третьи – третье…
Доктор: Совершенно верно, господин актер… Вот почему, собрав все за и против и все взвесив, мы решили тоже дать свое толкование этому шедевру, для чего хотели бы просить вас принять участие в нашей постановке.
Короткая пауза. Ботвиник с театральным ужасом смотрит на Доктора.
Ботвиник: Пресвятая Магдалина!.. И вы хотите, чтобы я?.. На этих подмостках?.. Здесь? (Смеется.)
Доктор: Всего лишь небольшой набросок… Так сказать, общее представление, для нашего предварительного знакомства.
Ботвиник: Наверное, вы забыли, что я всего лишь актер, господин доктор… Всего лишь актер, у которого нет никаких режиссерских наклонностей и талантов… Надеюсь, вы понимаете разницу между режиссером и актером.
Доктор: С вашим опытом, господин Ботвиник, мы сдвинем горы… Скажите просто – «да», и мы немедленно начнем наше с вами представление.
Ботвиник (негромко и задумчиво, словно откуда-то из другого мира): Странно, но мне кажется, что все это я уже когда-то слышал… И это странное предложение, и рассказ Хора, и эта неизвестно откуда взявшаяся пьеса… (Глухо.) Может быть, это похоже на мост, идя по которому, ты придешь куда надо, а может быть, наоборот – на храм, где Бог протягивает к тебе руки и наставляет тебя, чтобы ты не заблудился в своем вынужденном путешествии, – кто знает?.. (Помедлив). Но больше всего это, пожалуй, все же похоже на солнце, которое по-прежнему встает и над добрыми, и над злыми, никак не комментируя при этом существования Ада и Рая…
Доктор (настойчиво): Скажите «да», господин Ботвиник… Скажите «да», и мы устроим такой спектакль, что станет жарко небу…
Ботвиник: Боюсь, что скоро станет жарко нам – тем, кто привык всегда спрашивать – «а что это значит» или «а как это понимать», тогда как на самом деле надо просто посмотреть на то, что взывает к тебе из своей глубины и тогда все становится понятным и легким, как прозрачный весенний день.
Доктор: Посудите сами, господин актер…В конце концов, если есть актеры, то есть и пьеса, а если есть пьеса, то есть и подмостки, на которых ее должны сыграть.. Скажите «да», господин Ботвиник. Скажите «да», и станьте, наконец, самим собой.
Ботвиник (не слушая): Потому что, в конце концов, в какую бы сторону ты ни пошел, все равно всегда останешься на том же самом месте – и тем же самым, что и был прежде. (Кричит). Да, да, да!
Доктор: Да! Да! Да!.. Я так и думал, господин Ботвиник, я так и думал, что вы примите правильное решение!
Ботвиник: О правильности того или другого решения пусть судят Небеса, тогда как нам достаточно того, что подсказывает твое сердце.
Доктор: Чтобы там ни было, господин Ботвиник, мы начинаем.
Ботвиник: Что, прямо сейчас?..
Доктор (идет к двери): И притом незамедлительно. (Взяв со стола колокольчик, звонит.) А зачем нам, господин Ботвиник, ждать?.. Сейчас я принесу нашу пьесу, и начнем.
Ботвиник (с неожиданной тревогой): Не уходите!
Доктор: Всего на пять минут. (Исчезает.)
Эпизод 7
Небольшая пауза. Ботвиник замирает в центре сцены.
Ботвиник (озираясь, негромко): Мне почему-то страшно… Конечно, если принять во внимание, что мертвому боятся нечего, потому что он все равно уже умер и ничего хуже этого с ним, пожалуй, уже не произойдет, – если принять это во внимание, то ничего страшного со мной произойти уже не может… Вот только почему-то меня это совсем не радует… (Идет по сцене.) К тому же это только гипотеза, да вдобавок, не очень убедительная, как, впрочем, и все гипотезы, с которыми мне приходилось сталкиваться… (Кричит). Черт! Черт! Дьявол!..
Предводитель хора (незаметно появляясь из-за занавеса): Он ушел.
Ботвиник: Что? (Озирается) Ушел?.. О, Господи!.. Это вы?.. Вы?.. Я узнал вас… Ну, конечно. Вы говорили о боли, которая не знает исключений. (Понизив голос.) Прекрасно сказано, господин Предводитель, хотя и несколько высокопарно, на первый взгляд… Надеюсь, я вас не обидел.
Предводитель хора: Возможно, вы еще не знаете, господин Ботвиник, но Истина не нуждается ни в нашем согласии, ни в нашем осуждении, сколько бы мы не уверяли себя в обратном…(Подходя.) В конце концов, она обходится с нами так, как мы того заслуживаем, о чем знали еще древние, говоря, что покорных Истина ведет, а непокорных тащит… (Помедлив, негромко.) Впрочем, случаются, конечно, и исключения.
Ботвиник: Исключения?.. У Истины?.. Это любопытно.
Предводитель хора: Тш-ш-ш…(Негромко). Тише, господин Ботвиник, тише… Сказать по правде, мне вообще категорически запрещено разговаривать с вами. Поэтому, не стоит афишировать вещи, в которых все считают себя большими специалистами. (Помедлив, почти шепотом.) А что если Истина, на самом деле, сама есть только великое исключение, тогда как все то, что мы принимаем за нее, это только жалкие потуги изобразить нечто на нее похожее?.. Что, если десять тысяч лет мы ищем совсем не там, где следовало бы, потому что то, что следовало бы искать, давно уже стоит у нас за спиной?.. (Помедлив, негромко, почти шепотом.) А теперь подумайте, господин Ботвиник, что было бы со всеми нами, если бы, допустим, сам Всемогущий приходил к нам только как великое исключение?.. Ведь это значило бы тогда, что все, что Он сотворил, есть тоже своего рода исключение, которое не знает никаких правил и обещает нам на каждом шагу все новые и новые чудеса!
Ботвиник: Господи, сколько загадок сразу!.. Боюсь, мне не осилить и четверти из них…
Предводитель хора: Никаких загадок, господин Ботвиник… Просто наш мир так странно устроен, что у каждого из нас есть своя собственная истина, которая ведет тебя по этой жизни, не подозревая о существовании других… Взять, вон хотя бы например, вашу истину, которая спешит сейчас сюда, спрятав лицо под маской, и собираясь уловить вас в свои хитрые силки, из которых вам не так-то просто будет выбраться… Надеюсь, вы не испугаетесь, господин актер?
Ботвиник: Моя истина? О чем вы?
Предводитель хора: Ну, конечно о вашей истине, господин Ботвиник. Той, которая приходит изнутри, из сердца, и которая будет терзать вас до тех пор, пока вы не сделаете все так, как требует от вас она.
Ботвиник: Моя истина?
Предводитель хора: Ваша, господин Ботвиник.
Ботвиник: Господи, час от часу не легче!.. И что мне теперь прикажите делать, господин Предводитель?.. Молиться?.. Петь псалмы?.. Или пойти и купить себе револьвер?
Предводитель хора: Насколько мне известно, есть только одно средство, господин Ботвиник… (Помедлив, негромко.). Бежать от самого себя.
Ботвиник: Бежать от самого себя?.. Очень мило… Вы шутите, должно быть?
Предводитель хора: Как видите, нисколько.
Ботвиник: Тогда скажите мне, что это значит?
Предводитель хора: Признаться, я и сам не слишком хорошо это знаю, господин Ботвиник. (Понизив голос.) Но от покойного отца я слышал как-то раз, что есть такое спасительное средство, бежать от самого себя и от своей
