Коллектив авторов - Русская драматургия ХХ века: хрестоматия

Ознакомительная версия.

1957

Писатель родился 10 февраля в Казани, а детство прошло в Севастополе, где он пережил войну, на всю жизнь оставшуюся в его памяти. В 1943 году семья перебралась в Москву. Когда Михаилу было 16 лет, умер отец. Мать осталась с тремя детьми, и после окончания школы он вынужден был работать на заводе. Свой первый рассказ Рощин опубликовал в газете «Московский комсомолец», по мнению самого автора, довольно слабый, однако публикация придала ему уверенность. В 1953–1958 годах Рощин учился в Литературном институте им. Горького. В 1956 году вышла первая книга его рассказов «В маленьком городе».

Путь Рощина-драматурга начался в конце 1960-х годов, однако поначалу он складывался не слишком удачно. Его первые пьесы «Седьмой подвиг Геракла» (1963) и «Дружина» (1965) не были ни опубликованы, ни поставлены, хотя первое из названных произведений хотел поставить О.Н. Ефремов. Обе пьесы были опубликованы лишь в «перестроечное» время.

Настоящую славу драматургу принесла комедия «Старый новый год» (1968), обошедшая в 1970-1980-е годы сцены многих театров страны и впоследствии экранизированная. Это своеобразная «комедия нравов», где есть узнаваемые герои, колоритные типажи, представленные во всей жизненной достоверности и бытовой кокретике. Драматург параллельно создает два семейных портрета: слесарь из артели «Буратино» Петр Себейкин, жена его Клава, их родные и близкие и конструктор из НИИ по сантехнике Петр Полуорлов, его супруга (тоже Клава), сын и тетушка. Те и другие празднуют «старый новый год» принимают гостей.

Рощин отчасти высмеивает ставшее своеобразным правилом в драматургии «оттепели» противопоставление двух героев – накопителя-мещанина и презирающего быт бессребреника. В первых сценах комедии такое противостояние вроде бы налицо. Себейкин в восторге от новой квартиры и наконец-то созданного – не хуже, чем у других – уюта. Полуорлов, напротив, устраивает бунт против вещизма. Своеобразным связующим звеном между двумя семействами выступает в комедии старик Адамыч, который «завсегда с народом» и поэтому путешествует из квартиры в квартиру, с этажа на этаж, успевая поучаствовать и в том, и в другом застолье. В результате и собственническая гордость Себейкина, и бунт Полуорлова приводят к одному финалу: семейной ссоре, «уходу» из дома, посещению Центральных бань, где тоже не обходится без Адамыча, и в конце концов – ко всеобщему примирению с женами, детьми и действительностью.

Соглащаясь, видимо, с тем, что не бывает маленьких ролей, Рощин всех, даже эпизодических, персонажей характеризует ярко, достоверно, создает запоминающиеся образы, остроумные диалоги, житейски узнаваемые ситуации. При этом в комедии чувствуется определенная «усталость» от пафосного энтузиазма молодых героев начала «оттепели». У Рощина жизнь выглядит гораздо более прозаично, но по-своему теплее и обаятельнее, «роднее» для зрителя.

Большой успех имела и следующая драма Рощина «Валентин и Валентина» (1971), которая после первой постановки в московском «Современнике» обошла многие сцены и была экранизирована. Вообще 1970-1980-е годы стали пиком популярности рощинской драматургии. В эти годы драматург создает разные по жанру, конфликтам и настроению произведения, которые отличает мастерская проработка характеров, дающих богатый материал для творческого самовыражения исполнителей: «Спешите делать добро», «Эшелон», «Ремонт», «Муж и жена снимут комнату», «Перламутровая Зинаида», «Галоши счастья». Пять пьес прошли только на сцене «Современника», пять – на прославленной мхатовской сцене, причем в постановке лучших режиссеров: О. Ефремова, Г. Товстоногова, А. Эфроса, В. Фокина, Р. Виктюка, Г. Волчек и др.

С 1993 года М. Рощин вместе с А. Казанцевым издает журнал «Драматург» и ведет семинар молодых драматургов «Фестиваль в Любимовке», считая не только возможной, но крайне необходимой помощь начинающим авторам, которым завтра, быть может, предстоит определять лицо отечественного театра. Одна из последних драматургических работ Рощина – пьеса «Серебряный век» (2000), посвященная одному из самых ярких и противоречивых периодов в истории русской культуры, сейчас с успехом идет в Театре Моссовета.

Бугров Б.С. Проблемы развития русской советской драматургии на современном этапе (60-70-е годы). М., 1980.

Громова М.И. Русская современная драматургия. М., 1999.

Мир современной драмы. Л., 1985.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Петр Себейкин.

Клава Себейкина.

Лиза, их дочь, 11 лет.

Петр Полуорлов.

Клава Полуорлова.

Федя, их сын, 11 лет.

Вася.

Тесть.

Теща.

Любин муж.

Студент.

Нюра.

Гоша.

Даша.

Валерик.

Анна Романовна.

Инна.

Иван Адамыч.

Грузчики.

Петр Себейкин и его представление о смысле человеческого существования

Новая квартира Себейкиных. Тот момент новоселья, когда толчется куча народу, все что-то носят, что-то делают, и у всех возбужденное, приподнятое настроение. Теща Себейкина и Иван Адамыч, местный чудак, примеривают и прибивают на стену ковер. Друг Себейкина, Вася, занят пылесосом. Клава Себейкина, а вместе с ней двоюродная сестра Себейкина модница Люба и сноха Нюра хлопочут на кухне, а затем накрывают на стол. Бабушка в ванной дивится горячей воде из крана и так оттуда и не выйдет, мы ее не увидим. Тесть Себейкина свинчивает новенькие кресла. Любин муж в галстуке с блестками, человек степенный, налаживает антенну телевизора. Студент, дальний родственник, настроенный свысока и иронически, лишь указывает, как и что лучше сделать. Дочь Себейкиных, Лиза, рассаживает в отведенном ей уголке штук восемь игрушек – медведей и кукол. А в центре, на столе, словно вершина пирамиды, возвышается счастливый Себейкин – он только что приладил к потолку новую люстру. Ревет пылесос, звенят звонки, стучат молотки, врываются звуки телевизора. Зимний день под старый Новый год. <…>

Себейкин. Это сейчас, сейчас… Ну где они все? Старый Новый год как-никак!.. Еще елку нарядим! Хоть и поздно, но ради новоселья – нарядить! Крестный привезет, он обещался. Стемнеет, он и привезет. Все будет, братцы! Прибавку дали – раз! Кой-какой калымчик – два! Мы в инженеры не рвемся, по собраниям не заседаем, мы устремилися. куда, Вася?

Вася. Да ладно!

Себейкин. Устремилися по пути личности! Вася. Отдыхай!

Себейкин. Нам всякого такого (жест насчет, дескать, возвышенного) не надо! Кому кино, а нам – ино! Нам абы гроши да харчи хороши! Так, Адамыч? Пускай мы несознательные, пускай мы отстающие, а свое нам отдай!.. (Куражится.) Мы там спутников не запускаем, делаем куклам голоса, но мы рабочий народ, так? И как есть наша страна рабочих.

Вася. И крестьян.

Себейкин. Вот! И крестьян, то пускай, значит, нам чтоб это! Все! Ну-ка, подите-ка сюда!.. (Собирает вокруг себя мужчин.) Ну вот ты. Вот ты студент, да? Учишься, все учишься! Пока не ослепнешь от книжек своих или чахотку не заработаешь!.. А вот у меня в доме и книжек сроду не было! У меня пять классов, понял! Ты подожди, носом-то не крути! Ты, может, и умный, а чего у тебя и у чего у меня? Сообрази ученой-то башкой!.. Мы инженеров, что ль, не видали? Видали! В мыле весь бегает, глаза на лбу, башка пухнет, а только у него сто двадцать, а у меня, захочу, полторы-две в месяц нарисуется. Вась, скажи! Он и дома-то сидит чертит, а я отработал – и гуляй! Не так, что ль?.. Или мастером хотели сделать, на курсы посылали! (Смеется.) Помнишь, Вась? Но я им – что? Нет, говорю, спасибо, конечно, но только я об этом пацаном мечтал, в мастера-то! А теперь – извините! Я за свое отвечаю, а за всех отвечать дураков нету! Над каждым стоять, за всю продукцию, за весь участок ответ дер жать? В одну смену раньше приходи, позже уходи, с другой задерживайся, – нетути! Мы уж если лишний часок задержимся, нам за него посчитай! Так, Вась? А мастер? Вьючный животный!.. Нет, мы и в субботу можем выйти, нам эта суббота ни к чему, мы и в празднички поработаем, нам не жалко, но уж попрошу!.. Чтоб все в ажуре!..

Входит Клава с тарелками.

Студент. А вот Карл Маркс говорил, что богатство общества определяется количеством свободного времени у его граждан.

Себейкин. Чего? Какое богатство?

Студент. Общества.

Тесть. Да что ты слушаешь? В связи!..

Себейкин. Ты меня обществом не пугай! Вона мое общество! (Показывает на Клаву и Лизу.)

Клава (на ходу). Да что ж ты размахался-то сегодня? Разошелся? (Выходит.)

Себейкин. Я дело говорю. Об смысле жизни.

Любин муж. Ну, про общество не надо. У нас личное и общественное…

Себейкин. Да ладно, ты-то еще! Ты-то кто есть? Любкин муж? Ежели ты в месткоме заседаешь, то, думаешь, ты царь? Скажи спасибо, что баба твоя в магазине работает, а то бы кукарекал ты со своими заседаниями!.. Меня, может, тоже туда звали! Меня, может, в эти… вон туда, выбирать хотели!.. Скажи, Васьк!

Ознакомительная версия.