Галилей (на лестнице). Сарти, я думаю, что мне уезжать не следует. Тут все в таком беспорядке. Видите ли, трехмесячные записи можно просто выбросить, если я не продолжу их еще одну-две ночи. А чума теперь везде.
Госпожа Сарти. Господин Галилей! Немедленно спускайся. Ты с ума сошел!
Галилей. Увезите Вирджинию и Андреа. Я догоню вас.
Госпожа Сарти. Но уже через час никого отсюда не выпустят. Ты обязан ехать! (Прислушивается.) Карета уезжает. Я должна ее задержать. (Уходит.)
Галилей ходит по комнате взад и вперед. Госпожа Сарти возвращается очень
бледная, без узла.
Галилей. Ну чего вы стоите? Ведь карета может уехать! Там дети!
Госпожа Сарти. Они уже уехали. Вирджинию пришлось удержать силой. О детях позаботятся в Болонье. А кто вам будет подавать обед?
Галилей. Ты сумасшедшая. Оставаться в городе ради стряпни. (Берет свои записи.) Не думайте, что я безумец, Сарти. Я не могу оставить на произвол судьбы эти наблюдения. У меня сильные враги, и я должен собрать доказательства для некоторых утверждений.
Госпожа Сарти. Вам незачем оправдываться. Но это все-таки неразумно.
Б
Перед домом Галилея во Флоренции. Выходит Галилей, глядит вдоль улицы.
Проходят две монахини.
Галилей. Не скажете ли вы мне, сестры, где можно купить молока? Сегодня утром молочница не приходила, а моя экономка ушла.
Первая монахиня. Лавки открыты еще только в нижней части города.
Вторая монахиня. Вы вышли из этого дома?
Галилей кивает.
Это та самая улица.
Монахини крестятся, бормочут молитву и убегают. Проходит мужчина.
Галилей (обращаясь к нему). Не вы ли пекарь, который приносит нам хлеб?
Мужчина кивает.
Не видали ли вы моей экономки? Она ушла, должно быть, вчера вечером. Сегодня утром ее уже не было дома.
Мужчина качает головой. В доме напротив раскрывается окно, выглядывает
женщина.
Женщина (кричит). Бегите! У них там чума!
Мужчина испуганно убегает.
Галилей. Вы знаете что-нибудь о моей экономке?
Женщина. Ваша экономка свалилась на улице.
Она, наверно, знала уже, что больна. Потому и ушла. Такая бессовестность! (Захлопывает окно.)
На улице появляются дети; увидев Галилея, с криком убегают. Галилей
поворачивается. Вбегают два солдата в железных панцирях.
Первый солдат. Сейчас же войди в дом!
Своими длинными копьями они вталкивают Галилея в дом. Запирают снаружи
ворота.
Галилей (у окна). Можете вы сказать мне, что случилось с этой женщиной?
Солдаты. Таких стаскивают на свалку.
Женщина (снова появляется в окне). Там вся улица теперь зачумлена. Почему вы ее не заграждаете?
Солдаты протягивают веревку поперек улицы.
Но зачем же здесь? Так и к нам в дом никто не войдет! У нас же все здоровы. Стойте, стойте! Да послушайте же! Ведь мой муж в городе, он теперь не сможет попасть к нам. Звери вы! Звери!
Слышны ее рыдания и крики. Солдаты уходят. У другого окна появляется
старуха.
Галилей. Вон там, кажется, пожар.
Старуха. А теперь не тушат, если есть подозрение, что в доме чума. Каждый думает только о чуме.
Галилей. Как это похоже на них! В этом вся их система управления. Они отрубают нас, как больную ветку смоковницы, которая больше не может плодоносить.
Старуха. Напрасно вы так говорите. Они просто беспомощны.
Галилей. Вы одна в доме?
Старуха. Да. Мой сын прислал мне записку. Он, слава богу, еще вчера вечером узнал о том, что рядом с нами кто-то умер, и потому уже не вернулся домой. За эту ночь в нашем квартале заболело одиннадцать человек.
Галилей. Я не могу себе простить, что вовремя не отправил мою экономку. У меня-то срочная работа, но ей незачем было оставаться.
Старуха. Но ведь Мы и не Можем уйти отсюда. Кто нас примет? Вам нечего винить себя. Я видела ее. Она ушла сегодня утром, около семи часов. Она была больна, потому что, увидев меня, когда я выходила из двери забрать хлеб, далеко обошла меня. Она, должно быть, не хотела, чтобы ваш дом отгородили. Но они все равно все узнают.
Слышен шум и треск.
Галилей. Что это такое?
Старуха. Это они шумят, чтобы прогнать тучи, в которых сидят зародыши чумы.
Галилей громко смеется.
Вы еще можете смеяться!
Мужчина спускается по улице, видит, что она перегорожена веревкой.
Галилей. Эй! Здесь перегородили и заперли, а в доме нечего есть.
Мужчина убегает.
Но не дадите же вы людям умереть с голоду... Эй! Эй!
Старуха. Может быть, они принесут что-нибудь. Если нет, то я вам поставлю кувшин молока у дверей, если вы не боитесь, но только ночью.
Галилей. Эй! Эй! Должны же нас услышать!
Внезапно у веревки появляется Андреа. У него заплаканное лицо.
Андреа! Как ты попал сюда?
Андреа. Я был здесь уже утром, стучал, но вы не открыли. Люди мне сказали, что...
Галилей. Разве ты не уехал?
Андреа. Да, уехал, но по дороге мне удалось выскочить. Вирджинию повезли дальше. Можно мне войти?
Старуха. Нет, нельзя. Ты должен пойти в монастырь Урсулинок. Может быть, твоя мать там.
Андреа. Я был там. Но меня к ней не пустили. Она очень больна.
Галилей. Ты шел издалека? Ведь уже три дня, как ты уехал...
Андреа. Да, пришлось так долго идти. Не сердитесь. Они меня поймали один раз.
Галилей (беспомощно). Ну теперь не плачь. Видишь ли, я за это время кое-что опять нашел. Хочешь, я тебе расскажу?
Андреа кивает всхлипывая.
Только слушай внимательно, а то не поймешь. Помнишь, я показывал тебе планету Венера? Не слушай ты этот шум, это ничего не значит. Так ты помнишь? И знаешь, что я увидел? Она совсем такая же, как Луна. Я наблюдал ее в виде половины диска и в виде серпа. Что скажешь на это? Я смогу показать тебе это с помощью шара и свечи. Это доказывает, что и у этой планеты нет собственного свечения. И она вертится вокруг Солнца просто по кругу, разве это не удивительно?
Андреа (плача). Конечно, и это факт!
Галилей (тихо). Я не удерживал ее.
Андреа молчит.
Но, конечно, если бы я не остался, этого не произошло бы.
Андреа. А теперь они должны вам поверить?
Галилей. Теперь я собрал все доказательства. Знаешь, когда здесь все кончится, я поеду в Рим и покажу им.
По улице спускаются двое мужчин, их лица закутаны. Они несут длинные шесты и бадейки. С помощью шеста они передают хлеб в окна старухи и Галилея.
Старуха. Там, в доме напротив, женщина с тремя детьми. Положите и ей.
Галилей. Но мне пить нечего. В доме нет воды.
Мужчины пожимают плечами.
Вы завтра опять придете?
Первый (приглушенным голосом, так как нижняя часть лица повязана платком). А кто знает сегодня, что будет завтра?
Галилей. Не смогли бы вы, когда придете, передать мне таким же образом одну книжку, которая нужна мне для работы?
Второй (глухо смеется). Нашел время для книжек. Радуйся, что хлеб получаешь.
Галилей. Но вот этот мальчик, мой ученик, передаст вам ее для меня. Это книга с картами и расчетами времени, за которое проходит свою орбиту Меркурий. Андреа, я свою куда-то засунул. Не достанешь ли ты мне такую же в школе?
Мужчины уходят.
Андреа. Непременно. Я принесу ее, господин Галилей. (Уходит.)
Галилей отходит от окна. Из дома напротив выходит старуха и ставит кувшин
у дверей Галилея.
VI
1616 год. "Коллегиум Романум" - исследовательский институт Ватикана
подтверждает открытие Галилея
Не часто услышишь о диве таком,
Чтоб учитель назвался учеником.
Великий Клавиус - божий раб
Признал, что Галилей был прав.
Зал "Коллегиума" в Риме. Группами расположились высокие духовные сановники, монахи, ученые. В стороне одинокий Галилей. Царит величайшая
непринужденность. Еще до начала действия слышен мощный хохот.
Толстый прелат (держась за живот от смеха). О глупость! О глупость! Хотел бы я, чтобы мне назвали хоть одно утверждение, которому бы не поверили!
Ученый. Например, что вы, монсиньор, испытываете непреодолимое отвращение к еде.
Прелат. Поверят! Поверят! Не верят только разумному. Сомневаются в том, что существует дьявол. Но вот в то, что Земля вертится, как щепка в сточной канаве, в это верят. Святая простота!
Монах (кривляясь). У меня кружится голова. Земля вертится слишком быстро. Позвольте мне опереться на вас, -профессор. (Делает вид, что шатается, и хватается за одного из ученых.)
Первый ученый (подражая ему). Да, она сегодня опять совершенно пьяна, старуха Земля. (Хватается за другого ученого.)
Монах. Держитесь, держитесь! Мы скатываемся. Держитесь же!
Второй ученый. Венера совсем скособочилась. Я вижу только половину ее задницы. Караул!
Все сбиваются в кучу, хохоча; ведут себя так, словно они на палубе корабля
и пытаются удержаться, чтоб их не стряхнуло.
