Детям — запрещено, я знаю.
(Подняв на свет ампулу.) Не прозрачная уже… Видите?
(Виновато.) Петр Васильевич!..
Б а р д и н (Хабарову). Извини.
Х а б а р о в (по телефону). Срок годности истек… (Опускает трубку.)
Б а р д и н. Единственное, что было, склад перевернули… Извини.
Х а б а р о в. Прекрати!!! (Пауза.) Программы подбираешь?
Б а р д и н. Еще обещали, не один человек даже, достанут — привезут сразу. Извини. (Выходит.)
П о л о з о в. Петр Васильевич…
Х а б а р о в (перебив). Приступайте, Матвей Григорьевич.
Появляется П р о к л о в.
П о л о з о в. Проклов…
Тот же просторный кабинет; Х а б а р о в и П о л о з о в; входит П р о к л о в; действие продолжается, как если бы оно шло без перерыва.
П р о к л о в. Разрешите, Петр Васильевич?
П о л о з о в (преобразившись). Павел Иванович! Из отпуска уже!
Х а б а р о в (Проклову). Вас ждали с утра.
П р о к л о в (Хабарову). Самолет должен был по расписанию прибыть в семь ноль-ноль утра, я рассчитал — успею к началу рабочего дня, с запасом…
П о л о з о в. Как отдыхалось, Павел Иванович?
П р о к л о в (Хабарову). …Задержали вылет по метеоусловиям, вот справку взял в аэропорту отправления в Симферополе… Время рейса по расписанию, здесь — фактическое, вот…
П о л о з о в. …Загорели, Павел Иванович, посвежели, с погодой как обстояло?
П р о к л о в (Хабарову). …А здесь вот пометка на билете в аэропорту назначения, в Ленинграде уже, время прибытия фактическое. Подписи тут, просил заверить, не оказалось печати. Это же документ, говорю, но они ограничились подписями — дежурный, замначальника… Здесь и здесь…
Х а б а р о в (не взглянув на авиабилет). Садитесь.
П р о к л о в. Можно позвонить? Я записал телефон, вам подтвердят!
Х а б а р о в. Садитесь. Ждал вас с утра. Встреча с финской фирмой была… Очень сожалею, что в ваше отсутствие! (Пауза.) В общем, эта вот работа по Коноярви (двинув пирамиду из рулонов чертежей на столе), выпущенная вами, еще как главным инженером, признана порочной.
П р о к л о в. Экспертиза признала?
Х а б а р о в. Я.
Пауза.
П р о к л о в. Вы?
Х а б а р о в. Я.
Новая пауза.
П о л о з о в (поспешно). Могу идти, Петр Васильевич?
Х а б а р о в (кивнув). И приступайте, Матвей Григорьевич.
П о л о з о в (уходя уже). Вовремя прибыли, Павел Иванович!..
П р о к л о в (Хабарову). Вы лично бракуете проект, так надо понимать?
Х а б а р о в. Я.
П о л о з о в (Проклову). Юбилей вот!.. Решился!
П р о к л о в. Поздравляю. (Хабарову.) Что же в нем порочного?..
П о л о з о в (Проклову). Вы одобряете? Одобряете, да?
П р о к л о в (не глядя). Поздравляю!..
П о л о з о в поспешно выходит.
И в чем лично меня обвиняете?
Х а б а р о в. Старый наш спор, Павел Иванович!.. Порочен принцип подхода к решению энергетической схемы, принцип временных сетей и сооружений! Слишком мучительно, болезненно и дорого переходят они, в конце концов, в неполноценные постоянные. Это — на нашей ответственности… Вашей!
П р о к л о в. Моей лично?
Х а б а р о в. Главным инженером этого проекта были вы!
П р о к л о в. Разве надо мной не было технического управления объединения? Утверждения генерального директора? Развернем любой чертеж…
Х а б а р о в. Зачем?
П р о к л о в. …Сколько еще ответственных подписей и виз над моей? Вот. Вот. Вот! Сам генеральный…
Х а б а р о в. Когда отвечают многие — не отвечает никто, это пострашней бюрократизма… Они же все — не специалисты, что вы мне-то тут?! Вы были главным техническим руководителем, лично и персонально, за что получали двести семьдесят плюс премии!.. Смешно!..
П р о к л о в. Верно, смешно! Временные сооружения — общесоюзная практика… Мы их придумали, так, что ли, вас понимать?
Х а б а р о в. Но мы повторили. Вы!
П р о к л о в. Имелись объективные причины…
Х а б а р о в (перебивая). Причины всегда субъективные! Всегда и во всем! Всегда и во всем все зависит от меня, от личной моей ответственности! «Объективные причины» изобретены для того, чтобы в достойной, приемлемой форме снять с себя эту личную ответственность. Но избегать ответственности — это уклоняться, не исполнять регламентированных служебных, должностных обязанностей!.. Что, мы не говорили с вами об этом?!
П р о к л о в. Временные инженерные сооружения для первоочередного этапа строительства — первое требование заказчика и строителей, разве этого не знает любой техник?
Х а б а р о в. Стройбанк рубля не выдаст на строительство заказчику и строителям без нашего проекта, технику это, возможно, и неизвестно, но вам, как главному инженеру?!. Мы планируем стройки, мы отвечаем за них, именно мы… То есть вы! А не техник какой-нибудь… Вы шли на поводу всемогущих заказчиков, как же! Телеграммы с мест, объяснения с генеральным директором!.. Не говорили мы об этом, вы и я?
П р о к л о в. Легко вам было говорить!.. Будто сами не знали, что по временным решениям рождались едва не все молодые города при комбинатах!
Х а б а р о в (перебивая). И ни один из них, почти ни один, так и не переведен до сих пор на постоянную схему, будто вы не знаете? Латаем, перекраиваем, подгоняем… Хоть раз вы просчитали эти дополнительные миллионы? Считали только грошовую экономию временных схем?!
П р о к л о в. Разве последнему технику не ясно, что основным были и будут проблемы самих горно-обогатительных комбинатов, промузлов, комплексов…
Х а б а р о в (вновь перебивая). Вот-вот! И в тени этих директивных гигантов, где единицей всех измерений и показателей — миллион, оставались города при них, само существование которых, фактически — каждый новый дом, зависит от объемов производственных планов!.. Только люди-то живут не в цехах и не в карьерах, а в этих самых домах! И наши бесконечные переделки, даже затраты, мелочь по сравнению с тем, что на некоторых стройках строители и горняки годами живут в необъяснимо и беспричинно трудных условиях! Пока, наконец, романтики не изменяют романтике, а в энтузиастах не остывает энтузиазм! Назвать цифры текучести со строек?.. А урон моральный? Это уже никакой экономией не измеришь! Легко долбать хозяйственников на местах, бюрократов, черствые души, а ведь у истоков-то всех этих бед — были мы, именно мы!.. И об этом говорили.
П р о к л о в. Тогда вам было легко рассуждать, были бы вы на моем месте…
Х а б а р о в (перебивая). Теперь я на вашем месте! И если теперь мне попытаются мешать, препятствовать… Если только кто-нибудь попробует…
П р о к л о в. А кто собирается препятствовать?
Х а б а р о в. В общем, проект Коноярви будет корректироваться, и мешать этому… Не советую! Не советую никому.
П р о к л о в. Ясно.
Х а б а р о в. Что… ясно?
П р о к л о в. Будет корректироваться.
Х а б а р о в. Ну, и… что?
П р о к л о в. Как — что?
Х а б а р о в. Откровенно! Не для протокола!
П р о к л о в. Не понял? Как понимать?
Х а б а р о в. Ваше отношение?
П р о к л о в. Какое мое отношение? Вы даете команду — корректировать… Не понял вас?
Х а б а р о в (помедлив). Вы… согласны зачеркнуть все сделанное вами?
П р о к л о в. Команда — корректировать, значит… корректировать? Другое не понял: в чем вы все-таки обвиняете лично меня?
Х а б а р о в (после паузы). В опоздании на работу на два часа.
П р о к л о в. Шутка, так, что ли, понимать?
Х а б а р о в. Собственно… из соображений профессиональной этики… Я не настаиваю на вашем личном участии в корректировке.
П р о к л о в. Решайте.
Х а б а р о в. А может быть… наоборот? Представить вам эту возможность для профессиональной реабилитации? Этичней по существу?
П р о к л о в. Петр Васильевич, не для протокола, как вы говорите… Не понял вас, подумал — совсем, окончательно к ногтю меня решили! Но если речь о корректировке — какая дискуссия? Вы даете команду —
