111
Пратер – общественный парк в Вене. – Sеrvibilis – готовый к услугам; под этим именем Гёте выводит здесь веймарского бездарного дилетанта Беттингера.
«Сон в Вальпургиеву ночь, или Золотая свадьба Оберона и Титании» был первоначально задуман как сборник эпиграмм, продолжающий «ксении» (эпиграммы Гёте и Шиллера, направленные против враждебных им деятелей немецкой культуры). Название «Сон в Вальпургиеву ночь» дано этой интермедии в подражание «Сну в летнюю ночь» Шекспира; оттуда же заимствованы и некоторые персонажи, как-то: Оберон и Титания, царь и царица эльфов, и Пук (проказник-эльф); из шекспировской «Бури» заимствован светлый дyx воздуха Ариэль. // Сцена эта написана в 1796–1797 годы. Первоначально Гёте намеревался вывести в ней также писателей Юнг-Штиллинга и Фосса; строфы, им посвященные, сохранились в набросках. // Тема свадьбы Оберона и Титании была навеяна не только комедией Шекспира и поэмой Виланда «Оберон», но и опереттой «Оберон, царь эльфов» композитора Враницкого, поставленной на сцене Веймарского театра в сезон 1796 года под непосредственным руководством Гёте. Самую замечательную характеристику «Сна в Вальпургиеву ночь» дал, на наш взгляд, А. И. Герцен в своей юношеской статье о творчестве Э.-Т.-А. Гофмана.
Мидинг – талантливый бутафор Веймарского театра, на смерть которого Гёте написал большую прочувствованную кантату.
По средневековому поверью, дьявол любит играть на волынке.
По мнению немецких комментаторов, намек на писателя Жан-Поля Рихтера; едва ли это так: у Гёте упомянута «строфа экспромта», тогда как Жан-Поль – прозаик.
Любопытный путешественник – один из недоумевающих читателей многотомного «Путешествия по Германии» Николаи.
Ортодокс (правоверный) – граф Фридрих – Леопольд Штольберг, автор ханжеской статьи, направленной против «Богов Греции» Шиллера.
Северный художник – Считается, что Гёте говорит здесь о себе самом; однако нам кажется более правдоподобным, что здесь имеется в виду художник Мюллер, живописец и писатель из круга «Бури и натиска».
Пурист – По-видимому, Гёте здесь имеет в виду сторонников академического искусства старой французской школы.
Флюгером называли Гёте и Шиллер музыканта и журналиста Рейхардта, к которому они относились в годы, когда создавался «Сон в Вальпургиеву ночь», отрицательно, так как он в политическом отношении был значительно левее обоих поэтов; они ставили ему в вину его попытку лавировать между французской революцией и оппозиционно настроенным к ней веймарским классицизмом.
Геннингс, Август фон; он же, ниже, Музагет (один из его псевдонимов) и Бывший гений своего времени («Гений своего времени» – название одного из сборников стихов Геннингса) – публицист, порицавший классическую эстетику Гёте и Шиллера как чуждую духу христианства.
Намек на манию Николаи во всем видеть происки иезуитов.
Журавль – Лафатер, писатель-романист и богослов; в юности друг Гёте, ко времени написания этой сцены был ему неприятен своим восторженным мистицизмом и ханжеством; Гёте называет Лафатера Журавлем за его «журавлиную» походку.
Светский человек – то есть человек с мозгами, не замутненными религиозными или псевдонаучными предрассудками; Гёте имеет здесь в виду самого себя.
Догматик – сторонник докантианского философского догматизма.
Идеалист – в первую очередь, видимо, Фихте, но также и все сторонники идеалистической теории познания, для которых внешний мир существует только в их мозгах и которые посему не знают, как отнестись к окружающей их чертовщине
Реалист – здесь реалист эмпирического толка
Супернатуралист (убежденный в существовании сверхчувственного мира) – по-видимому, философ Фридрих Якоби
Скептик – здесь последователь английского философа-скептика Юма.
Падающая звезда – Имеются в виду проходимцы, всплывающие на поверхность в эпохи крупных исторических переворотов и низвергаемые ходом исторических событий.
Единственная прозаическая сцена, сохраненная Гёте в составе «Фауста». Написана до 1775 года. // Критика здесь отмечает хронологическое несообразие: в ночь убийства Валентина Мефистофель говорит, что Вальпургиева ночь должна наступить послезавтра. Сцена «Пасмурный день» разыгрывается утром после Вальпургиевой ночи: она, таким образом, отделена от ночи убийства Валентина всего тремя днями. За эти три дня происходят следующие события: Гретхен родит ребенка, топит его в реке, затем она «долго блуждает», берется под стражу, судится как детоубийца и приговаривается к смертной казни – события, в три дня явно не вмещающиеся, поэтому прав один из видных комментаторов «Фауста», известный историк философии Куно Фишер, предлагающий, приступая к чтению этой сцены, «забыть о хронологии». Вальпургиеву ночь надо мыслить символически, как длительный период, в течение которого Мефистофель стремится всеми доступными ему способами отвлечь Фауста от забот и беспокойства о Маргарите.
Написано до 1775 года. // Эшафот и вообще место казни, по средневековому представлению, является «нечистым местом». Ведьмы, колдующие у эшафота («кадят перед плахой, кропят эшафот»), пародируют католическое богослужение. // Образ мчащихся сквозь ночь Фауста и Мефистофеля запечатлен известной гравюрой французского художника Делакруа, о которой Гёте восторженно отзывается в беседах с Эккерманом.
Сцена в настоящем ее варианте является позднейшей поэтической обработкой прозаической сцены, написанной еще до 1775 года. Из изменений, произведенных в этой сцене, стоит отметить прибавление (в окончательной редакции) ранее отсутствовавшего возгласа: «Спасена!» (Голос свыше.) Пение обезумевшей Гретхен напоминает песню Офелии в четвертом действии «Гамлета».
Маргарите кажется, что песня «Чтоб вольнее гулять, // Извела меня мать» сложена про нее.
При совершении казни звонили по обычаю, сохранившемуся до конца XVIII века, в так называемый «колокол грешников»; по прочтении приговора судья ломал палочку в знак того, что пора приступить к казни.
Вторая часть «Фауста» состоит из пяти больших действий, связанных между собой не столько внешним, сюжетным единством, сколько внутренним единством волевого устремления героя. Нигде в западной литературе не сыщешь другого произведения, равного «Фаусту» по богатству и разнообразию форм – метров, строфики, ритма.
Эта сцена открывает первое действие второй части «Фауста», законченное в 1830 году. С первой частью трагедии она связана намеком на перенесенное Фаустом испытание: «Смирите в нем свирепый пыл борьбы, // Смягчите боль жестокого упрека, // Изгладьте память ужасов судьбы».
Согласно римскому времяисчислению, ночь делилась на четыре части.
Оры – в греко-римской мифологии богини времени, охраняющие небесные врата, которые они с грохотом растворяют, пропуская солнечную колесницу Феба-Аполлона.
Этот монолог Фауста написан терцинами. Солнце воспринимается Фаустом как символ вечной и абсолютной правды, недоступной человеку. Он полагает, что правда может быть видна человеку только в ее отражениях, в историческом бытии человечества, в явлениях природы (так же как глаз человека, не будучи в состоянии смотреть на солнце, воспринимает свет только на поверхности освещаемых предметов).
Богини высятся в обособленье… и ниже: То Матери. – Миф о Матерях в основном вымысел Гёте, на который его натолкнуло одно место из «Жизнеописаний» Плутарха. В главе двадцатой «Жизнеописания Марцелла» мы читаем: «Энгидиум – небольшой, но старинный город в Сицилии, известный благодаря богиням, именуемым Матерями, храм которым там воздвигнут». Гёте понимает под царством Матерей мир прообразов всего сущего; из этого царства Фауст с помощью Мефистофеля извлекает бесплотные тени Елены и троянского царевича Париса.
Заключительная сцена первого действия второй части «Фауста». Для императора и его приближенных, собравшихся в слабо освещенной рыцарской зале, происходящее здесь – не более как сеанс модной салонной магии. Не то для Фауста. Он воспламеняется страстью к прекраснейшей из женщин, ибо видит в ней то совершенное порождение природы и человеческой культуры, которое уже не нуждается в дальнейшем совершенствовании.
