Одноклассники
Приведённая ниже цитата из пьесы «Одноклассники» подчёркивает особенность произведения. Говорит один из резонёров, поэт, который спился и стал бомжом (он живёт на вокзале):
«Федя (с трудом ворочая языком). Евгения Петровна, ну какие мы одноклассники? Одноклассники – это люди одного класса. Богатые. Бедные. Нищие. А мы здесь все давно уже разноклассники!»
По моему мнению, эта пьеса – самая интересная в творчестве Юрия Полякова.
Кратко о сюжете. Люди разного плана и разного социального статуса собираются на сорокалетие своего одноклассника Ивана Костромитина – некогда солдата-интернационалиста, воевавшего в Афганистане. Он получил серьёзное ранение и вот уже много лет как парализован. Если верить воспоминаниям одноклассников, то Иван, или «теловек», как его называют некоторые одноклассники, был человеком достойным, храбрым и некоторых из них научил главному. Каждого своему.
Во время празднования выясняются различные подробности прошлого персонажей и решаются их мелкие суетные проблемы.
Например, оказывается, что бизнесмен миллионер Черметов до сих пор не может забыть давнюю обиду: он и Иван любили в школе одну и ту же девочку – одноклассницу Свету. Черметов хочет наверстать упущенное.
Кто-то из гостей пытается решить свои повседневные заботы. Так, отец Михаил просит деньги у богатого одноклассника на ремонт труб отопления в церкви, где он служит.
Борис недавно вернулся из эмиграции и тоже желает решить свои финансовые проблемы за счет давнего знакомого. Дама нетяжёлого поведения Анна, в прошлом областная королева красоты, видит свой последний шанс удачно выйти замуж в Черметове и всячески пытается осуществить меркантильный план.
Парализованный Иван становится немым свидетелем разборок, сговоров и заговоров, которые происходят при нём. Никто его не стесняется.
«Евгения Петровна. Одни доктора сказали: совсем ничего. Другие считают, он вроде только на приём работает, а выразить ничего не может. Разве только улыбнётся, нахмурится. Плачет иногда. От шума. Особенно на Новый год, когда петарды запускают. Но большинство докторов говорят: сознание утрачено. Одно тело осталось.
Федя. Эх, Ваня, Ваня… Был человек, а стал тело-век.
Светлана. Как ты сказал?
Федя. Человек. Человек без души.
Отец Михаил. Человека без души не бывает. Господь душу дарует. Душа бессмертна.
Анна. Лучше бы тело было бессмертно.
Евгения Петровна. А я вот с Ванечкой всё равно разговариваю, рассказываю, что происходит у нас во дворе, в городе, в России, ну и вообще в международном масштабе. Знаете, мне иногда кажется: всё, что я сыночку говорю, прямо к Богу уходит».
И если Бог всё это слышит, то быть скоро Концу Света… Так может показаться читателям и зрителям.
«Светлана. Чермет… Помоги мне! Понимаешь, мы… я попала в трудную ситуацию.
Черметов. Попала? Понятно. А что же случилось?
Светлана. Павел хотел бизнесом заняться, взял деньги под проценты.
Черметов. Заняться бизнесом? Занимаются любовью. А в бизнес идут, как на войну. Как в Афган! Сколько же он взял?
Светлана. Много. За одни проценты квартиру теперь хотят забрать.
Черметов. На счётчик, что ли, поставили?
Светлана. Поставили…
Черметов. А у кого он взял?
Светлана. У Мочилаева.
Черметов. У Мочилаева?! Он дурак, что ли, твой Павлик? Зря ты за него вышла!
Светлана. Что теперь говорить…
Черметов. А дочка хорошая получилась!
Светлана. Помоги! Если квартиру отнимут, не знаю, что делать…
Черметов. С Федькой вместе бомжевать – вот что делать!
Светлана. Я верну. Постепенно. Меня зовут в лицей. Там хорошо платят.
Черметов. Не смеши! «Она вернёт!»
Светлана. Чермет, но ведь мы… у нас… мы же одноклассники… У тебя хоть что-то святое осталось?
Черметов. Конечно, осталось: деньги. И денег просто так я не даю даже одноклассницам.
Светлана. Ну что, мне перед тобой на колени стать?
Черметов. Если тебе так удобнее… (Делает вид, что расстёгивает ремень.)
Светлана на некоторое время теряет дар речи.
Светлана. Ты что, Чермет? Ты дурачишься? Это неудачная шутка.
Черметов. Это не шутка. За это я дам тебе денег.
Светлана. Чермет, я тебе не верю…
Черметов. Чему не веришь? Что дам денег?
Светлана. Не верю, что ты мне это предлагаешь!
Черметов. Лучше поверь! Будет, где жить, – тебе и твоей дочери.
Светлана. Как у тебя только язык повернулся? При нём… (Кивает на неподвижного Костромитина.)
Черметов. Объяснить или сама догадаешься?
Светлана (жалобно). Чермет, мне сорок лет… Тебе молодых мало?
Черметов. А может, мне интересно, как моя одноклассница в сорок лет голой выглядит. Чему научилась за эти годы.
Светлана. Тебе же потом самому стыдно будет!
Черметов. Вот! Вот! Может, я хочу испытать это забытое, сладкое, детское чувство стыда. Помоги мне, Светлячок! А я верну твой долг.
Светлана. Господи, Витя, ты сошёл с ума со своими деньгами!
Черметов. Это ты сошла с ума, когда брала деньги у Мочилаева. Смотри, я и расхотеть могу!
Светлана (колеблясь). Хорошо. Завтра. Лучше в отеле, за городом…
Черметов. Нет, отличница, сегодня. Здесь!
Светлана. Ты ненормальный!
Черметов. Нормальный. И не просто здесь, а на глазах у твоего Ванечки!»
Пьеса заканчивается полным духовным дефолтом и дракой. Только так персонажи могут выразить всё, что у них накопилось за годы жизни. И именно в этот момент, в финале, Ваня впервые за много лет начинает смеяться, и не просто смеяться, а хохотать.
Финал устрашает. Гомерический хохот того, через чьи уши, по мнению матери и друзей, слова уходят к Богу. Здесь есть что-то античное или ветхозаветное. После этого всё должно погибнуть. «И продолжалось на земле наводнение сорок дней [и сорок ночей], и умножилась вода». Бытие 7:17–24.
Поляков, как и в других своих пьесах, показывает бренность сущего, а также суетность, которая ведёт в никуда. В пьесе «Одноклассники» мало смешного и много слёз. Иван, который, несмотря на немоту, всё время в центре внимания персонажей, читателей и зрителей, если вдуматься, он сам давно обернулся в ничто. В лучшем случае – он прибор, которым слушает Бог.
Эта пьеса безрадостная, прочитав её, хочется подумать о душе. Не о теле – это точно.
Пятый элемент или диалектика?
Я начал с того, что рассказал про два мира – богатых и бедных, жители которых не могут понять друг друга. А когда задумывал статью, то хотел её назвать «Пятый элемент Юрия Полякова». Квинтэссенция. И вот почему. В его пьесах люди разных миров находят общий язык, они понимают, что человеческие и исторические корни у них одни. Это учит читателя и зрителя добру, осмыслению душевной природы друг друга, если хотите, прививает некую установку на счастье.
В его пьесах богатые понимают бедных и наоборот. В реальной жизни такое невозможно. Львы редко дружат с ягнятами, потому что первые питаются вторыми. Но правда жизни и правда искусства – разные вещи. Литература должна делать нас лучше. И пьесы Юрия Полякова нацелены именно на это.
И, по моему первоначальному мнению, здесь и кроется пятый элемент. То, что объединяет все миры.
Однако за время работы над статьёй я многое переосмыслил и несколько поменял свой взгляд на творчество Юрия Полякова как драматурга. Поэтому статью я назвал «Диалектика пьес Юрия Полякова».
Во всех разобранных мной работах драматург приводит к одному знаменателю бедных и богатых, старых и новых русских. Вопреки устоявшемуся мнению, и в мире богатых есть хорошие, добрые люди. Поляков показывает, что процветания они добились в основном через упорную работу. Однако он не забывает и о словах Иисуса Христа:
«Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в царствие небесное» (Евангелие от Матфея, гл. 19, ст. 24; Евангелие от Луки, гл. 18, ст. 25).
Да, наверно, нищета – порок.
Когда человек ради пропитания теряет человеческое – это духовная трагедия.
Но стоит ли терять душу ради богатства? Как обрести власть и деньги, не утратив сердечную доброту? Эти вопросы открыты. Кому-то это в некоторой степени удаётся. А получается ли не расплескать и капли душевной теплоты на пути к материальному благополучию? Ни разу не соврать, не сподличать? Вряд ли.
Быть обеспеченным – это хорошо. Однако богатство может не только дать материальные блага, но и подчинить себе человека, сделать своим рабом. Так ли неправы старые коммунисты, которые говорят о будущем реванше своего учения?
