе убежал! Но не весь…
Андрей Иванович открывает дверцу буфета, подхватывает ее на лету.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Дюдя! Опять?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Да я хотел достать кофейные чашки…
Наливает в рюмку из бутылки, быстро заглатывает, вынимает кофейные чашки.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. А куда все подевались?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Лиза с Лелей повезли Константина в медпункт. Его Мурка покалечила.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Да что ты говоришь? Ну и Мурка! Вот я закончу перевод – напишу историю нашего рода. Масса, масса материалов. Чехов изобразил нашу семью несколько иронически. И надо восстановить справедливость…
Входит Мария Яковлевна с книгой.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Вот. Нашла. Я все перепутала… Как это я забыла, опару – это на блины, а на куличи никакой опары. Так что эту опару мы просто выбросим, и все… А про куличи у Молоховец написано так… (Листает книгу, читает.) «Тесто должно подходить непременно три раза: первый раз, когда будет растворено, второй – когда будет замешано…» Это не то… Вот! «Если берутся дрожжи сухие, то на каждые четыре фунта муки надо брать приблизительно по три золотника сухих дрожжей, то есть на одну копейку». Вот что я не понимаю… на одну копейку – это по-теперешнему счету сколько?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Вы имеете в виду сколько это в долларах?
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Дюдя! Ты как маленький, ей-Богу! Это же копейка царская! Кто знает, как она соотносится с долларом?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Я этим вопросом интересовался в свое время. Монетарная политика России начала века была хорошо вписана в общеевропейскую того времени. Золотой запас обеспечивал…
Звонит городской телефон, Наталья Ивановна снимает трубку.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Да, я слушаю… Здравствуйте, Анна Павловна! Да, да, передаю трубку…
Передает трубку Андрею Ивановичу.
Наталья Ивановна (шепотом, со значением). Анна Павловна!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Да, Анна Павловна! (Пауза.) Сегодня? Ты хочешь, чтобы я приехал? Да, хорошо, Нюся… Немедленно еду… (Вешает трубку.)
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Что случилось, Дюдя?
Андрей Иванович идет к буфету, совершенно не таясь наливает рюмку водки, выпивает.
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Где мой черный костюм, Наташа?
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Какой костюм, Дюдя?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Похоронный… Скончался академик Кручинский… Да… Анна Павловна просила, чтобы я немедленно приехал… Да…
Уходит к себе в комнату. Наталья Ивановна и Мария Яковлевна стоят в ошеломлении.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Вы поняли? Муж Анны Павловны умер.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Анна Павловна? А кто это?
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Ну это… ну… Железная Жизелька.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. А! Железная Жизелька! Так ее мужу, должно быть, чуть не сто лет…
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Ах, вы ничего не поняли! Какое это имеет значение, сколько ему лет… Боюсь, что Дюдя на ней женится…
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Наталья Ивановна! Андрею Ивановичу шестьдесят семь лет! Кто это женится в таком возрасте? Если он не женился раньше, зачем ему жениться теперь?
H ATAЛЬЯ ИВАНОВНА. Вы не поняли! Дача записана на Андрея Ивановича, и мои дети – его единственные наследники…
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Естественно, ведь они внуки своего деда!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Андрей Иванович – благороднейший человек, но Анна Павловна – настоящая хищница! Всю жизнь она держала его на поводке. Выходила замуж, разводилась, опять выходила… От нее можно всего ожидать…
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Наталья Ивановна! Так Жизельке-то самой шестьдесят шесть лет!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Это не имеет значения. Она великая балерина! (Загорается свет.) Если она не найдет ничего лучше, возьмет его…
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Найдет. Тоже мне, кусок золота! Я бы лично никогда за этого старого пьяницу не пошла, хоть я и не великая балерина.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Что происходит с электричеством? Лучше бы его совсем не было! Второй месяц каждые два часа отключают… Какая была глупость с моей стороны, что я не приняла тогда свою долю от дачи… Мне осталась квартира, а Дюдя всегда жил здесь… Это все Колины принципы!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Да. Брат Николай был человек с принципами. Этим можно гордиться!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Я и горжусь!
Подъезжает машина, в дом вваливаются Лиза, Елена и Константин с перевязанной рукой. Константин сразу же ложится на диван. Стонет.
ЕЛЕНА. Мамочка! Можешь себе представить – Косте надо делать уколы от бешенства! Они сказали, что, возможно, кошка заразилась бешенством, потому что нормальные домашние кошки не сидят на деревьях. Представляешь, сорок уколов от бешенства!
КОНСТАНТИН. И прямо в живот! А игла – в палец толщиной! И прямо в живот!
ЛИЗА. А я говорю, нет у нас никакого бешенства, одно только тихое помешательство! (Достает плитку шоколада, отламывает кусок.)
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Лиза! Воздержись!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Пока вы ездили в медпункт, позвонила Анна Павловна и сообщила, что ее муж скончался…
ЕЛЕНА. Какая Анна Павловна?
ЛИЗА (восторженно). Железная Жизелька! Ура! Теперь они поженятся! Дюдя женится на живой легенде! Это почти как Уланова! Как Плисецкая!
Спускается Андрей Иванович в пальто и шляпе, в кашне и с тростью, подходит к буфету, выпивает рюмку.
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Н-да… Наток, я не нашел черного костюма… Будь любезна, поищи, пожалуйста, он должен быть где-то в шкафах… Лизик, не будешь ли ты так любезна отвезти меня на станцию?
ЛИЗА. Дюдя, о чем речь? Конечно, отвезу. Да я тебя и в Москву отвезу. Мне все равно ехать надо.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Куда?
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. А обед?
ЛИЗА. В университет!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. На ночь глядя?
ЛИЗА (примирительно). Мамочка! У меня завтра первая пара в девять часов. Я же к девяти отсюда не доеду. Пробки на дороге. Я переночую у подруги и вместе пойдем на лекцию… Сейчас, Дюдя, я только переоденусь. (Идет наверх, все сидят в молчании.)
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Дюдя… Может, тебе не стоит ехать… это так нервно… при твоем сердце…
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. О чем ты говоришь, Наток? В этом году пятьдесят лет, как мы с Анной Павловной знакомы… Мы познакомились в год, когда она закончила хореографическое училище и получила первую партию…
