Делия (смеется). Я вполне с вами согласна, Моника. И поэтому я давно уже не читаю женских журналов.
Моника (возмущенно). Почему это мы должны стараться? Пусть мужчины стараются для нас. Пусть они будут нарядные и красивые. Что мы получаем в награду за все наши старанья? Фотографии в газетах? Дорогие автомобили, собственные самолеты, номера в шикарных отелях? Черта с два! Все, что достается на нашу долю, – это куча ребятишек, кухня, корыто с грязным бельем, красные руки да нудные передачи по телевизору: «Для домашних хозяек!» (Внезапно умолкает, с надеждой смотрит на Делию.) Вы, должно быть, лучше меня знаете мистера Кэттла, а?
Делия. Безусловно, Моника.
Моника. Тогда скажите, он может пригласить меня в Бирмингем, в ночной бар – ужинать, слушать музыку, пить вино, а после ужина – кофе с ликером?
Делия (твердо). Не думаю, Моника. Это не в его духе. Он предпочитает покой, он не из тех, кто любит ночные кутежи в ресторанах.
Моника (мрачно). Тогда вся надежда на этого приезжего коммерсанта.
Делия. Да, на него, пожалуй, надежды больше.
Моника. Только он такой толстый!
Делия. Это от ночных пирушек и вина, должно быть. Но он вполне подходит.
Резкий звонок у входной двери.
Кто-то звонит?
Моника. Да.
Делия. Будьте добры, милочка, посмотрите, кто это. Но никого не впускайте без моего разрешения. Приоткройте дверь и поглядите в щелку, хорошо?
Моника. О'кэй. Могу, если хотите, сойти за горничную.
Делия. Вот и прекрасно.
Моника выходит. Делия уносит поднос с посудой в кухню, возвращается. Входит Моника, крайне возбужденная.
Моника. Какой-то мистер Мун – заявляет, что здесь его жена. Это не вы, случайно?
Делия. Да, я.
Моника (в полном восторге). Ой, дело принимает серьезный оборот! Что ему сказать?
Делия. Впустите его. Я сейчас выйду.
Моника уходит. Делия скрывается в спальне. Входит Генри Мун, за ним Моника. Мун – плотный, глуповатый на вид мужчина лет пятидесяти. Одет в светлый грубошерстный костюм, какие любят носить английские помещики. Он с удивлением оглядывается.
Моника. Сюда, пожалуйста.
Мун. Никого нет.
Моника (играет роль «горничной»). Миссис Мун просила подождать, мистер Мун, она выйдет буквально через минуту.
Мун (разглядывает Монику). Просила подождать? Любопытно.
Моника. А пока, мистер Мун, не угодно ли присесть. (Указывает на кресло.)
Мун. Да, да, хорошо. (Садится в кресло, продолжая разглядывать Монику.)
Моника (не менее пристально разглядывает его. Садится). Неважная погода сегодня, не правда ли, мистер Мун?
Мун (раздраженно). Что все это значит?
Моника. Что именно, мистер Мун?
Мун. Ваше поведение, вот что!
Моника (высокомерно). Вы, очевидно, принимаете меня за горничную, не так ли, мистер Мун?
Мун. А за кого же еще?
Моника. Но я вовсе не горничная.
Мун. Вот как!
Моника (надменно). Сказать по правде, если вас это так уж интересует, мистер Мун, я – актриса, известная актриса кино и телевидения. На будущей неделе я начинаю репетировать роль горничной для одной телевизионной передачи – не какую-нибудь там второстепенную роль, а очень важную, почти самую главную. И я решила начать ее репетировать уже сейчас. Понимаете?
Мун. Вот оно что. Так-так. А что, собственно, вы здесь делаете, позвольте узнать?
Моника. Я же вам сказала: репетирую роль.
Мун. Но почему именно здесь?
Моника (надменно). О, я понимаю, что вы имеете в виду, мистер Мун. Дело в том, что я приехала в Брикмилл проведать родственников. Сама я, конечно, живу в Лондоне.
Мун. И давно вы живете в Лондоне?
Моника. Много лет. Почему это вас интересует?
Мун (торжествующе). Потому что не далее как месяц или два назад вы подавали мне кофе в молочной на Маркет-стрит.
Моника (встает). Ну и что из этого?
Мун (поднимается; с возмущением). Решили втирать мне очки? Телевидение, актриса!
Моника. Считаете, значит, что вы не из тех, кому можно втереть очки? Да?
Мун (самодовольно). Безусловно.
Моника (мрачно). Ну, это как сказать.
Из спальни выходит Делия, она совершенно спокойна. Снова в очках.
Мун (без какого-либо удивления). Делия.
Делия (спокойно). Генри.
Моника (весело). Пожелаю мистеру и миссис Мун всего наилучшего. (Уходит.)
Мун (с возмущением). Эта девчонка городила тут всякий вздор и думала, что я ей поверю. Но я сразу вывел ее на чистую воду. Очутилась в глупейшем положении. Крайне развязная особа.
Делия. Да, пожалуй.
Мун. Недопустимо развязная. Странно, что она здесь делает? Очень, очень странно.
Делия. Оставь, Генри. Ее мать работает у Кэттла экономкой.
Мун (кладет шляпу и зонтик на обеденный стол). Ах, вот оно что! Так вот, Делия, как только я увидел твою машину у подъезда, я сразу догадался, что ты здесь. Если бы не увидел, не догадался.
Делия. Безусловно, Генри.
Мун. Да, несомненно. Мне бы и в голову не пришло, что ты находишься здесь. Но вот, я увидел твою машину у подъезда…
Делия. Да, ты уже это сказал. А почему ты очутился здесь?
Мун. Мне нужно повидать Кэттла… Он дома?
Делия. Да, в спальне.
Мун. Нездоров?
Делия. Нет, просто спит.
Мун (возмущенно). Спит? Ну это уж слишком!
Делия. Ему захотелось вздремнуть после завтрака. Он угостил меня завтраком.
Мун. Какие-либо особые причины на это?
Делия. Нет, просто мы оба проголодались.
Мун. В банке мне сказали, что ты его искала. Вероятно, по делам вашего больничного Фонда?
Делия. Поначалу да, Генри.
Мун. Что значит «поначалу»?
Делия. Поводом для моего приезда были дела Фонда. А ты?
Мун. Что я?
Делия. Зачем приехал ты?
Мун. А, я… дело в том, что Кэттл звонил мне сегодня утром. Сказал секретарше, что у него очень важное дело. А потом задал мне какой-то дурацкий вопрос о тебе и о твоей машине. Мне это показалось подозрительным. Подумал, не разнюхал ли чего финансовый инспектор. А когда завтракал в клубе, услышал о Кэттле весьма странные вещи. Очень странные, Делия. Хардэйкр говорит, что у него запой. А еще один человек сказал, что он помешался. А какое у тебя впечатление?
Делия. По-моему, он совершенно трезвый и полностью в своем уме.
Мун. Ты уверена? Тогда почему он спит?
Делия. Потому что ему захотелось спать, Генри. Я уже сказала тебе.
Мун (возмущенно). Допустим, что это так. Но в Брикмилле тысячи людей, которым хочется вздремнуть после завтрака! Что будет, если мы все вздумаем спать после завтрака?
Делия. Вы не будете такими сонными после ужина.
Мун. Согласись, что, если все мужчины будут спать после завтрака, из этого ничего хорошего не получится. Взять хотя бы тебя, Делия.
Делия. При чем тут я?
Мун (с возмущением). Черт побери! То есть я хочу сказать… Как это выглядит: приглашает к завтраку даму и тут же заваливается спать! Интересно, чем должна в это время заниматься ты?
Делия (глубокомысленно). Мыть посуду, наверное.
Мун. С какой стати? У него ведь есть экономка?
Делия. А если она занята собственными делами? Ведь сегодня понедельник, Генри.
Мун (с возмущением). Вот именно, понедельник. Тем более дико все это выглядит.
Делия. Но почему, Генри?
Мун. Почему, почему!.. Сама подумай. Не праздник какой-нибудь, не воскресенье. Понедельник!
Делия (мечтательно). Понедельник, первый день недели, день Луны…
Мун. При чем тут луна?
Делия. Тебе лучше знать, Генри Мун.[3]
Мун (возмущенно). Конечно, лучше… Ага, вспомнил! Когда я выяснил, что звонок Кэттла не имеет никакого отношения к банковским делам, я задал ему здоровенную взбучку. «Это нахальство», – я ему сказал. И, понимаешь, тогда он мне ни с того ни с сего заявляет, что Мун – прелестная фамилия и ты, должно быть, только из-за нее и вышла за меня замуж! Ты подумай!
