КЕЙТ. Единственное, чем ты можешь быть полезен, — это поскорее свалить отсюда, если ты еще не понял. Это и будет твой вклад в шведское общество. Вали куда подальше. По-твоему, справедливо, что у тебя есть все, а у меня — ничего, хотя ты вообще не швед?
КАЛЛЕ. Меня новорожденным нашли на тротуаре в Сеуле. Так что моя жизнь началась не очень-то гламурно.
КЕЙТ. Мне насрать, на какой помойке тебя нашли! По-твоему, справедливо, что шведские дети страдают, пока некоторые привозят сюда детей из других стран? Вокруг полно шведских детей, которых бьют и насилуют, и в этой гребаной стране у них нет ни малейшего шанса выжить. Почему им должно быть плохо в своей собственной стране?
КАЛЛЕ. Нет, я не считаю, что кому-то должно быть плохо… Ну а что бы ты сделал, если бы у тебя была власть?
КЕЙТ. Что бы я сделал? Я бы всех вас выслал.
КАЛЛЕ. Куда?
КЕЙТ. Это, блин, меня не касается. Я бы выслал вас всех, а тех, кто останется, замочил бы. Я просто хочу, чтоб вас не стало. Вы для меня никто. Ты для меня никто.
КАЛЛЕ. Однако получается наоборот, как будто я что-то значу для тебя. В противном случае…
КЕЙТ. Ты для меня значишь ровно столько, что в день, когда я пришел бы к власти, я бы не моргнув глазом перешел от слов к делу.
КАЛЛЕ. Когда я учился в начальной школе, несколько мальчишек всегда били меня на перемене. Я потратил столько сил на то, чтобы ненавидеть их, что чуть не сошел с ума… Ты же толковый парень, ты же умный, ты же соображаешь. Я правда уважаю твой ум. Ты мог бы потратить свои силы на беседу, а не на драки и войну… Нет разве?
КЕЙТ. Я готов тратить все свои силы, чтобы вычистить этот мир. Понял?
КАЛЛЕ. Думаю, да.
КЕЙТ. Значит, договорились… мы враги. Отлично.
КЕЙТ протягивает руку и пожимает руку КАЛЛЕ.
АНДЕРС. Ты что, все еще здесь?
ИСМАЭЛЬ. Уже иду.
КЕЙТ. Давай, Блонди, вали.
АНДЕРС. Ну иди же.
ИСМАЭЛЬ уходит. Пауза.
Пойдешь в воскресенье?
КЕЙТ. Чего?
АНДЕРС. В воскресенье.
КЕЙТ. На футбол?
АНДЕРС. Они будут играть против IFK.
КЕЙТ. Сам знаю.
АНДЕРС. Пойдешь?
КЕЙТ. Если буду жив.
АНДЕРС. Я тоже.
КЕЙТ. Ну конечно, куда ты без меня, педрила сопливый.
КАЛЛЕ. Я могу идти?
КЕЙТ. Не можешь. Нам же тут так весело.
АНДЕРС. Во сколько автобус?
КЕЙТ. Около одиннадцати.
АНДЕРС. Ну, увидимся тогда.
КЕЙТ. Да, увидимся. Конечно. Пойдешь с нами?
КАЛЛЕ. Куда?
КЕЙТ. В воскресенье. «АИК» против «ИФК Гётеборг». Пойдешь?
КАЛЛЕ. Нет, я, к сожалению, не могу.
КЕЙТ. Почему? Можешь пойти с нами. И сидеть с нами. Мы же милые ребята. И недоразумения вроде все выяснили.
АНДЕРС. Мы будем твоими личными охранниками.
КАЛЛЕ. Я не смогу. Я уезжаю. Я уезжаю послезавтра.
КЕЙТ. Правда? Куда же?
АНДЕРС. В Корею?
КАЛЛЕ. В Грецию. На Крит.
КЕЙТ. В Грецию — танцевать сиртаки?
КЕЙТ и АНДЕРС (танцуя сиртаки). Зорба, зорба, зорба.
КЕЙТ. Да, там дико жарко.
КАЛЛЕ. Думаю, сейчас еще не так страшно. В августе хуже.
АНДЕРС. Купаться там с потными волосатыми греками.
КЕЙТ. Ты за какой клуб болеешь?
КАЛЛЕ. Я не очень разбираюсь в футболе.
КЕЙТ. Да ладно. Ну хоть один клуб ты знаешь?
КАЛЛЕ. Ну, наверное, болею за «Юргорден», если надо за кого-то болеть.
КЕЙТ. За «Юргорден»?
АНДЕРС. Как, блин, можно болеть за «Юргорден»?
КАЛЛЕ. Ну я же получил хорошее воспитание.
КЕЙТ. Все шутишь, да?
АНДЕРС. Смотри, дошутишься… Аза какой иностранный клуб?
КЕЙТ. Не шведский.
АНДЕРС. «ФФ Кебаб».
КЕЙТ. «ФФ Аллах».
АНДЕРС. «ФФ Аллах».
КЕЙТ. Ну давай же, мать твою. Хоть один клуб назвать можешь?
КАЛЛЕ. «Милан». Они вроде неплохо играют.
КЕЙТ и АНДЕРС аплодируют.
КЕЙТ. Отлично, есть такой клуб. Берлускони. Они выиграли у «Интера» 7:0. Просто замочили их. Такое унижение.
АНДЕРС. Унижение — это хорошо.
КЕЙТ. Если бы не было «Манчестер юнайтед», я болел бы за «Ройал Антверпен». Вот там нормальные игроки. Когда они играют против жидов, они посылают им привет из газовой камеры. Они вот так шипят.
КЕЙТ издает шипящий звук, будто выходит газ. АНДЕРС делает вид, что задыхается, и падает на землю.
Классно. Сразу создает нужную атмосферу. Надо бы и нам так. Чтобы немного побесить «Юргорден»… Нет, не нравится мне Италия и их сраный футбол. Зато у них есть Берлускони. Вот бы нам такого, чтобы выгрести отсюда все дерьмо. Это же одна из самых крупных стран в Европе. Культурная страна. Не то что какая-нибудь там крошечная сраная Австрия. Они сами выбрали его, потому что хотели, чтобы он ими правил. Это демократия. В Австрии было то же самое, когда выбрали Йорга Хайдера. Но почему-то все начинают выступать, хотя сами их выбрали. Это же бред какой-то, блевать хочется. Эти мудаки в риксдаге думают, что они все решают. Преступники. Козлы. Пусть только покажутся на улице, мы им устроим. Мы им мозги повышибем. Они у нас понюхают крови.
АНДЕРС. «Лацио» вообще неплохие. «СС Лацио».
КЕЙТ. Ну, это еще как посмотреть. Они неплохие по двум причинам. Во-первых, у них Свен был тренером, а во-вторых, они делают «зиг хайль», когда выходят на поле.
АНДЕРС. Ну я о том и говорю.
КЕЙТ. Хотя я рад, что итальянцы не выиграли чемпионат мира.
КАЛЛЕ. Они выбыли, когда играли против Южной Кореи.
КЕЙТ. Да, даже эти узкожопые их замочили. Потому что они слабаки. Играют только в защите. Закрываются, как последняя курдская блядь.
АНДЕРС. Да, это был бы ужас.
КЕЙТ. Ага, если б они выиграли.
АНДЕРС. Ага.
Звонит мобильный КАЛЛЕ.
АНДЕРС. Да, привет, это Калле — кто же еще. Я еще в лесу… Нет, я тут встретил очень клевых парней. Очень милых и интеллигентных и к тому же симпатичных… Ну хватит уже… Послушай… Хочу рассказать тебе одну вещь, раз уж ты звонишь. Теперь я уже совершеннолетний, закончил школу и вступаю, так сказать, во взрослую жизнь… Это очень важно, я давно хотел сказать это тебе и папе, хотя папы уже, к сожалению, нет с нами… Не знаю, с чего начать, так что давай напрямую. Надеюсь, я тебя не шокирую, ты же наверняка давно уже подозревала. Мама, я голубой… Да, я голубой… Я пока еще не говорил это Изабель, хотел, чтобы ты первая узнала. В наше время быть голубым — это очень круто. У меня роман с одним учителем, ты, может, его знаешь — это преподаватель обществоведения Йоран Валландер. Он дико стильный, настоящий гуманист. Честный и порядочный человек. У нас с ним более или менее серьезные отношения. Зато потомков не будет — я имею в виду внуков. Правда, в Швеции теперь педикам разрешают усыновлять детей, так что внуки все же, наверное, будут… Нет, мама, я не пьян, я никогда не был трезвее, зато ты, похоже, немного навеселе… Я просто хотел сказать тебе, что Йоран поедет со мной в Грецию. Ну да, он уже купил билет. Сам он довольно миниатюрный и едет налегке — он берет с собой только стринги. Мы поедем на пляж для педиков, будем там купаться и трахаться, купаться и трахаться, купаться и трахаться. Можете поехать с нами… Да-да, это я, Калле, твой любимый малыш, которого ты нашла на помойке в Южной Корее, в Сеуле. Ну все. Чинг-чинг.
Разговор прерывается.
КЕЙТ. Ну ты юморист.
КАЛЛЕ. Отличный клоун.
АНДЕРС. А ты отличный педик.
КЕЙТ. Что она сказала?
АНДЕРС. Сказала, что дико рада, что я наконец кого-то полюбил.
КЕЙТ. О чем мы говорили?
АНДЕРС. Не знаю… Об Италии.
КЕЙТ. Ага, точно.
АНДЕРС. Прикольно.
КЕЙТ. Ты о чем?
АНДЕРС. Прикольно было болтать с этой сучкой. Думаю, она повелась.
КЕЙТ. Ну да, точно. Италия. Берлускони. Они же не за партию голосовали, а за него лично. За сильную личность, за человека, который знает, чего хочет, и который вышибет это дерьмо, которое у всех уже вот где стоит. Ну а если у него еще есть какая-то идеологическая платформа, то это только к лучшему, хотя я в этом не уверен. Сперва кто-то должен сломать все старое, и только потом сможет вырасти что-то новое. Надо, чтобы все настолько прогнило, чтобы люди сами завопили о помощи. Но в этой проклятой стране этого никогда не произойдет. Здесь они готовы терпеть все что угодно. Здесь можно в музеях развешивать фотографии голых мальчиков, и никто и не пикнет. Это же рай для педофилов.
