МИТАРО. Нет, нет, ты все путаешь. Ты забываешь и все путаешь. Случи лось, что потом пришел полицейский, которого было трудно понять, и сказал старику с флейтой, что он не понимал потому, что он полный дурак. А он рассердился.
Пауза.
А потом уже пришли те двое мужчин. Один, который играл на фисгармо нии, а другой на пишущей машинке.
НАМУР. Ах! Да, я хорошо помню. Они были на кладбище для автобусов. У них была очень печальная жизнь потому, что они не могли поменять свои инструменты.
МИТАРО. Да, они могли.
НАМУР. Но это было позже. И еще очень скоро пришел один очень умный мужчина и показал им все, что знал. А они обалдели. (Поправляясь.) Но пе ред этим произошел весь этот спор мужчин с зонтом о том нужно ли было принимать меры предосторожности.
МИТАРО. Нет, нет. Тогда случилось, что она и он стали играть в мыс лителей. Но он не знал, какую позу принять и от этого мыслитель из него не получался. А когда она показала ему какую позу принять, он только и думал, что о своей близкой смерти.
ТОСО. Случилось, что он жил с матерью. А она хотела, чтобы он оста вил ее дома и чтобы добиться этого она его очень плохо кормила: чечевицей в воде и крутое яйцо на ужин. Он заболел кистой и его мать продолжала плохо его кормить, поэтому он заболел чахоткой, но потом все его обвиняли потому, что когда он сказал брату, что делала его мать его брат не только не поверил, а сказал, что он не благодарный сын и не имеет права так го ворить о матери. Тогда он ему рассказал как мать мучила отца, который си дел в тюрьме, пока он не сошел с ума. Хотя уже директор тюрьмы попросил ее, чтобы она не писала ему такие письма. Потом оказалось, что сын не знал на самом деле виновата ли мать в том, что он заболел и что отец со шел с ума. А тогда мучился потому, что говорил, что все не понятно и, что все его прежние мысли были не такие ясные как он раньше думал…
Намур и Митаро следили за словами Тосо, показывая свое недовольство.
НАМУР (перебивает). А это тут при чем?
МИТАРО. Ты понимаешь, что всегда мешаешь нам?
Тосо молчит.
НАМУР. Невозможно его терпеть.
МИТАРО. Мы не должны на него больше обращать внимания. Как будто он не существует.
НАМУР. На чем мы остановились?
МИТАРО. Я тебе говорил, что он ей обещал ходить к ее могиле с цвет ком и собакой.
НАМУР. Нет, это было раньше. Я тебе рассказывал как девушка грусти ла когда видела, что он не умеет изображать ослика. Даже с хвостом…
МИТАРО. Да, вот именно. Она грустила.
Думает.
Но случилось, что она приподняла юбку, чтобы привлечь продавца биле тов. И тогда мужчина приблизился к ним и его убили прыгая через стенку.
НАМУР. Нет, ты что. Случилось, что они не знали какой метод найти, чтобы навести порядок и они волновались потому, что она говорила, что ес ли они найдут плохой план она скажет ни о чем не думая. А тогда он думал о том, что лучше все померять.
Входит Фандо с цветком и собакой на поводке. Мужчины с зонтиком молчат и следят за ним взглядом пока он проходит через сцену ничего не говоря, не останавливаясь и очень медленно. (Кажется, что он очень устал.)
Пойдем проведем его.
МИТАРО. Да.
ТОСО. А когда мы поедем в Тар?
НАМУР. Сначала нужно его провести. Потом мы отправимся в четвером.
МИТАРО. Да, все вместе.
Трое мужчин под зонтиком ходят за Фандо.
Посредине сцены останавливаются и снимают свои шляпы. После этого продолжают. Выходят.
ЗАНАВЕС
Ноябрь-декабрь 1955 г. (Мадрид, Париж).
