РОСТИСЛАВ. Слушай, мам! Что это у вас – стол накрыт, ни души… Куда весь народ подевался?
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Ну… Вава спит, отстояла длинную службу, пришла утром. Леля с мужем уехала вчера в Москву, у Константина рука нарывает, так что они сначала к хирургу, а потом собирались ночевать у друзей… Андрей Иваныч… О! Это действительно новость! У Анны Павловны муж умер…
РОСТИСЛАВ. У Железной Жизельки? Я думал, она и сама давным-давно умерла!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Жива-здорова… Вызвала к себе Андрея… Его уже два дня нет. Завтра он на похороны собирается.
РОСТИСЛАВ. К мертвому сопернику?
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Ну что ты, Ростик, они же многие годы общались, в шахматы играли, у них были очень хорошие отношения.
РОСТИСЛАВ. Ой, Алка! Это такая семейная история! Точно для тебя! Ты дядю нашего помнишь?
АЛЛА. Да конечно помню. Был у нас на свадьбе… С усами. Гибрид Чапаева с балалайкой… и потом я его как-то видела…
РОСТИСЛАВ. Ну да! Он с детства был влюблен в балерину… И после нее всю жизнь путался исключительно с балеринами…
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Аллочка! Не слушайте его! Все совершенно не так! Он преданно любил ее всю жизнь, а она вышла за другого…
РОСТИСЛАВ. За несколько десятков других!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Ну Ростик! Как ты можешь! Она действительно несколько раз была замужем. Но с Андреем Ивановичем всю жизнь тайно встречалась…
РОСТИСЛАВ. Это романтическая версия. А реально – всю жизнь он путался с молоденькими балеринами… Имей в виду при этом, что он математик! В голове – сплошная абстракция, какая-то Банахова алгебра, Гилбертовы пространства… и молоденькие балерины всю жизнь! Разве не сюжет? А?
С улицы входит Андрей Иванович —в пальто, в шляпе, с тростью.
РОСТИСЛАВ (целует его). Здравствуй, дядька! Христос Воскрес!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Воистину! Рад тебя видеть! О, ты с женой! (Целует Алле руку.) Редкие гости! Как кстати! Давайте к столу!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Ой, что же это я! Конечно же, к столу! К столу!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. А где все? А где Мария Яковлевна? Ишь, как она расстаралась! Где же она?
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Она слегла, бедняжка. Радикулит разбил. Накрыла на стол и слегла… (Отходит в глубину и кричит.) Мария Яковлевна! Гости приехали!
РОСТИСЛАВ (кричит).М аканя!(Звонит мобильный телефон.) Да, Алексей! Конечно! Будем смотреть из восьми… Ну, хотелось бы. Встретимся. Обсудим. (Алле) Борташов звонил.
АЛЛА. Сам?
РОСТИСЛАВ. А куда ему деваться? Предложил встречу.
АЛЛА. Сам? (Ростислав кивает.) Нет слов!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Маканя! (Ростиславу) Сейчас выйдет. Она так тебя… вас ждала! Так готовилась! Три дня от плиты не отходила!
Андрей Иванович лезет в холодильник, достает бутылку водки. Входит Мария Яковлевна с палкой, сильно хромая.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Осторожно, Андрей Иванович! Дверка плохо захлопывается! Ростик! Дорогой мой! Мальчик мой! Аллочка! (Целует их.)
РОСТИСЛАВ. Христос Воскрес, Маканя!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ну, хорошо, хорошо! Пусть воскрес! Это, конечно, против моих убеждений, но праздник есть праздник!
РОСТИСЛАВ. Наша Маканя – враг всех религий, Аллочка! Тетя наша атеистка! (Целует ее в голову.) Все бы христиане такие были, и проблем бы не было!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Да, я атеистка, Алла. Но я уважаю чужие взгляды… Вот Вава, например. Уважаю… И семейный уклад для меня – святое! Праздник – превыше всего! Я все праздники чту – Новый год, Рождество, Пасху, Седьмое ноября и Первое мая. Для меня все праздники равны!
РОСТИСЛАВ. Но есть особенно равные!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Так что прошу к столу!
Рассаживаются. Ростислав пытается перевернуть стул.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Конечно, мой покойный брат был принципиальнее меня! Ваш отец никогда не сел бы за пасхальный стол! Да – были другие времена! Зато какая дисциплина! Какой порядок! Профком, местком, треугольник! Это теперь – шаляй-валяй!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Осторожно, Ростик, там доска гнилая, можно провалиться!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Кулич немного пригорел, но только сверху. Берите поросенка, ветчину… Хрен, горчица, пожалуйста…
РОСТИСЛАВ. Нет, нет! Мне не наливай! За рулем!
Звонит мобильный телефон.
АЛЛА. Нет, свяжитесь с моим агентом. Нет, нет, я этим не занимаюсь. Только через агента. Всего доброго.
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. А я без руля! Да! Мне можно! Всегда можно! (Наливает себе, всем предлагает, все отказываются, кроме Аллы.) А невестка молодец! Может, Алла, вы предпочитаете коньяк?
АЛЛА. Нет, нет! Предпочитаю водку! Дезинфицирует!
Входит Варвара.
ВСЕ. Вава! Варвара! Варечка! Христос Воскрес! С праздником!
ВАРВАРА. Воистину воскресе!
Все выходят из-за стола, целуются, снова рассаживаются.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Подождите, а Лиза? Где Лиза?
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. В мезонине.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Надо Лизу позвать.
Мария Яковлевна встает, хромает к лестнице. Лиза спускается по лестнице с телефоном.
ЛИЗА. Ростик! Сам приехал! (Лиза виснет на нем, как маленький ребенок, тепло целуются.) Ростик! Генерал ты наш!
Все рассаживаются, принимаются за еду.
АЛЛА. Нет, нет, спасибо, я мяса не ем…
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Скажите пожалуйста… Какое совпадение! А я рыбы не ем!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ростик! Я давно тебе хотела сказать, между прочим… Вот ты купил Лизе машину, и мы теперь в постоянном беспокойстве! Девочка одна носится по ночам на машине…
ЛИЗА. Маканя! Ты забыла Ростика спросить про вибрацию!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Да, Ростик! Я всех спрашиваю, никто не может мне разъяснить! Ты понимаешь, в доме какая-то вибрация! Говорили, что до войны здесь был военный завод – не слышал? Там вот мне кажется, что временами из-под земли какая-то вибрация. Не чувствуешь? (Она прислушивается.) Нет, кажется, сейчас не чувствуется? Я думаю, там какой-то вибратор! А ты как думаешь?
РОСТИСЛАВ (переглядывается с женой). Вибратор? Нет, ничего не знаю. А что ты про машину спрашивала? Какая машина?
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. А, машина! Которую ты Лизику подарил! «Оку»!
РОСТИСЛАВ. Я? «Оку»?
ЛИЗА. «Оку»! Ты мне подарил «Оку»! Ко дню рождения! Ты что, забыл, Ростик? «Оку»!
РОСТИСЛАВ. Ах, «Оку»? Нуда, «Оку»…
ЛИЗА. Ты же не жалеешь, правда? Ты же Савику тоже купил машину, когда ему восемнадцать лет исполнилось? Правда?
РОСТИСЛАВ (смеется). Правда… Правда… Конечно, без машины сейчас невозможно… Ты водить-то научилась?
ЛИЗА. Закончила школу, сдала на права… Все в порядке.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Аллочка! Почему вы не кушаете? Лелечки нет, а то бы вся семья в сборе…
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Она обещала утром приехать. Скоро будет, я думаю… Ростик, ты бы придумал что-нибудь насчет ее работы.
РОСТИСЛАВ. Мам, я Елену уже устраивал… В общей сложности три раза…
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ваш покойный отец был бы так рад…
ЛИЗА. Кулич сырой!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Нет, Лизик, он пригорел немного.
ЛИЗА. Сверху пригорел, зато внутри сырой.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ростик, ты совсем не кушаешь! Аллочка!
Стук в дверь. Входит Семен.
СЕМЕН. С праздником! Поздравляю всех!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Поздравляем вас, Семен.
СЕМЕН. Ну, я пришел насчет двери-то!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ой, как хорошо! Мы вас так ждали! Чем это от вас пахнет?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. А может, немного попозже, а? У нас гости…
СЕМЕН. То сами просили – срочно, срочно, а как я пришел – заняты.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Действительно, может, завтра?
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Селедкой пахнет! Конечно, селедочкой пахнет!
СЕМЕН. Сами же говорили, засор, то-се… я конкретно пришел…
Направляется к выходу, оборачивается у двери. Наталья Ивановна шепчется с Марией Яковлевной, та встает и, ковыляя, собирает продукты: бутылку водки из холодильника, кулич, яйца и большой кусок ветчины.
СЕМЕН. Мне бы с вами переговорить, Андрей Иваныч.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Семен! Семен! Вот вам гостинцы! (Кидается ему вслед, сует продукты.) Пожалуйста!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Да, да… на днях, Семен. Непременно.
СЕМЕН (полные руки продуктов). Ну, как хотите… То сами говорили – срочно, канализация не работает, а когда я прихожу, ничего и не нужно, выходит дело… Дверь там на улице прислоненная к уборной стоит… (Уходит с видом глубокой обиды и оскорбленного достоинства.)
РОСТИСЛАВ. Что это за хмырь?
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ростик, это наш спаситель! Золотые руки! Все нам чинит! Если бы не он, дача бы давно рухнула! Просто бы рухнула!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Прораб местный.
РОСТИСЛАВ. Подозрительный тип!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Действительно, все нам починяет…
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Да! Он такой мастер! Блоху на скаку остановит!
Алла и Лиза заливаются хохотом.
ЛИЗА. Маканя! Не блоху! Коня! Коня на скаку украдет!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ах, бросьте ваши хиханьки, честное слово! Вы думаете, легко общаться с простыми людьми? Каждый раз – десять долларов.
