Правила приличия
Девушка Крылов
Империя времён упадка
"На ковриках молились мусульмане…"
"Тогда говорили на другом языке…"
Взгляд
Танго
Пункт обмена
"Я вас люблю, как любят всё, что мимо…"
"А птица пролетит над бездной, над потоком…"
Ямбы
"И в чёрных списках было мне светло…"
"Гадала по словарю…"
Велосипед
Другие
"Особенно зимним утром, собирая себя в букетики…"
Блок новостей
"Художник должен, должен, должен повторяться…"
Большой секрет для маленькой компании
Вот ужас ведь какой!
"Эти строки не завинчены болтами…"
"У девочек оно устроено иначе…"
Поэтская страна
Стихи и рисунки Поэтки из книги
"Не бывает напрасным прекрасное",
В приличном обществе, которое свободно?…
В приличном обществе бомбёжек и блокад,
Переворотов, упакованных в плакат
Свободы - разгромить кого угодно?
В приличном обществе, где гадит гегемон?
В приличном обществе законно зверских пыток?
В приличном обществе, где ужаса избыток -
Величья гегемонского гормон?
В приличном обществе, где неприлично быть
Россией?… В этом обществе отличном?…
Нет, лучше в обществе я буду неприличном,
Чтоб ваши правила приличия забыть!
Ах, девушка Крылов, я обожаю слушать
Наивной чистоты твоих историй слог:
"Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать! -
Сказал - и в тёмный лес Ягнёнка уволок".
Ягнёнок виноват, что всеми движет голод,
Что всюду - тёмный лес, где волчий трибунал.
Ах, девушка Крылов, ты вечно свеж и молод,
Все новости - старей, чем твой оригинал.
Ягнёнок виноват, что вкус его прекрасен,
Что он не улетит, поскольку не пернат,
Что волк любого съест, кто с волком не согласен
И ходит без ружья, патронов и гранат.
Но вечно нет ружья у вкусного ягнёнка,
Ему запрещено оружие иметь.
Ах, девушка Крылов, ты чувствуешь так тонко
Прозрачной простоты коварную комедь:
"Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать! -
Сказал - и в тёмный лес Ягнёнка уволок".
Ах, девушка Крылов, твой мир нельзя разрушить, -
Он девственно правдив и сносит потолок.
Империя времён упадка
Роскошна снегом и листвой,
Пьянят которые так сладко,
Как свет живой из тьмы живой.
Империя времён упадка
Небесной роскоши полна
По воле высшего порядка,
Где солнце, звёзды и луна.
- Скорей бы, евроазиатка,
Ты развалилась на куски,
Империя времён упадка! -
Вопят ей злые дураки.
- Империя времён упадка! -
Орут злорадники, дразня.
- Империя времён упадка,
Тебе - конец!… А где резня?!.
Империя времён упадка
Всё это слышит, не забудь,
Уж лет, примерно, два десятка, -
Злорадной жути крестный путь!…
На ковриках молились мусульмане,
Их очередь текла на самолёт,
Текли народы в мраморном тумане,
Где гул и плиты, скользкие как лёд.
На ковриках молились мусульмане
В одеждах белых… Было мне видать -
Они, молясь, держали расстоянье,
Достаточное, чтоб не опоздать.
На ковриках молились мусульмане,
Я двигалась за этой белизной.
В глубоком историческом кармане
Был ужас их господства надо мной.
Но чьё господство, кроме Господа, над нами,
Где гул и плиты, скользкие как лёд?…
Господь един для всех, в его программе
Нет мусульман таких, чтоб гробить самолёт.
На ковриках молились мусульмане.
Со мной играло в небе их дитя,
В глубоком историческом кармане
С моей бумажной лодочкой летя.
Тогда говорили на другом языке,
Другими смыслами слов,
Интонации были другими в реке
Речи, больше узлов
Связи, способов передать
Сущности вещество,
И никому себя не предать,
И не предать никого.
Знали, что рифмы давно не в ходу
Там, где расцвёл прогресс,
Только у маленьких в детском саду
К рифмам есть интерес,
У меня он тоже, и до сих пор
В этот детский хожу я сад -
Сквозь огромный с помойками
Взрослый двор,
Где язык волосат.
Волосатым общаются там языком,
Волосатыми смыслами, числами,
Языка волосатый катают ком,
Хохоча анекдотами кислыми.
А я за ручку веду себя в детский сад
Речи, где на другом языке
Другими смыслами слов косят
Глаза листвы, отражённой в реке.
Когда ослеп отец, я с ним, бывало,
За хлебом шла к прилавку продавца.
Потом глаза я крепко закрывала,
Бродя по улицам, как слепота отца.
Мне открывалась бездна тайных зрений.
Я превратилась в космос, полный глаз.
Столбы, деревья и кусты сиреней
Преподавали этот мастер-класс.
Откуда столько переломов носа
И остальных костей из областей,
Которые в ответ на суть вопроса
Листвою глаз приветствуют гостей?…
Да всё оттуда, где, закрыв глазёнки,
Я шла, доверясь ангелам Творца,
Их пузырькам брильянтовой зелёнки
Для ссадин, швов любого образца.
И, продолжая этот славный опыт,
Закрыв глаза, хожу я, как домой,
Туда, где бездна тайных зрений копит
Мерцанье глаз внутри меня самой.
Фашизменный туман над нами проплывает,
Над Гитлером горит сочувствия звезда,
Фашизменный туман оптически сливает
Всё то, что не должно забыться никогда.
Искусство этой мглы даётся крупным планом,
Тумана кочегар от счастья в доску пьян,
Накачивая миф дымящимся туманом,
Где Гитлер - человек, а мы - из обезьян.
Наш образ улучшать назначили курятник,
Чьё звёздное дерьмо над неким Львом Толстым
Так правильно смердит, что падает привратник,
От вони отключась таким путём простым.
Фашизменный туман над нами проплывает,
Возвышенный такой, фашизменный туман.
И вытрезвитель в нём никто не открывает
Для тех, кто в этой мгле от счастья в доску пьян.
Наш образ улучшать дерьмом велел куратор,
Который - костюмер, а также парфюмер.
(Вот солнце, например, - японский император.
Так просто - поменять в тумане глазомер).
Но воля такова, что у страны в кармане
Есть деньги на дерьмо - улучшить наш портрет!…
Такой Большой Секрет для маленькой компании,
Для скромной такой компаниии
Огромный такой Секрет.
Фашизменный туман над нами проплывает,
Накачивая миф, который осиян
Той свежей новизной, где только и бывает,
Что Гитлер - человек, а мы - из обезьян.
Марлен Дитрих - распущенная пруссачка,
Жан Габен с ней крутил роман, потому что - гормон.
Такая теперь в телеящике денег пачка,
Освежающая историю новых времён.
Распущенная пруссачка Марлен Дитрих
Ненавидела Гитлера в свете своих бигудей,
А он - человек и художник, который в титрах
Выглядит лучше, чем абсолютный злодей.
Таков просветленья путь и свободы вытрях.
Этот свежий фашизм оплачен могучими кассами
И озвучен весело, чтобы развеять скуку
В телеящике, где красавцы овладевают массами,
Отмывая Гитлера и поливая рвотными массами
Марлен Дитрих - антифашистскую суку.
Вам хочется лирики, тёплой как центральное отопление
С батареями, которые пахнут ароматами Браун Евы?…
Но Поэтка с люблёвым читателем уходит
в Сопротивление,
Где совсем другие напевы.
С вами - отмытый Гитлер, с нами - грязная Дитрих,
С вами - таланты гестапо, с нами - грехи Марлен.
Всеми играют красками деньги на ваших палитрах.
